Беслан

Я выжила в аду Беслана
Надежда Комарова 3
     В 2004 году Санете Сабановой было всего 9 лет. Это её воспоминания о той трагедии, которую нельзя забыть:

     "В этой школе училась вся моя семья, а дедушка около 30 лет проработал директором и пристроил к ней спортзал. Он терпеть не мог опаздывать и в тот день вышел на линейку пораньше, хотя мы жили прямо напротив. Мама собиралась к своим ученикам в другую школу, папа должен быть вот-вот подъехать; он отправился на работу подписывать документы об увольнении. Мы с младшей сестрой дождались Мадину с цветами и пошли втроём. Мадина - наша кузина, ей тогда было лет 12. На празднике её 7-й класс поставили у выхода со школьного двора, а мы с Аминой оказались ближе к крыльцу.
    Выстрелы раздались во время торжественной речи. Во двор забежали человек 30, все в черном и в масках. Помню, тогда подумала, что это опять учения. Весной нам показывали, что делать в случае пожара. Мыслей о чём-то страшном не возникло. Откуда им взяться? Мне было 9, а наш городок был всегда спокойным.
     Боевики стреляли в воздух и кричали, толпа сбилась у дверей. Наверное, людям казалось, что внутри они найдут спасение. Но некоторым, например, Мадине, удалось сбежать. Мама столкнулась с ней на нашей улице, когда выбежала из дома после первых выстрелов. "Где девочки?" - "Там!" Нарядная, на каблуках мама побежала к школе. С поднятыми руками кинулась к террористу: "Можно мне туда? Там мои дети!" "Туда можно всем, а обратно уже никому".
     Народу было так много, что у главного входа возникла давка, тогда люди стали выбивать окна, и кто-то закинул меня на руках в школьный коридор. Я хорошо помню этот момент: новые колготки порвались о стекло, пошла кровь, белые туфли испачкались и я подумала, что мама расстроится. Вместе со знакомой женщиной и её сыновьями  мы спрятались в классе на втором этаже, но скоро нас нашёл террорист. "Все на выход, в спортзал," - приказал он.
    В спортзале я оказалась у прохода, который боевики оставили между людьми. Напротив меня по другую сторону "живого коридора" сидел боевик без бороды с огромным шрамом на шее. Я боялась встретиться с ним взглядом, поэтому смотрела в толпу. Что с Аминой? Где дедушка?  И вдруг среди толпы заметила знакомую причёску, пышные волосы. Мама! Она тоже меня увидела и стала знаками показывать на шею: "Галстук, сними галстук!" В нашем городе действовала пионерская организация. Я была командиром отряда. Наверное, мама подумала, что галстук разозлит человека с автоматом и со шрамом на шее.
     Террористы приказали сдать телефоны, разбили их прикладами. Пообещали расстрелять того, кто свой не отдал и ещё несколько человек. Пару часов мы боялись пошевелиться, только мотали головами и переглядывались. Но детский крик и плач становились всё громче, поднялся ужасный гам. Захватчики позволили семьям объединиться. Я пробралась к маме. Амина уже была с ней. Дедушка, как выяснилось потом, сидел у входа в зал под баскетбольным кольцом. Деду было 89 лет. На второй день боевики предложили ему выйти, но он отказался. "Это школа - мой дом, здесь мои дети и я останусь с ними". Нам удалось подойти к нему, но сесть рядом не могли. Когда на 500 квадратных метрах загнано  больше тысячи человек, присесть буквально некуда.
    На улице становилось жарче. Боевики позволили женщинам принести вёдра с водой, чтобы намочить одежду. Я не испытывала жажду, но мама взмолилась: "Дети, пожалуйста, пейте!" Как будто знала, что скоро воду давать перестанут. Последний раз это случилось ближе к вечеру. Чья-то мокрая кофта оказалась у семьи Агаевых. Зифа напоила сыновей, сняла с младшего ботинок, выжала туда влагу и передала нам. Наверное, она заметила мой недоуменный взгляд. "Сань, ты так не смотри, они новенькие совсем. Я только вчера купила. Георгий их один раз надел. Пейте, пока не впиталась!"
