Корчемник Феодот

Подвиг анкирских мучеников, чтимых сегодня, всегда поражал меня. Сегодня решилась написать о нем.
___________
- Спасибо тебе за все, Феодот, - говорил священник Фронтон, осторожно выходя из-под низенькой арки после трапезы. - О твоей смелости наслышаны уже все христиане области, имя твое известно, будь осторожнее!
- Благодарю, отче, на добром слове, благослови нас в путь, - отвечал Феодот, бородатый и смуглый корчемник. Для всех он был просто хозяином доходного заведения, семьянином, молчаливым до угрюмости и вроде как даже чуток прижимистым. Знали только «свои», скольких христиан он спрятал у себя и переправил в более безопасные места, скольких спас от голодной смерти, сколько раз под его кров приходил священник служить для верных Литургию. И до утра он не будет спать: каким-то воинам предложит кувшин вина, еще и поторгуется для порядка – а наутро окажется, что у них из-под носа унесли тело казненного христианина. Некоторые стражники, впрочем, от вина отказывались, но не отказывались от денег, и эти были даже надежнее: они-то не выдадут человека, который каждый день им платит золотом за никому не нужные трупы государственных преступников… Им было все равно, что этот странный корчемник делает с телами, лишь бы монеты были настоящими. А он звал верных друзей, предавал честные останки достойному погребению и молился над телами тех, с кем только вчера стоял рядом у Чаши. Иногда он отлучался из города – якобы для того, чтобы привезти некую изысканную пищу для своих гостей. Однако родные знали: Феодоту принесли вести о христианине, замученном в соседних землях, и он – возможно, ценой собственной жизни – попытается предать его земле.
- Мне сегодня было возвещено, что я встречу некое сокровище, - продолжал священник Фронтон. – Видимо, ангел говорил о тебе и твоих спутниках?
- Феодот – наше сокровище, - радостно отвечал один из спутников Феодота. – Если бы не он – не было бы давно в нашем городе ни одного христианина!
- А хорошее у вас здесь место, чтобы хоронить наших святых братий, - перебил его Феодот. – Что-то говорит во мне, что скоро привезут вам сюда еще одни честные мощи. Похороните с честью?
- О чем речь! Будем ждать твою великую святыню и молиться, чтобы укрепил Господь страдающих братьев в вашей области.
- Вот вам залог того, что святыня скоро прибудет! – сам себя не понимая, Феодот снял с руки перстень, вложил в руку изумленного священника и вышел прочь.
Он шел по дороге так быстро, что запыхались и устали его молодые спутники. Словно знал, что его ждет.
Он не узнал своей земли. Вот здесь была его корчма, здесь радостно встречала его заплаканная, но улыбающаяся жена, вот отсюда выходили дети – старшие серьезные подростки, кудрявые шумные малыши, тихая дочь-невеста, а за стеной ждали те, кого он прятал от шпионов правителя… Всё было сплошным неживым месивом. Казалось, что страшное землетрясение растерзало этот маленький клочок земли.
Феодот зашатался и опустился на колени. Но громкий оклик заставил его оглянуться. К нему бежала растрепанная женщина с безумными от ужаса глазами, не замечая, что где-то обронен покров… Она выдохнула только два слова:
- Текуса. Сейчас.
И он все понял.
Текусой звали его родную тетку: она заменила ему рано умерших родителей, научила вере во Христа. Будучи молодыми, Текуса и несколько ее подруг, желавших жить в девстве ради Бога, начали собираться вместе, много молились и поучались в Писании. Подруги давно вышли замуж, родили детей, вот уже дождались и внуков – а семь дев - Текуса, Фаина, Клавдия, Матрона, Иулия, Александра и Евфрасия - все так же, неизменно, собирались вместе на молитву, потом рукодельничали, отдавали большую часть вырученного за свой труд на нужды общины, вместе шли на Литургию. Так они жили до того самого дня, когда в дом Текусы ворвались посланные за ними вооруженные люди. Правитель Анкиры Феотекн удостоил их особой «чести»: велел избивать в своем присутствии, чтобы лично услышать, как бедные старушки откажутся от своего Бога. Но из уст этих женщин, как и в прежние десятки лет долгой жизни, исходила только молитва ко Христу. Разозленный Феотекн велел отдать женщин на поругание, швырнул их к перепившимся по случаю очередного языческого праздника стражникам, которые годились женщинам в сыновья… Когда разнузданные юнцы бросились на ее подруг, Текуса упала перед ними на колени, со слезами просила пощадить их честь, умоляла вспомнить своих матерей и впервые на людях сорвала с себя покров, обнажив перед стражниками седую голову. То ли протрезвели несчастные, то ли устыдились, а только замерли, отпустили женщин и выбежали вон из этих стен, и кто-то еще долго по-ребячьи всхлипывал… Феотекн, узнав об этом, решил дольше не длить эту историю: велел в последний раз предложить им в последний раз спасти свою жизнь и вместе с языческими жрицами отправиться омывать идолов – либо погибнуть. Сестры во Христе, не колеблясь, выбрали второе – и вот уже по приказу Феотекна женщин, обнаженных ради людского посмеяния, везут к озеру, чтоб утопить их там.
