Хотабыч

     Ранней весной даже в восемь часов вечера уже темно. И как-то раз гуляя в это время с собакой, я  услышала где-то в стороне: «Да, Гав-Гав, я не дошел. Но ты же не станешь ругаться?» Вначале я испугалась, вовремя сообразила, что мою собаку «Гав-Гав» зовет лишь один человек – мой сосед Хотабыч, и, приглядевшись, заметила его, сидящего на остатках сугроба у забора.
    Хотабыч – человек хороший, безобидный и очень работящий. В школе он единственный мужчина, и, конечно, на все руки мастер: и плотник, и стекольщик, и сантехник, и электрик, и грузчик – не даром дети дали ему прозвище «Хотабыч». После выхода на пенсию он работал в школе уже больше 5 лет и был по-прежнему незаменим. Одна тяжелая беда преследовала его – в выходные дни он пил: не шумно, не громко, но… по понедельникам он выглядел сильно постаревшим.
   Итак, обнаружив его около забора, я была чрезвычайно удивлена: Хотабыч  валялся пьяный? Нет, такого не было ни разу за долгие-долгие годы соседства.  Я подошла к нему поближе – так и есть: сильно разит выпивкой. Попробовала  я было завести разговор, а он возьми и скажи: «Дочь, проводи меня до дома». Он, конечно, не высок, но крепкий, коренастый и мускулистый мужчина, и подвезти его к подъезду дома мне будет тяжеловато, тем более, что за день снег подтаял, а теперь – к вечеру опять замерз – гололед, ноги разъезжаются.
- Ох, Геннадий Александрович, конечно, попробую: возьмите меня за руку, цепляйтесь, не бойтесь!
- Ох, Гав-Гав, веди меня.
    Мы неуклюже пытались встать на ноги, спотыкались и он опять валился на сугроб. Мимо уже почти прошел долговязый мужчина в военной форме, но, видимо, посочувствовав нашим страданиям, подошел с другой стороны, полуобнял старика под мышки и легко поднял  и поставил на ноги.
- Дойдете? – спросил он.
- Не знаю, - искренне ответила я.
  Он хмыкнул и взял Хотабыча справа под руку. Дорожка была неимоверно скользкая, оступаясь и скользя, мы втроем двигались очень медленно и минут за 10 «дотанцевали», наконец, до подъезда. На узкой лестнице втроем было не пройти: мой друг по несчастью сверху тащил старика, я старалась - подталкивала снизу.  Два пролета лестницы дались нам еще тяжелее, чем гололед – силы у нашего подопечного заканчивались. Добравшись, наконец, до его двери я облегченно вздохнула:
- Все, теперь вы дома.
- А открыть? – вполне трезво спросил он, - я не попаду… - добавил извиняющимся тоном.
  Мой компаньон тихо засмеялся, мне ничего не оставалось, как забрать у Хотабыча ключ, открыть ему дверь и ввести в квартиру. Он стоял  довольный и улыбающийся, даже «сияющий». С чувством выполненного долга мы расстались.  Но с тех самых пор, мой компаньон – тот мужчина в военной форме, стал со мной здороваться и подвозить меня до работы почти каждое утро:
- За добро надо платить, - смеялся он.