Айвазовский

 
По просьбе Трудящихся, вернулся к " АЙВАЗОВСКОМУ"

  Как говорил Леша Соколов с улицы Некрасова:
- Ленинград город маленький, потому что здесь у каждого, кто - ни будь живет на улице Рубинштейна!
И, даже Андрей Львович Ургант признался в том, что его бывшая Подруга проживала на улице Рубинштейна...
И, мы должны с ним согласиться, Господа и Дамы, потому, что Петербург Удивительный Город , на улицах которого Различные Встречи случаются!
Можно столкнутся с Достоевским, Гоголем, Блоком и другими...
У меня был Начальник участка Пастернак и директор - Мусорский.
И, каждый из Вас, общался - по Жизни, с такими Персонажами!
Но я, как всегда отвлекся...
ИТАК:

                АЙВАЗОВСКИЙ

  «Дело подождет, а интересная беседа за бутылочкой винца может, не состоятся»,
— доставая из торбы три бутылки отличного портвейна, лукаво подмигнув, заметил «тертый» книгоиздатель Анатолию Мариенгофу, когда тот вместе со своим другом Сергеем Есениным решил издать совместный сборник стихов. Старик оказался кругом прав!
Все книжки со стихами, так и не проданные, ушли" в макулатуру...

   Когда я работал мастером в тресте столовых и ресторанов Дзержинского района, в мастерской у меня числился штатный художник-оформитель Айвазовский (какой-то внучатый родственник самого АЙВАЗОВСКОГО!). Так вот, этого художника в советское время (как и поэта Иосифа Бродского) за тунеядство сослали, но почему-то на Дальний Восток…

В деревне Бог живет не по углам,
как думают насмешники, а всюду.
Он освящает кровлю и посуду
и честно двери делит пополам.
В деревне он — в избытке. В чугуне
он варит по субботам чечевицу,
приплясывает сонно на огне,
подмигивает мне, как очевидцу.
Он изгороди ставит. Выдает
девицу за лесничего. И в шутку
устраивает вечный недолет
объездчику, стреляющему в утку.
Возможность же все это наблюдать,
к осеннему прислушиваясь свисту,
единственная, в общем, благодать,
доступная в деревне атеисту
Иосиф Бродский

И, конечно же, через три года Айвазовского судят опять и, опять же- "За тунеядство"!
Судья в растерянности
— Куда отправить? Дальше же только острова, да и то Японские! Может быть и хорошо - с глаз долой Смутьяна?
Но нужен заграничный паспорт, а то Таможня не пропустит!

Художник (с Большой Буквы) осторожно подсказывает:
— А можно, обратно в Ленинград? Тоже, вроде далеко!

Судья упирается:
— Тогда, только, с конфискацией! Надо оправдать дорогу.

Тут встает Участковый инспектор с возражениями:
— Ваша Честь, у подсудимого нечего конфисковать: стол, протертый диван - очень протертый, три стула, да пыльный мольберт!

Подсудимый скромно предлагает свою помощь. Ведут его домой.
По дороге ларек и, как всегда, очередь за пивом желающих с утра поправить свое здоровье, чтобы к вечеру его же, здоровье, основательно подпортить. Так что, в среднем, должен был получиться «нормалек»!
Хотя по их физиономиям этого не заметишь. Разве что «Нормалек» — в кармане.

Народ интересуется:
— Айвазовский, это тебя куда, с ментами?

Опальный мастер холста и палитры (что вызывало особое почтение у местных Сибаритов) буркнул:
— Как всегда, в ссылку! — и тут же незатейливо предложил: — Ребята, а не хотите ли выпить? Надо помочь вынести конфискат...

Повторять не пришлось, толпа с ревом ринулась в подъезд.
Через несколько минут из раскрытого окна комнаты на пятом этаже, которую снимал диссидент, полетели в сугроб стол, стулья, очень протертый диван и соседский шкаф с кошкой.
Пустые бутылки были сложены в выпрошенный матрац и аккуратно спущены на веревке. Тару моментально сдали.

Потом ребята сбросились. Еще добавил приемщик посуды (вероятно, от большой любви к искусству).
Даже, Участковый поучаствовал, торопясь избавиться от «Интеллектуального гнезда разврата».

Вырученных денег как раз хватило на авиабилет.
А самого Айвазовского с мольбертом торжественно вынесли на руках и с воплями:
«Нам тебя будет не хватать, дорогой Товарищ!» — проводили до аэропорта.

Вскоре, в Мастерской, в подвале на улице имени поэта Некрасова (бывшая Бассейная, та самая, с «Рассеянным») появился, держа мольберт под мышкой, художник Айвазовский, который умел рассказывать различные истории, многие из которых я, к сожалению, подзабыл. Эту вспомнил...
Но, честное слово, никак не припомню, что же он рисовал!

И, все таки - жаль!
Ведь мог бы подписать мне парочку своих Творений.
А, я бы хвастался перед Друзьями, что у меня на Лиговке хранится Подлинный Айвазовский!