Феодот припал к земле и начал молиться.
- Уже ничего не изменить… - прошептала женщина.
- Я молюсь, чтобы поругание не отняло у наших святых матерей душевные силы, не вселило отчаяния, чтобы они встретили мучения с твердостью, - ответил ей Феодот.
За женщиной вскоре пришли. И только шепнули Феодоту: «Свершилось».
***
- Проснись, проснись!
Нет, это не сон. Кто-то теребил Феодота за плечо.
- Текуса! – ахнул он.
- Да, это я, дорогой сын, - поклонилась ему Текуса, от нее исходило сияние. – Поспеши, чтобы наши тела в озере не стали добычей рыб! Ты легко обойдешь стражу, святые помогут тебе! Мужайся: скоро и ты придешь к нам. Ты преодолеешь предательство и пытки – и войдешь в радость Господа вместе с нами!
Видение исчезло. Феодот помчался к дому своего друга Полихрония: одному ему было не вытащить из озера семь тел до рассвета, даже если бы все стражники решили вдруг разойтись по домам. Вдруг он увидел рядом с собой еще нескольких людей. Благообразные, в белых одеяниях, они будто плыли по воздуху, не касаясь земли.
- Не бойся, чадо, - услышал он в своем сердце. - Сосандр поможет тебе.
«Сосандр?» - удивился Феодот. Но медлить было некогда.
***
- Что ты делаешь?! – зашипел Полихроний, когда друзья совсем близко подошли к страже – изрядно замерзшей, злой и бранящейся между собой. – Сразу им в лапы? И как это поможет похоронить Текусу? И кто такой Сосандр – один из стражников, что ли? Так у нас и денег нет!
Феодот, сам недоумевая, поднялся с земли из-за кустов в полный рост – и тут смог только молча указать перед собой.
Между ними и слугами Феотекна вдруг разлился неземной свет. В этом свете появился воин в блистающих доспехах, с золотым щитом и огненным мечом. Это был Сосандр – христианин, недавно замученный, как и их родные, за веру во Христа на этой земле.
Стражники повскакали с мест и, поняв, что они видят перед собой покойника, с нечеловеческим воплем ужаса бросились врассыпную.
- Сосандр! – окликнул Феодот. Но свет рассеялся, и взгляду друзей предстала только гладь озера. Надо было торопиться…
***
- Мы не знаем, кто вас предал, - говорил безусый юноша, потерявший в застенках Феотекна всю семью. – Но Полихрония они пытали особенно изощренно, и он не выдержал, назвал твое имя.
- Укрепи его Господь, исцели Господь его раны, - шепнул Феодот, ставший за эти дни из как смоль черного – седым.
- Ты слышишь ли меня, отец? – заволновался юноша. – Тебя выдали! Они идут сюда, бежим!
- Беги, дорогой, - отвечал ему Феодот. – Беги, и проси тех, кто остался в живых, молиться, чтобы мне претерпеть всё ради Господа. Скажи им, что приходили ко мне сегодня двое святых мужей с Небес и увещевали не бояться мук: как я буду спасать свою земную жизнь, когда Сам Господь ждет меня?
***
… Таких мук, таких пыток не видела еще эта земля. Но Феодот ни звуком ни выдавал своих страданий.
- Железное у него тело, что ли? – воскликнул один из мучителей. Он уже устал и хотел бы плюнуть на все и пойти отдохнуть, а наутро отчитаться об упрямстве христианина, но внезапно пришел посмотреть на усердие палачей сам правитель, и прекратить было нельзя…
Лишь когда тело Феодота , превращенное в сплошную язву, начали жечь – отвернулся он от смотрящего на него Феотекна. Правитель было оживился и начал бравурную речь о почитании «богов» - но Феодот, разлепив с трудом спекшиеся губы, вдруг усмехнулся и изрек:
- Не старайся, государь. Лучше скажи слугам, что они совсем разленились и плохо выполняют свою работу. Впрочем, если бы и трудились они надо мной в полную силу – Господь дал бы мне сил вытерпеть и это, во славу Свою.
- Я отрежу тебе язык! – завизжал Феотекн.
- Я не боюсь и этого: Господь слушает и молчаливых рабов своих, - прошептал Феодот.
