65 или 30?

Ну вот, мне исполнилось 30. В голове промелькнула мысль — «чувствую себя на 65…» И дело было совсем не в здоровье и не во внешнем виде. Все где-то там, внутри. Уставшая, будто измученная долгой и сильной болезнью, я шла медленно, сгорбившись, едва передвигала по земле дрожащие ноги. В исхудавших руках несла подарок — словно впитавшие всю мою кровь бордовые хризантемы.

— Ха-ха-ха! Вот ты и стала старушкой! — крикнул кто-то на ухо.

Голос был такой знакомый. Я обернулась, но никого не было. Совсем. Мне вдруг показалось, что я осталась одна — в городе или даже может на всем земном шаре. Но это длилось мгновение. Потом я пришла в себя. Появились звуки машин и людей. Где-то далеко — но они были, тоже существовали, как и я. Я сделала новый шаг, и голос вновь легко расхохотался:

— Ха-ха-ха!

Я резко обернулась и уронила цветы, но вновь никого не было.

«Все от нервного срыва», — подумала я и сделала несколько глубоких вдохов и выдохов. Успокоившись, стала собирать хризантемы. Но, словно плохое предвестие, лепестки уже начавших вянуть цветов падали, оставляя «кровавый» след. С плохим настроением я все-таки дошла домой. Как мне думалось — достигла убежища, где смогу набраться сил в спокойствии и умиротворении.

Но как же я удивилась, снова услышав этот странный смех, теперь уже более долгий и отчетливый. Еще большей неожиданностью для меня стало то, что я не была напугана. Голос, исходивший из ниоткуда, тихий и добрый звучал эхом в голове, хоть это и был смех надо мной. Он не говорил больше. Просто время от времени задорно смеялся. И иногда я смеялась ему в ответ.

Хризантемы быстро завяли и не осталось никаких плохих воспоминаний о случившемся. День за днем я набиралась энергией и получала заряд бодрости. Все вернулось к прежней жизни. Голоса я больше не слышала, но ощущала, что он просто спрятался где-то за гранями моего сердца, возможно уснул ненадолго...

И вот мне уже 35. Странно, но снова я, как и в тридцатилетний юбилей, истощенная и слабая, замученная депрессией, плетусь куда-то. То ли домой, то ли на работу. Все так однотонно и одинаково. В голове каждый день прокручивается фраза: «Все это уже было. Какое странное дежавю». И снова вижу красные лепестки, только теперь уже не хризантем, а роз. Почему-то вспоминается тот смех, который я слышала ни от кого.

Скучная жизнь заставляла все чаще оборачиваться в прошлое. Мне стало не хватать таинственного спутника — его смеха. А ведь его не существовало в этой реальности. Но я не думала об этом. Просто ждала. И словно по мановению волшебной палочки однажды пронеслось эхо:

— Ну что, старушка? Вот я и вернулся! — и захохотал громко-громко.

Смех прервал мое беспокойное ожидание, снова, как в прежние времена, заставил меня рассмеяться в ответ. Я подумала: «Почему стара? Мне ведь всего лишь 35…» Но голос исчез.

С ходом времени это стало походить на игру. Я ждала, когда снова услышу хохочущее эхо, чтобы и самой улыбнуться. Но голос появлялся не всегда. Пропадал, если я начинала противоречить, спорить, если старалась доказать, что все еще молода. Это заставляло все реже отстаивать саму себя, вера в собственные силы ослабевала, а оттого с каждым разом голос становился громче и беспощаднее.

Я стала думать: «А, может быть, это правда? Люди ведь живут и в 65. Точно как я, они работают, просто без какого-либо энтузиазма, уставшие не от чего-то конкретного, а просто от всей жизни сразу. Так же они едят и даже иногда находят время на отдых. Только вот все это проходит без ощущения счастья. Просто потому, что так должно быть. Можно ли назвать это спокойным существованием? Подобно домашним питомцам — у нас есть и кров и вода. И даже не надо беспокоиться о самых насущных проблемах…»

И вот я просто живу. Встаю по привычке, запрограммированной еще когда-то в детстве, в семь утра. И нет, у меня нет плана, точно как и цели. Но, если подумать, весь день разбит на куски, повторяющиеся с огромной скоростью. И я делаю что-то — все время, постоянно, и самое главное — не задумываясь.

