Володька Кожанов

Шел я по улице Строителей. Дай, думаю, сверну к дому Володи Кожанова, кирпичной "хрущевке". Давно его не видел. Подошел к подъезду, войти в него не могу - естественно, кодовый замок. Постоял, раскурил свою трубку. Выходит парень, спрашиваю:

- Тут, на втором этаже Володя Кожанов жил...

А парень отвечает:

- Давно умер.

- Когда?
 
- Лет пять назад.

- А мать?

- Еще раньше.

Вот, так. Еще одна жизнь ушла. И даже две и больше. Остались лишь воспоминания.
 
Жили мы в Куракино, была такая деревушка или поселок в черте нынешнего Королева. Жили мы дружно, я и многочисленные товарищи дошкольного возраста из бараков, в которых поселились, преимущественно люмпены, подсобные рабочие когда-то крупного ДСК-160. Еще рядом с "моим" частным домом были благородные бараки Мостелефонстроя, который поставил для жителей хороший клуб, создал прекрасную липовую аллею (некоторые липы до сих пор там есть, а также здание клуба - все, что осталось от того поселка).

Володя Кожанов был примечательным парнем - крупный, спокойный, такой медведь или еще медвежонок. Вот, отец его точно походил на медведя, который воевал в войсковой разведке в ВОВ. Все мы знали историю одной из его многочисленных боевых наград и гордились ей, как своей...

Ушла группа разведчиков за очередным языком, взяли, но довести не смогли. Точно не помню, почему? Похоже, "язык" в критический момент заартачился, а Володькин отец приложил его кулаком, да не рассчитал, и язык отдал Богу душу. Пришлось разведчику брать другого языка, одному...

Работал Володькин отец в 60-х годах прошлого века грузчиком на Ярославском вокзале. Днем спал, а к ночи уезжал в Москву. В доме всегда была "коллекция" наручных часов, по причине безденежья мелькающих пассажиров. Отец брал их по дешевке, когда мог.

Не надо думать, что жили в бараках сытно и хорошо и с деньгами на руках. Жили бедно в отличие от нашей семьи. Но нас за это не корили. Мою маму соседи любили не только за добрый и справедливый характер, но и за то, что у нее всегда можно было перехватить до получки.

Еда, которая чаще всего была на их обеденном столе, запомнилась мне крепко. Я до сих пор вздрагиваю от того запаха картошки на каком-то непонятном сале, которую мне предложил хозяин другого многочисленного семейства - порядка 10-ти детей, мал мала меньше. На мое "спасибо" и на робкое "я уже поел", хозяин радостно ответил: "Ладно, нам больше достанется". И весь этот выводок жизнерадостных детей потянулся ложками к шипящей огромной сковороде.

Это было удивительное детство, с тополями безмерной высоты, шелест их листьев я слышу до сих пор, а еще помню очень ясно солнечные блики, гуляющие по листве и тишину, ту, мою тишину моего детства. И Вовку, самого спокойного человека на свете.

И вот, Володи больше нет. Поздно я узнал об этом...