- Хватит, - простонал Феотекн, хватаясь за голову. – Унести его за город, там убить и тело сжечь, чтобы никому не досталось! Пора прекратить это безобразие с воровством трупов преступников…
***
- Ох, скотинка, не вовремя же ты устал, - говорил Фронтон, хлопоча вокруг упавшего осла. Он шел продавать вино из своего виноградника в соседнюю область, решил сократить путь и пройти через опасную область – а осел возьми да упади. Неподалеку слышались голоса, треск костра, в его свете виднелись фигуры людей, и это настораживало: мало ли кто там, в ночи, мог быть. И точно: прямо к нему скоро вышел вооруженный стражник, а за ним еще двое. Фронтон усердно молился про себя: боялся он не за свою жизнь, но за тех, кому в соседних краях обещал в скором времени прийти и тайно отслужить Литургию, ведь местных его собратий давным-давно поубивали…
- Кто ты такой? – подозрительно оглядев его, обратился первый стражник.
- Я Фронтон, смиренный путник, иду торговать, - ответил он.
- Осел твой устал, оставь его, тут пастбище хорошее, идем к нам в палатку, поешь и отдохнешь, расскажешь про свое житье-бытье, все веселее будет, - скорее скомандовал, чем предложил стражник. И Фронтон отправился за ним.
- Эй, осторожно, сюда не наступай, а то сам испугаешься, - хохотнул у палатки стражник, оттолкнув Фронтона от большой кучи сучьев и соломы. – Мертвец тут у нас!
- Мертвец? – переспросил Фронтон.
- Очередной упрямец, не хотел поклониться нашим богам, ну государь его и велел… - стражник выразительно провел ребром ладони по шее. – Сначала тетку его казнили, так он ее труп стащил, чтоб по-своему похоронить. А потом и его поймали. А ведь известный в городе человек был, Феодот звали, корчму держал.
- Феодот… - припомнил что-то священник.
- Да, Феодот. Вино у него хорошее было. Вина бы сейчас… А то тут такое было! Нам его тело сжечь велели. Только пытаемся развести огонь – подымается ветер, такой сильный, и прямо в глаза вся солома летит! А костер разводим, чтоб мяса пожарить, - так все хорошо, горит себе. Снова пытаемся приказ выполнить – опять ветер подымается. Решили до утра подождать, ну его, ничего не стрясется. Ладно, идем есть, если теперь не побрезгуешь. А сам-то что везешь на рынок? Не поделишься ли какими сокровищами?
- Сокровище. Конечно, сокровище, - произнес Фронтон. Всё вспомнилось: известие на молитве от ангела, что в его храм будет послано сокровище, встреча с корчемником Феодотом, хоронившим святых, перстень «в залог»… - Да, добрый человек, я везу настоящее сокровище: лучшее в нашей области вино! Угощайтесь все!
***
Вскоре стражники были совершенно пьяны, вот и последний, еле выговорив «ну и доброе же у тебя вино», упал и захрапел. Один из стражи бродил по зарослям по какой-то своей нужде, но его даже не было слышно, а Фронтон опасался промедления. Как можно скорее он привел своего осла, который оказался на ногах и на удивление бодрым. Раскопал сучья. На минуту замер: тело Феодота, вопреки ночным рассказам стражников о примененных к нему пытках, было чисто и неповрежденно, он казался мирно спящим. Фронтон завернул его в мешки, освободившиеся после «угощения» воинов, и положил на осла.
- Ну, скотинка, не подведи, сокровище везем,- шепнул Фронтон ослику. – Хорош бы был твой собрат, если бы вез Господа нашего в Иерусалим и при этом додумался бы спотыкаться!
- Ну надо же – до того пьян, что с ослом разговариваешь! – захохотал вернувшийся стражник. – Уже в путь собрался? Тяжелая, смотрю, у тебя поклажа осталась, и как я не разглядел сразу? Еще бы твой осел не падал!
И, хлопнув по боку осла и сам смеясь своей шутке, он отправился к костру в надежде найти остатки вина.
Фронтон шел рядом с осликом и шептал слова молитвы. И как-то совсем неудивительно ему было, что сквозь тряпки, которыми он обернул тело, пробивается небесный свет, а в воздухе разлито небывалое благоухание… Они шли не разбирая дороги, он даже не знал и не думал, где они, но вдруг осел замер, а потом лег.
- Да что ж ты делаешь, - охнул Фронтон – и тут понял, что они находятся у церкви, на том самом месте, на которое некогда указал Феодот со словами, что оно пригодится для погребения мучеников.
- А ты, брат, умнее меня, - улыбнулся священник, гладя уставшего осла.
- Отче, ты говоришь с ослом? – удивился подбежавший помочь ему сельский парень.
- Да, сынок. Так и говорю: ты осел – и я осел, раз не понимаю того, что от Бога нам возвещено. А ты беги, созывай всех к церкви! Говори всем так: спешите, потому что священник Фронтон привез вам от Бога истинное сокровище.
Священник бережно уложил тело мученика на землю и огляделся. Словно из грядушего, в неверном свете еще не вставшего солнца проступали контуры будущего нового храма – храма, который они выстроят на этом месте в честь тех, чьими молитвами пред престолом Христовым живет и укрепляется наша Церковь.