День Святого Георгия. роман. Глава 35

Тот, кто идёт в тайге, то гребец, то лыжник.
Если идут гуртом - не бывает лишних.
Жизнь научила всех не давить на ближних.

                С. Васильев (Сплин)



Сказать, что Юра удивился, это ничего не сказать. В дверях их задрыпенской палаты стоял этот блестящий хлыщ – Иван. Тот, что устроил «седому майору» показательную порку неделю назад у Глафиры на даче. Тот, кто обеспечивал мат.часть экспедиции к Дамиру. Тот, которому он был должен, и чуть ли не единственный, кому долг отдавать не хотел.

Первое движение – захотелось спрятаться, залезть под одеяло, притвориться спящим, сказать, что вышел. И пока Иван  подслеповато шарил по палате, Юра три раза поменял позу и решение.

- Удивлен? – спросил хлыщ.

Юра выжидающе промолчал.

- Поговорим? – предложил или приказал посетитель и направился в коридор. Юра почесал щетину, потом потер лысину, потом встал, и молча направился к выходу. После фееричной Марины, соседи по палате даже не удивились. Просто проводили взглядами. Только Витя-едкий озвучил версию:

- Пипец майору, кажись…

Посетитель ждал в коридоре, сунув руки в карманы плаща.

- Покурим? – спросил Юра.

- Я не курю – резко ответил посетитель.

- А я курю! – так же резко сказал Юра и направился к балкону. В этот момент он вспомнил, что участвовал уже в таком марше, только с другой стороны. И понял, что в этой позиции тоже довольно неудобно: непонятно идет за тобой человек или нет. «Ну и ладно!» - решил он, и так ни разу и не обернулся.

Уже на балконе он уселся на облезлый советский стул, и, прикуривая, увидел своего посетителя: «Угу, пришел»  Тот присел на соседний.
 
- Ну? – спросил Юра и затянулся.

- Ты говорил, что  должен? Мне должен… - почти утвердительно спросил пижон.

- Да – Юрик выдохнул и напрягся.

- Окажешь мне услугу - будем в расчете –  пижон скрестил руки на животе и пригнулся, Юрику показалось, что у него болит живот.

- А че надо-то?

- От меня жена ушла… Я не знаю, как ее найти, где, что делать, и как с ней жить дальше.

Бедный Юрик чуть не рухнул со стула. Все что угодно, но не такой же смехотворный квест!

- А я-то тут при чем?

- Она ушла следом за вами.

- За кем? – переспросил Юра

- За вами! За кем - за вами!! – психанул неожиданно посетитель, и Юрику вдруг стало понятно, что пижон плохо выглядит, что он небрит, помят, и то ли пьян, то ли накурен.

- За нами, это за кем? - все-таки решился переспросить Юра.

Посетитель распрямился и выдохнул, в смысле « что ж ты такой тупой!»:

- Последний раз… я видел свою жену…, уходящей за вами… на электричку… из глафириного дома в Михайловке… неделю назад – и он повернул к Юрику совершенно осмысленное, трезвое и бешеное лицо.

«Да нет, не пьяный… и не накуренный... но тон - все равно мерзкий!»

- И?! – Юрик тоже повысил тон, снова затянулся, не отводя взгляда от посетителя.

- Что «и»?! Она несла какую-то  христианскую чушь, и ушла за вами! – посетитель тщетно пытался сдержать крайнюю степень раздражения.

Юрик тоже не нанимался быть вежливым:

- Слушай, да мне вообще пофиг! Кто там, куда, за кем! Я твою бабу - в глаза не видал! И следить за ней - не нанимался! Моя баба – я всегда знаю, где моя баба! А уж где твоя – это твои взрослые проблемы! Понял?
 
Юрик уже докурил сигарету и подумывал, не пойти ли обратно в палату. А посетитель все сидел, тупо уставившись в серые жестяные крыши корпуса напротив.

Юрик пошевелился. Парень, как очнулся. Суетливо сменил позу, пошарил по карманам, рассеянно глянул в айфон, кашлянул, и повернулся, наконец, к собеседнику:

- Так ты говоришь, она не с вами уехала?

- Да мы вообще одни уехали. Платформа была пустая. Мы  рано вышли. Долго сидели. И электричка была почти пустая, и сели мы в последний, считай, вагон. Нет, мы одни уехали.

