Сын, пингвин и Ломоносов

...Входная дверь открывается. Я сижу прямо у двери с ноутом за столом, поэтому она открывается прямо на меня. Входит муж, после чего стучит согнутым пальцем по двери.
- Угу-угу, - бормочу я, дописывая сообщение в один из открытых семи чатов-окошек. Как всегда: если что-то нужно срочно решить – то оно обязательно появится к приходу мужа, сына или обоих. Ну, или они появятся к появлению того срочного, что подлежит решению. – А где сын-то?
- Я здесь, - вваливается сын. По его осанке понятно, что вес рюкзака, в котором он носит учебники, сегодня критично приблизился к весу носящего.
Сын как-то странно озирается и останавливается около меня. Прямо с рюкзаком, согнувшись.
- Что случилось?
- Мама… В школе – фиг-ня, - он на выдохе произносит оба слога и зачем-то пятится спиной и в угол. Вот откуда это, интересно, у подростка, который про ремень и угол знает только из литературных произведений и из рассказов пары приятелей?
- И что там, в этой школе? – говорю я, завершая последний диалог в мессенджере  и оборачиваясь уже полностью.
- Тесты…плохо, - ответствует сын из угла, в который не помещается рюкзак.
- Алгебра?
- Тоже, да… Там надо было сложить, а я умножил, в общем…четыре с минусом.
- Это ты мне четверкой мозги морочишь? Ну четверка и четверка, не нравится- отложи телефон с играми и выучи. А пока давай покормлю, что ли.
- Ну и по географии…два.
(Это сказано тоном, каким надо бы говорить «мама, Чикатило – это я».)
- Так мы с тобой пятерки и не ждали, ты ж не учил.
- Пересдавать буду.
- Поучить не забудь…

Циферки на часах ноута сменились на 19.00, когда из сынячьей комнаты послышался отчаянный крик.
- Что случилось?! – оставив на месте недописанный текст и левый тапок, спешу.
- Мама! Блин! Вот достань из рюкзака файл с распечатками и там страничку предпоследнюю! 
 - А сам дотянешься?
Сын принимает на кровати, где валялся, менее кольцеобразное положение, лезет одной рукой, не глядя, в тут же рядом валяющийся рюкзак, долго там что-то перебирает,  отчего рюкзак ездит по полу вдоль кровати, и наконец достает пресловутые листочки.
- Вот! – торжественно произносит он и указует перстом. Под перстом значится: «Составьте план доклада о научной деятельности Ломоносова. Выступите с докладом перед классом.»
-  Это на завтра? – опешиваю я.
- Угу…
Я заглядываю в дневник сына, оцениваю, сколько еще задано на завтра. Перечитываю задание, на всякий случай протирая глаза, как от осыпавшейся с ресниц плохой  туши. Эффект, впрочем, ожидается примерно тот же: черные круги под глазами. Будут. В результате сидения над таким докладом. Сведения для доклада велено искать в учебниках физики, литературы, математики, а также в интернете. Вот последним и ограничимся.
- Иди физику учи, - обреченно машу я, закрываю свой текст и начинаю штудировать биографию солнца российской науки. Сын пока еще посетил всего один урок физики в своей жизни, он же первый, и честно узнал, что означает слово «физика». А завтра ему придется рассказывать про молекулярно-кинетическую теорию Ломоносова. Причем на уроке русского языка. М-да.
В течении пары часов я читаю о Ломоносове, попутно сравнивая его исполненную творчества и открытий жизнь с собственной дольче вита. Дневная норма по унынию, вздохам и прочим неизбежностям кризиса среднего возраста выполнена, материал набран, захожу в комнату сына:
- Всё, можешь идти учить, там понятным языком, а про физику у него я тебе сейчас объясню…
- По-до-жди, - сосредоточенно отвечает сын, перезагружая на отцовском ноуте, попавшем в сынячью комнату под предлогом онлайн-заданий по алгебре, сайт с особо интеллектуальной игрой – про гуляющих пингвинов. И доклад ему, похоже, не более интересен, чем тому пингвину. Интересно, Ломоносов пингвинов  изучал?
Я ухожу в зал, ворча. Там супруг сочувственно кивает мне, не прекращая игры на гитаре: как пришел после трудов праведных – так и музицирует.
- Папа!!! - вдруг восклицает за стеной пингвиний пастырь. – Твой ноут разрядился, а заряжаться не хочет!
- Вот и хорошо, иди учи, - бурчу я.
Какое-то время слышны только струны гитары и шлепающие по полу тапки.
- Нееет! – это сын добрел в мой угол, перегнулся через стол и увидел объем работ.
- В чем дело? Что не так?
- Тут же ТЫСЯЧА СЛОВ!
- Отец, ты слышал? - смеюсь я. - Ты когда-нибудь выяснял, сколько в тексте слов, прежде чем его читать? (Отец задумчиво и лирично качает головой, продолжая перебирать струны) Сын, я разрешаю тебе прочесть девятьсот девяносто восемь из них! Выбери сам, какие именно не читать!
Дитятко садится учить доклад, явно - судя по выражению лица – размышляя о тщете всего сущего и, в частности, последних дней. Тех, которые школьные.
Да, наверное, как-то не так мы живем.
По крайней мере – по сравнению с Ломоносовым.