Променад меж двух идей

Дорогой читатель.
Если ты наткнулся на этот текст, знай: меня уже нет в живых.
Это не рассказ. Это не эссе. Это не миниатюра. Тем более не поэма или белый стих. Это что-то более узкое и более личностное. Мысли переплетаются узелком с историей моего существования.
В плеере играет Black Veil Brides - We Stitch These Wounds.
Кошка кричит. Желает ощущать в себе любого уличного кота, плевать на породу, плевать на всё.
Бесполезная информация. Такая же бесполезная, как жизнь и наличие в ней высшего образования.
Душа рвёт глотку, голос грубеет и становится всё тише и тише. Можешь общаться наравне с голосами в голове, а то и сам станешь чьим-то внутренним голосом, жутким и коварным, убийственно жестоким.
Дорога к моей съёмной жилплощади была бесконечно длинна, невообразимо широка. Мой дом - это весь мир, каждый уголок любого здания города, любая берлога в тайге. Я мог остановится в любом месте, развязать и открыть торбу, вытащить бутылку водки и сказать "вот теперь-то я дома". Как жаль, что водки было всего ничего на одну рюмку. Один глоток, а потом встанешь, соберёшь торбу и снова в путь, за портвейном, в другую комнату этой просторной виллы.
Я стоял на мосту. Белый и невзрачный. И я, и мост. Я сорвал крест со своей шеи и пустился в гонку за чем-то, о чём не знает даже альтер-эго. Я Халил водку в ротовую полость и провёл над ней зажигалкой с ярким огоньком. Пылающий рот. Спирт выжигал все слова, призывающие к помощи Бога, все молитвы и религиозные напевы.
Выйдя из концелярского магазина, я сел где-то около стены. Игла была разогрета огнём зажигалки. На левой груди, ближе к сердцу, я высекал нацистскую символику, конкретно, свастику. Пускай моя ненависть будет ближе к сердц, но дальше всех.
Я есть сейчас. Но есть ли я?
Фортепиано затихает. Стихает улочка и автомобильный гул.
Из-за угла выходит мой фюрер и встаёт передо мной на колени. Его усики щекотят мне ниже пояса всё, что можно. Его эсэсовский конвой прячется там трахает меня поочерёдно, произнося моё сладкое имя: Люциус. Люцифер. Люцик.
В плеере играет Bad Omens - Glass Houses.
Я видел дьявола чаще, чем лицо Бога. По правде говоря, я никогда не видел Бога. Но дьявола я вижу ежедневно. Стоит мельком заглянуть в зеркальное отражение, из моих глаз сосится кровь, а изо рта лезут змеи которые душат стоящую рчлрм со мной девочку. В своей руке девочка держала куклу, похожую на мою мать, которую я никогда не видел. За другую руку она держала моего отца, которого у меня никогда не было.
Я выходил из квартиры своего приятеля. По пролёту ходила старушка и плакала. Рыдала навзрыд. Я подошёл к ней и положил ей руку на плечо. Она обернулась. На лбу у неё были две жуткие чёрные гематомы. Глазные яблоки - два протеза. Во рту также был протез. Из гематом полезли рожки, протезы выпали, бездонность отсутствия глаз, клыки и змеиный язык устрашающее совокуплялись во рту. Я признал её. Бафомет. Моя Богиня. Я её Бог. Я  прижал ее к стенке и совершил коитус прямо там, пустил кровь из её чресел. Я пил кровь с ее дряхлых ног, с этой обвисшей кожи.
Всё это было наяву, как и тот шприц герыча, что вручил мне апостол Андрей.
Дорогой читатель.
Если ты читаешь этот бессмысленный текст, знай - я и не жил никогда. Я просто был.