    К вечеру воздух стал совсем плотным, полил дождь. Я чувствовала, что происходит что-то страшное, но что именно, не понимала. "Что это?" - спрашивала маму, когда террористы развешивали на кольцах и тросах бомбы. "Освежители воздуха",- отвечала она. Амина вопросов не задавала. Она всегда была очень тихой и не плакала, хотя было видно, что ей очень плохо.
    Под утро стало совсем невыносимо.Очень хотелось в туалет, мутило от жары, жажды и голода. Зифа, у неё дома осталась новорождённая дочь, - предложила нам с Аминой грудного молока. Мне было неловко, но я всё равно приложилась. С тех пор называю Зифу второй мамой.
     Боевики иногда заходили в зал, кричали, стреляли в потолок, заставляли поднимать руки и держать их за головой. Всё, что было потом, я помню отрывками. Вот мама умоляет меня сделать хоть пару глотков мочи из какой-то бутылки: "Санечка, воды больше не будет, уж лучше так". Кто-то хлещет меня по щекам, мне больно, я злюсь. Мерещится вода прозрачная, прохладная в бутылках - сотня, тысяча бутылок!
    Не знаю, когда это случилось, наверное, в полдень на третьи сутки. Раздался взрыв. Всё заволокло белой пылью, чьи-то руки схватили меня и понесли к окну."Алета, не выкидывай, по спинам стрелять будут!" - это крикнул маме Валерий Бзиев, единственный не пожилой мужчина,которого боевики не расстреляли в первый день - ему надели пояс смертника. Мама спустила меня с подоконника, накрыла нас с Аминой собой, и зал сотрясся во второй раз. Все поспешили к дверям. Во дворе стояла бронетехника, трещали вертолёты и страшная суматоха. Стрельба, звон стекла, школьный туалет. Унитаз разлетается на мелкие осколки, я чувствую резкую боль в теле, Дышать трудно. Мама протягивает конец мокрой занавески: "Приложи к носу!" Потом школьная столовая, кухня. Вода! Кружка. Пью до дна, залпом!
    Меня перебрасывают из рук в руки, выносят во двор, сажают в белую "Ниву" и вместе с другими детьми куда-то везут.
     Если бы меня спросили о самых ярких воспоминаниях, я бы ответила: глаза отца в тот момент, когда он увидел меня живой. Папа вытащил меня из машины, схватил в охапку, прижал к груди. "Где мама, Амина?" Я не знала. Но они были в порядке. В тот же день они вернулись из больницы, и к нам домой приехали все, кто переживал и молился за нас три дня.
    Среди собравшихся родственников не оказалось того, кто был мне очень дорог- моего деда. Моего лучшего друга и учителя, человека, с которым у меня с самых первых дней моей жизни невероятная связь. Я спрашивала, где он, но ответа не получала. Верила, что дедушке удалось выйти из школы, он скоро вернется! Деда нашли. Опознали по ступне и ботинку. Он сидел под бомбой.
     Мы выбрались оттуда живыми - это чудо. Но это чудо я долго не могла принять, почему я выжила, а мои подруги, одноклассники остались там. Меня долго не оставляло чувство вины, когда встречала на улице их мам.
     Нам с мамой помогали психологи из Германии, Москвы, Швейцарии. Я не могла без родителей нигде находиться. Из трехмесячной поездки в Швейцарию  я вернулась через 11 дней. Они до сих пор удивляются, как я решилась уехать в Москву. На первом курсе каждый день плакала - так сильно скучала. Но постепенно успокоилась. Учусь не жить прошлым, а наслаждаться каждым днём.
   Единственное, что не изменилось - это привычка всюду носить с собой бутылку воды. Но с ней я не борюсь. Пусть будет..."
     Записала Ольга Севастьянова и опубликовала в газете "Вестник Беслана" 31 августа 2018 года.
    1 сентября перестало быть для города Беслана праздником знаний.В школе номер 1 погибли 334 человека, 186 из них дети. Прошло 14 лет. Но сколько бы времени ни прошло, эта чудовищная трагедия не сотрется с памяти людей.
 


 

 


© Copyright: Надежда Комарова 3, 2018
Свидетельство о публикации №218092901295
Список читателей / Версия для печати / Разместить анонс / Заявить о нарушении
Другие произведения автора Надежда Комарова 3