Иногда все же приходит осознание — чаще ночью, когда голос уходит отдохнуть. Тогда в белых пятнах на стенах, отсветах фонарей, видится разное будущее. И, конечно же, мечтается о лучшем. Кажется, что все проделанное было зря и хочется что-то изменить, но нет… Нежный и добрый голос, уже ставший столь близким, снова шепчет на ушко:

— Все хорошо. Это был дурной сон. Тише-тише, мой маленький питомец. Теперь я снова с тобой. Не думай, спи, и живи, как прежде…

И даже если у меня все еще остаются силы ему отвечать, он перебивает:

— Нет, нет. Молчи, домашний зверек. Ведь я знаю лучше.

И сердце действительно постепенно успокаивается. Снова на время наступает гармония, и появляется улыбка. И приходит долгожданный сон.

Мне 60. И нечему удивляться. Все так, как и представлялось в далеком прошлом. Все также плавно и равномерно течет жизнь. Все также светит солнце днем, а звезды ночью. Все также мой дом — это убежище, где я наполняюсь силой и энергией каждый вечер, чтобы наутро вновь пуститься в  круговой путь, на котором снова увижу следы от цветов. И конечно же, все также хохочет в моей голове забавный голос, и также заставляет меня смеяться.

Когда я думаю обо всем, то часто, практически всегда слышу тихую песню знакомого эха о том, что все было правильно, и что я хороший питомец. Этот голос заботится и лелеет душу, греет ее существование. Не дает задуматься ни о чем. И когда наступает печаль, он говорит:

— Давай посмотрим сериал.

Я смотрю, думая, что это моя жизнь… Но на самом деле разве это правда? Когда я устаю смотреть, голос подносит печенье и чай, показывает как исполнить новый танец, который я так давно мечтала выучить; приносит подарок под дверь, словно наступил Новый год; и я радуюсь даже какой-то бессмысленной безделушке, словно в руки попала золотая птица; потом он говорит мне заняться спортом… И ведь все это не так плохо.

Но все равно я жду чего-то еще.

Все же, очень редко, мне кажется, что вся моя жизнь — это сон. Сон, в котором я не контролирую даже себя. Мои действия похожи на какую-то запрограммированную систему. Будто я робот. Ведь даже мои эмоции подчиняются глубинному смеху. Может быть, это всего лишь игра? Игра моего мозга. То ли со временем, то ли со мной? Ведь я не зверек, с какой стороны ни  посмотри. И может, голос — это совсем не ангел? А маленький демон? Может, он питается мной, и потому сидит все время рядом со мной? Живет в моем сердце, не оставляя никогда.

Может, это его задача, и его цель — убить во мне человеческое «я»? Оставить только звериное? Заставить в конце концов почувствовать зависимость от него? Понять мою беспомощность? И потерять смысл существования? Может быть, он был порожден моими сомнениями? И питался моими горестями? Подталкивая, помогая, но только ради своей же жизни? И что в конце? Какой мой итог? И, если все это правда, как заставить его вновь исчезнуть? Как уговорить слушать меня? Чтобы он как раньше, смеялся, но очень тихо, и очень редко.

Без ответа смотрю в окно. Вспоминаю красные хризантемы. Среди вечерних сумерек вижу свое нерезкое отражение. Вижу руки знакомые. Вижу лицо, не изменившееся. Вижу глаза, все еще живые. И почему-то голос не приходит. И я радуюсь этому. Я смеюсь, как никогда прежде. 

Мне теперь 65 и, стоя на коленях в углу, я шепчу:

— Ангел мой, сохранитель мой! Сохрани мою душу, укрепи мое сердце на всяк день, на всяк час, на всякую минуту…

И ночью уже проносятся совсем другие мысли. И иногда в полудреме я с завистью задаю себе вопрос: «Мне сейчас 65 или все-таки 30?»