Цветок в осеннем окне

      Старик умирал. Каждый прожитый день удивлял его тем, что он всё ещё жив. Болела спина, плохо слушались ноги и руки. Сидя на диване, он пытался делать зарядку, но это давалось ему всё с большим трудом.
Жил он один. Слава богу, что пока что был не лежачий и мог сам кушать.

  Сын навещал его раньше через день, а теперь, начиная с осени, стал приходить каждый день. Приносил приготовленную еду, хлеб, забирал  на стирку бельё. Старик убедил его, что ходить надо каждый день. Он называл себя «пред смертником» и  говорил, что может случиться так, что сын придёт, а он уже сутки неживой будет лежать. Можно конечно и по телефону звонить, но это ненадёжно. Одно ухо у старика не слышало, передвигался он очень медленно, так что пока подойдёт к телефону, уже и время звонка истечёт. Хорошо бы было умереть до холодов, чтобы с могилой сильно не мучались. И не мучить никого долго если вдруг сляжет и не сможет вставать.

    Все распоряжения по поводу  своих похорон уже сделал. Сын знает, где что лежит, какой костюм на него одеть, когда в гробу лежать будет. В туалете на полке в полиэтиленовом пакете тапочки новые, не  надёванные ещё. Сказал, чтобы в этих тапках похоронили. На возражения сына ответил, что ничего страшного нет в том, что в костюме и тапках. На том свете форсить ни к чему.
    Всё ненужное выбросил. Подчистил, так сказать после себя, чтобы потом, после его смерти меньше работы было родственникам квартиру очищать. К вещам привыкаешь, и расстаться с ними трудно, но  они никому кроме тебя и не нужны.  Потом всё оказывается в мусорке. Уж лучше самому это сделать. Когда умерла его мать, он вынес всё, что у ней в сундуке осталось на пустырь и сжёг. И сундук сжёг. Ничего не оставил, кроме фотографии, которую он увеличил в фотоателье и поставил в рамке на полку в шкафу.

     Пока был в силе  – держал большую дачу. Жалко было, но продал. Потому как понимал, что детям она ни к чему. Что же оставлять её, заросшую сорняками?  Заброшенная дача стоит дешевле, чем ухоженная. Поэтому и продал, пока мог это сделать сам и никому хлопот не доставил.

     Себе оставил домашние цветы как компенсацию за дачу. Осталась привычка ухаживать за растениями. Много их у него было: и золотой ус, и алоэ, и индийский лук, и герань, и кактусы. Разные и много. В зале большой обеденный стол был придвинут к окну и стояли на нём всевозможные цветы. С обеих сторон  телевизора высилось два деревца чайной розы, густые. Экран торчал из зелени. Окна со двора всегда были прикрыты зеленью, перехватывающей остатки попадающего в окно дневного света. Поэтому в комнатах всегда стоял полумрак.

 По старой деревенской привычке старик сливал использованную воду в большие полиэтиленовые бутылки и поливал цветы этой водой. Дети возмущались, что запах от этой воды был очень нехорошим, но цветам, видимо, такая вода была на пользу. Цвели себе, хоть бы что.

    С возрастом у него совсем пропало обоняние. Ему на счастье, окружающим на беду. Помимо использования грязной воды, стал он использовать пластиковую утку, чтобы не ходить в туалет лишний раз. В добавок ко всем своим болезням страдал он простатитом, поэтому в туалет приходилось ходить часто. Кроме того на утке были метки и он, можно сказать, следил научно за своим здоровьем. По телевизору говорили, что человек должен в сутки выделять примерно полтора литра мочи. Вот он и следил за показателями. Иногда выходило чуть больше даже, но иногда и поменьше.

   Сначала сам сливал накопленную мочу в туалет, а теперь вот, когда ходить и держать утку стало тяжело, сын  выливает содержимое в унитаз, смывает водой и подливал в утку немного белизны. Говорит, чтобы не пахло. Но он не чувствовал никакого запаха.

    Настало время, и старик почувствовал, что за цветами больше ухаживать не сможет. Надо было от них избавляться. Сын уносил цветы сначала  домой, потом к жене на работу. Всё равно ещё остались. Предлагал оставить и говорил, что сам буде т ухаживать, поливать, т.к. ходит теперь каждый вечер. Но старик не соглашался. Забудет. А самое главное, после его смерти в пустой квартире высохнут они. Поэтому попросил выбросить остатки цветов. Сын тоже махнул рукой и принялся за дело. Он ломал стебли и складывал их в полиэтиленовый мешок. Большие чайные розы хрустели и легко ломались, как саксаул, хотя и не были сухими. Другие цветы постигла та же участь.

Наконец-то  свет из окон, перехватываемый цветами, стал беспрепятственно проникать вглубь комнаты. Стало светло и как-то пусто.
 Выбросив цветы, сын стал собирать горшки с землёй и заметил на сломанном стебле старого колеуса, называемого в народе «цветной крапивой» крохотный росток. Он оставил этот горшок на подоконнике  и даже полил его.
 
  Отросток очень быстро  увеличивался в размерах. Потом появилось ещё два на старом стебле. И однажды старик попросил сына принести земли с дачи. Ведёрок из-под  майонеза, используемых вместо горшков  у него ещё сохранилось несколько штук.

   Через день после того как сын привёз землю, старик отломал росток от стебля и посадил в рюмку с водой. Чтобы тот дал корни. Земля в горшках для новых цветов уже была приготовлена.  Осталось только дождаться, когда ростки пустят корни. Старик думал о цветах и о том, как будет их выращивать. О том, как из этих маленьких отростков вымахают потом большие растения с тёмно-красными листьями и маленькими белыми цветочками. Всю жизнь удивляло его это чудо. Откуда что берётся: простая земля, поливается  простой водой  и … растущая на глазах новая жизнь ! Мысли о смерти отступили на второй план. Долго ждала она его, пусть ещё подождёт. Ему очень нужно вырастить эти цветы.