Сестра

                Как хрупка наша жизнь, что травы стебелёк,
                Как ранима она, вся скорбями измучена…               
                Г.Пятисотских
               
          Я сижу у больничной койки и ловлю каждое ее слово, произнесенное тихим, слабым голосом.
          – Прости меня, - произносят ее губы едва слышно, и я вижу, как слеза покатилась из уголков ее глаз.
          Не хочу впускать в свое сознание мысль о том, что может произойти непоправимое. Она, такая веселая и жизнерадостная, певунья и неутомимая труженица, - моя сестра. Вот пришел священник, а я все равно не хочу верить, что ее не будет рядом. Не будет наших долгих разговоров о проблемах жизни, о любви, в которую она уже не верит, о наших детях, что уже выросли. В 30 лет она похоронила своего маленького сынишку Павлика. А в 40 – не стало ее мужа Юрия Николаевича, вместе они прожили 17 лет. Это была счастливая семья. Все ей завидовали, соседи поговаривали: «И где она такого мужа нашла???» Как ей удалось пережить тяжелое время – одному Богу известно. Так и осталась жить одна с сыном Димой. Любви не чаяла в своей внучке Настеньке. Раз в год обязательно ездила со своими коллегами по работе по святым местам. И работала, работала, работала… 
          - Уж чему научили нас наши родители, так это работать! – говорила она.
          Когда заболела мама, - оставила преподавание математики и перешла на технологию для девочек, – надо было ухаживать за мамой. Так и продолжалась ее нелегкая, вся в трудах и заботах, жизнь.
          Она была долгожданным ребенком в нашей семье. У моих родителей уже были сыновья, а тут – девочка! Да такая милая, голубоглазая, с нежными светлыми кудряшками на голове. Ее так и назвали – Милочка. Приходили родные мамины сестры, Дарья – мамина тетка, папанька - всем хотелось подержать ее на руках.
          На кухне дома, где жили мои родители, стоял большой сундук, в нем хранились крупы, мука и всякие сыпучие продукты. Милочка любила сидеть на этом сундуке и сочинять сказки. Рядом мама готовила обед и, слушая ее, радовалась ее милому детскому лепету. И позднее в юности она с легкостью могла написать большой стих за 15-20 минут, в то время, как я долго и упорно вымучивала каждую строфу.
          Но беззаботное ее детство было недолгим. Когда ей было 5,5 лет, у мамы родилась двойня, – это была я и мой брат Сергей.  Как и всякие девочки ее возраста, она с интересом наблюдала за малышами, постоянно вертелась возле, когда мама кормила детей.  Ей очень хотелось помочь, показать, что она уже большая.  Вскоре ей поручили самостоятельно укладывать спать братика и сестренку. Она садилась посередине кровати и начинала раскачивать ее, чтобы дети скорее уснули. Потом, будучи взрослой, она даже не замечала, что раскачивается, сидя в кресле или на стуле. Это незаметно вошло в привычку.
          Ко всем она относилась с заботой и любовью, но больше всего любила младшего брата Сергея. Так было, когда Сергей заболел желтухой и лежал с высокой температурой дома, пока не приехала скорая помощь. Она была с ним рядом, когда вновь ему стало плохо и у него был острый аппендицит. И потом, когда он остался один, без семьи, она заботилась о нем до самых последних его дней.
          С юных лет Милочка верховодила сверстниками, организовывала во дворе что-то вроде пионерского лагеря, да так, как должно быть– с поднятием флага и горном. Каждое летнее утро все дети нашего двора от мала до велика бежали на зарядку под призывные звуки горна. Она была старшей вожатой для всех. Под ее руководством проходила зарядка, уборка территории двора, посадка цветов на клумбах.
          Дети послевоенных лет 1945-46 года рождения переживали вместе с родителями тяжелые годы восстановления народного хозяйства. Недоедали, не имели вдоволь сладкого. Мама рассказывала, как пришла с Милочкой в магазин, а та и говорит: «Мама, купи малышам печенье». Продавец, услышав ее, воскликнула: «Да ты сама еще малышка, а заботишься о младших!»
          И несмотря на все трудности, дети послевоенных лет были инициативные оптимисты. Никто не сидел дома, в послеобеденное время во дворе звенели детские голоса –играли в лапту, в городки, вращали скакалки, бросали мяч в игре «вышибалы», чертили на асфальте классики; игр придумывали великое множество. Общались дружно и весело. Взрослые, наблюдая за детьми, поощряли их на полезные дела. Все верили в «светлое будущее». Сестра еще в школе стала заниматься волейболом, потом тренировалась в сборной команде института, принимала участие в соревнованиях между институтами города. В школе под руководством Ивана Дмитриевича Балашова, учителя физкультуры, занималась бегом и постоянно принимала участие в городской эстафете за честь школы. Позднее, будучи с мужем в Конго, продолжала играть в команде волейболистов посольства.
          Организаторские способности сестры не пропали бесследно – много лет после окончания педагогического института она работала в пионерских лагерях старшей вожатой и старшим воспитателем. В школе была завучем по воспитательной работе, а затем профсоюзным лидером. У нее был колоссальный опыт в общественных делах. К ней обращались за советом и помощью ее коллеги, соседи и друзья, зная, что она никогда не откажет, поможет советом и делом.
          Как-то поехали мы к знакомым в деревню, вышли на вечерней зорьке на берег р. Суры и запели в два голоса. Тихо, спокойно на берегу, ветерок затих, словно услышал песню. Далеко по реке разнеслись наши голоса. И так тепло стало на душе от этого единства звучания. Мы – родные! Мы – сёстры!
          И вот ее не стало, так неожиданно для всех! Деятельная, энергичная, жаждущая жизни, - до последних своих дней оставалась учителем в школе, и одновременно председателем домового кооператива. С ее уходом я невероятно остро ощутила насколько хрупка и быстротечна наша жизнь!
          Мне очень не хватает тебя, моя Милочка…  Я прощаю тебя, родная моя!