сказка о производственном браке

Я лежала в тарелке с прокисшей ухой. Вонь стояла непереносимая. Рядом лежала еще одна большая вонючая рыба, но самый резкий и тошнотворный запах исходил от чьих-то внутренностей.  «Не очень приятно, когда тебя варят, – подумала я, - хуже всего то, что сразу ты протухаешь, а потом тебя в довесок варят. И смешно от того, что даже на такое блюдо найдется любитель».  Любитель ходил по комнате в поисках какой-то вещи. Носков? Нет, носки при нем, пахнут хорошим ополаскивателем для белья и самоуверенностью. А, он искал запонки. Идиот, решил, что он может прикрыться этими сраными серебряными запонками и никто не поймет какое он мудло. Хахаха. Как раз эти запонки и выдают его с потрохами… Я прыснула со смеху. Н-да, сама лежу в супе с вонючими потрошками по соседству, но при этом у меня хватает сил каламбурить. Не вареная, протухшая русалка, а огонь!

Он сел за стол и начал готовиться к приему пищи. Лицо его сделалось расслабленным и почти удовлетворенным. «Блин, еще лет 8 назад, когда я была совсем наивной дурой, я ж могла б запасть на такого. И даже подозрительные запонки не включили бы мой инстинкт самосохранения. Конечно, они бы меня смутили. Но я бы стала уговаривать себя – типа – ну что тут такого, запонки как запонки, ну да, дорогие, ну да, помпезные, но может же человек себе позволить выделиться чем-нибудь! Дура, короче. Стала бы адвокатом этого мудилы, а потом бы лежала в вонючем супе не по стечению обстоятельств, а по собственной что ни на есть свободной воле».

Он начал есть, медленно и с наслаждением. Так как я вареная, то знала, что боль мне не грозит. Я ждала. Я думала – как он будет меня есть. И если честно, то хотелось, чтобы он меня уже побыстрее съел. Съел бы – и символически я  бы стала пеной морской и пошла бы на энный круг перевоплощений. Не так красиво, конечно, как в сказке Андерсена, не совсем море и не совсем пена, а фекалии и канализация, но символически – одно и то же. Он ел большую рыбу, которая лежала по соседству со мной. Не знаю, что это за рыба. Да, это странно, я русалка, да вроде и образованная, но эта рыба не местная, наверное. Потому что я даже не могу сказать к какому семейству она принадлежит.  Он ее ел и смотрел на меня… Во мне что-то зашевелилось. Ну если может что-то зашевелиться у полностью сваренной, до этого протухшей, но очень симпатичной русалки размером с человеческую ладонь – то да, у меня что-то зашевелилось внутри. Страх? Любопытство? Скорее любопытство. И как ни странно, какое-то приятное волнение, переходящее в предвкушение. Не знаю, откуда оно взялось, но я как будто поняла – что-то будет.  Он полностью съел мою соседку, голову он смаковал с особым удовольствием – она больше всего воняла, и там был хрустящий мозговой череп - поэтому он ел ее долго и издавал множество характерных звуков.

А потом он встал. Если бы я могла приподняться от удивления – я бы приподнялась, облокотилась бы о борт тарелки, как о борт бассейна и проследила бы, что он идет делать. Символически именно это я и сделала – мое вареное, протухшее тело оставалось в тарелке, а моя прекрасная русалочья душа свободно перемещалась по комнате вслед за перемещениями ничего об этом не подозревающего Любителя Вонючей Протухшей Ухи. Он подошел к кухонному ящику и открыл его. Там стояли красиво упакованные крупы – манка, пшенка, гречка, рис и еще какая-то, не успела разглядеть, он слишком быстро захлопнул дверцу. «Блин, хозяйственный», – пронеслось у меня в голове, и я снова почувствовала укол чувства вины. Та, которая лет 8 назад, запала бы на него без оглядки, встала в полный рост и посмотрела на меня требовательно и просительно. Я стукнула ее по уху (немного ударила ладонью), а потом каблуком отдавила несколько пальцев на правой ноге -  она молча исчезла. Я выдохнула. Всегда она припирается в самый неподходящий момент и устраивает такой концерт, что ни в сказке сказать, ни пером описать. Но я иногда могу ее нейтрализовать прям за несколько секунд – вот и сегодня получилось. ЛВПУ вернулся к столу. В руках у него была небольшая пустая пластиковая банка с веселой розовой крышкой. Я посмотрела на крышку и на «ту, которая лет 8 назад, запала бы» - она пряталась за шторой и при виде банки я заметила ее шевеление - даже она скептически подняла бровь. Морок спал, инстинкт самосохранения вернулся на место.

Он нежно вынул меня из оставшейся жидкости. В тарелке еще оставалось немного морковки и пару макаронин, потрошки и соседку он съел полностью. Он положил меня на свою ладонь и начал рассматривать. Во взгляде читался юношеский восторг. Я не могла понять - на что он смотрит.  Потом он несмело приблизил свой указательной палец ко мне и легонько дотронулся до соска правой груди. Ааа, черт, вот оно в чем дело. Вот везет же! Мертвая, вареная, протухшая – но грудь-то на месте. На меня накатило веселье.  Я ждала, что будет дальше.
ЛВПУ подошел к мойке и отрегулировал воду – несколько раз проверил температуру – чтобы не слишком холодная и не слишком горячая. Вот осёл, то,  что я ничего не чувствую – его не смутило, он держал меня в руках, как девочка 8-ми лет держит свою любимую куклу – с благоговением, ревностью и жадностью. Он начал мыть меня под струей воды, но потом резко остановился. Замер и несколько секунд простоял как будто в прострации, глядя мне в пупок. Сходил со мной в ванную, вернулся на кухню и положил на сухое полотенце, сложенное в несколько слоев. Потом ушел. Я лежала и нюхала полотенце. Оно восхитительно пахло – уютом,  хорошей гостиницей и безопасностью. Он вернулся с большой мыльницей, наполненной водой. Бережно перенес меня с полотенца в мыльницу. Вернулся к столу. Я видела, что он взял телефон и что-то ищет в Гугле, но мне было лень шпионить за ним, я вроде и не чувствовала ничего, а все равно приятно лежать в качественной мыльнице из хорошего материала, наполненной водой идеальной температуры и с пеной до потолка… Определенно, приятно. Я краем глаза увидела, как он набирает номер на телефоне. Пошли гудки. Кто-то пробасил: «Институт Воскрешения Дюймовочек на проводе!». ЛВПУ запнулся и выпалил: «Добрый день, у меня к вам такой щекотливый вопрос…Вы может мне не поверите, я и сам удивился, но это правда..» Пауза. На том конце провода деликатно кашлянули. ЛВПУ сбивчиво продолжил: «Я сегодня обедал, и ко мне в суп, наверное, случайно, попала концентрированная опасная русалка, вы знаете, такое бывает при фасовке, или при погрузке, неважно, но она оказалась у меня в супе. Я сразу подумал съесть ее – раз уж такая удача мне подвернулась. Но тут такое дело..» ЛВПУ замялся. Замолчал. Посмотрел на меня, подошел ко мне и наклонился. Дотронулся мизинцем до живота. И медленно провел мизинцем вниз. Мне было неприятно. Ненавижу, когда кто-то трогает мою внутреннюю поверхность бедра. Ноги женщины – это слишком интимно. Грудь – это другое. Грудь – это моя визитная карточка и я свыклась с тем, что на нее все обращают внимание, и каждый пытается до нее дотронуться. В конце концов – моя грудь всегда открыта и доступна, а ноги… Черт, какие ноги?! У меня же нет реальных ног, а есть только воображаемые и про них строго-настрого запрещается даже знать кому бы то ни было, ни то что трогать…
Я опустила глаза, чтобы посмотреть на свой хвост. Я вам так скажу – это моя гордость. Он бирюзовый, переливающийся  - с большими плавниками. Сколько прекрасных, упругих юношей я на него словила – не счесть.
Но с моим хвостом происходило что-то странное. Я вздрогнула – конечно, это из-за варки, вот так протухаешь, потом варишься, а потом доходит до того, что хвост у тебя отваливается!

Я посмотрела на свой хвост внимательнее, мне трудно было сконцентрироваться, но мне очень хотелось понять, что с ним происходит. Я не могла его потрогать, но я отчетливо увидела, что на самом деле он не отваливается. На самом деле, внутри моего хвоста были мои ноги! Я пошевелила пальцами и потеряла сознание.

Когда я очнулась, я услышала конец разговора: «Наверное, кто-то начал кустарно выводить гибрид Русалки и Дюймовочки, это уголовное дело, я не хочу быть в этом замешан. Но теперь я не знаю, что мне делать с этим концентратом…Может быть, вы воскресите ее, вернете человеческий размер, а я оставлю ее у себя как изделие Дюймовочка Воскрешенная № 68 (вроде у вас на сайте есть информация, что всего в мире продано 67 единиц этих роботов, если я не путаю) и мы ничего никому не скажем. Надеюсь, что она будет в большей степени обладать качествами Дюймовочки, чем Русалки – мне тоже не хочется проснуться ночью с перерезанным горлом. Но я думаю, что можно будет устроить тест-драйв после воскрешения и на худой конец уничтожить ее, если она совсем агрессивна».

Было слышно, что ЛВПУ отвечают. Он, наверное, ждал, когда к телефону подойдет какой-то другой человек, потому что пристально смотрел на меня. Потом перевел взгляд в сторону и начал диктовать свой адрес.
Теперь он не церемонился. Вынул меня из мыльницы, стряхнул воду, сунул в банку. Банку спрятал во внутренний карман плаща, и плащ очень смешно топорщился на груди, как будто ЛВПУ транссексуал и забыл отрезать себе одну грудь.

Потом все было как в тумане. Мы приехали куда-то – быстро, буквально за 15 минут. Мужчина в голубом халате достал меня из банки и цокнул языком. Повернулся к ЛВПУ и сказал, что это не кустарное производство, а аномалия, производственный брак. Уничтожили почти всех, буквально 2-3 штуки «провалились» в мир. Но перед уничтожением они изучили материал – и не нашли ничего крамольного. То есть, я не опасна. Тестирование бракованного материала завершено – и там черным по белому сказано, что «обладает в большей степени качествами Дюймовочки, что нейтрализует на 100% качества Русалки».
Мужчина в голубом мягко подытожил: «Ну если хотите – оформим ее воскрешение, как подарок института. Только вам придется подписать соглашение о неразглашении, вы же понимаете, что дороговизна этих роботов обязывает».

ЛВПУ сглотнул, улыбнулся и кивнул. 

Голубой халат понес меня в операционную, бросив ЛВПУ: «Ожидайте, сейчас принесут документы, а через час сможете забрать изделие».

Но забрать через час меня не удалось. Сразу после воскрешения, еще когда меня везли на каталке, – рост 159 сантиметров, вес 54 килограмма, грудь 4-го размера, шикарная задница и своенравная натура – я поняла, что они крупно просчитались. Никакая  я не Дюймовочка.