-  Ну, тогда извини, я думал она как-то с вами, что ли, уехала. Где-то живет непонятно. Домой не возвращалась. У сына ее нет. Телефон не отвечает. Как-то глупо говорить, но у меня такое первый раз в жизни, я в полной… в полном, как это говорится, в полном отчаянии.

Юрик как-то не собирался разводить нюни. Особенно с этим. Но тут - такое дело. И он мельком подумал про Маринку.

- Так, а я-то что могу? – он растерянно крутил в руке зажигалку.

Пижон молчал. Потом вдруг сказал:

- Пошли бухнем?

- Так утро же?! – удивился Юра.

- Да? – и пижон глянул на офигительные часы, и опять завис.

Юрик посидел еще, как дурак, потом сказал «Посиди» и сходил в палату за бухлом. Пока копался в тумбочке, соседи настороженно наблюдали. Потом капитан спросил, не нужна ли ему группа поддержки, и покивал на дверь.
 
«Да не, мужики, эт ему нужна» - сказал Юрик, сунул в пакет бутылку, стакан, лимон, еще там какие-то мандарины-яблоки, Маринкины передачки. Он как-то суеверно опасался к этому всему прикасаться, но тут такое дело. «Хахаль Марины что ли?... или муж?» - спросил Витя-едкий - «Потом»

Пижон так и сидел, Юрик, опасливо обернулся на выход, плеснул мужику примерно на глоток, тот принял сначала из рук, потом на грудь, вернул тару. Юрик плеснул и себе, «ух! какой! - шикарное пойло!» подумал он, глянул на этикетку, откусил от лимона вместе с кожурой, задохнулся еще раз, подождал, когда глаза встанут на место. Снова налил пижону, протянул, потом лимон. Тот накатил, от закуски отказался, но тоже глянул на этикетку. Юрик повторил и налил третью. Собутыльник неуверенно глянул на Юрика, тот кивнул для убедительности, и они выпили по третьему глотку.

- Ну, вот, теперь можно и поговорить - сказал Юрик, аккуратно прикрыл дастархан, переключился на первую скорость и  аккуратно нажал на газ.

И тут «Остапа понесло». Юрику даже пришлось попридержать разгон. За десять минут он узнал длинную историю чужой любви, которые, как говорит классик, все похожи друг на друга в первой конфетно-букетной части. Юрик же считал, что как раз наоборот, все истории похожи  именно в  финальной юридически-процессуальной части. А в романтической -  все истории как раз бесконечно разнообразны и прекрасны. В этом он понимал, как старый бабник, и ценил, как изобретатель. Хлыщ ему даже начал нравиться, местами. Был какой-то изьян, но Юрик никак не мог схватить - в чем.
 
Начали они, конечно, с места в карьер, но потом аккуратно перешли на вторую передачу, медленно прибавляя газу. Юрик внимательно следил, чтобы собеседник не снижался в градусе, но и трансмиссию не жег. К чему у того была склонность. Машинку он не жалел. Эт точно.
 
- Туфли ей не те! В калошах до меня ходила, золушка хренова! Теперь принцессу ломает!
 
Юрик выжал сцепление и переключился на третью скорость:

- А ты брось ее!

Парень сдулся без тормозов. Поник и затих. Глаза прояснились, он стал даже красив… Где-то…

- Значит, все не так… – Юрик плавно и медленно нажал на газ – значит, тебе че-то от нее надо... Чего? – и он плавно отпустил сцепление.

Он уже научил собутыльника закусывать лимоном. Именно так по-мужски откусывая обжигающе кислую мякоть, вместе с цедрой и сплевывая косточки. А тот озвучил ценник коньяка, который они пили из граненого больничного стакана. Юрик почему-то вспомнил:

- Мне тут недавно одна знакомая историю рассказала… у нее одна клиентка хотела на развод подать. Просто от ярости кипела. Муж изменяет. Практически в открытую. У них разница 20 лет.

- А кто…

- Она моложе. Красотка. Умная. Ну, как умная – образованная. Маринка так сказала – Юрик грустно ухмыльнулся и попытался по памяти процитировать: - «Чисто замуж сходить… Какое-то  такое: филфак или искусств,  или журналистика -  ни о чем!»

Собеседник с пониманием кивнул, и спросил:

- Маринка это не та Марина, с которой я разговаривал, когда вы в экспедиции были? Переводчица твоя?

- Переводчица?... Моя?... - у Юрика глаза распахнулись. Сердце екнуло. И включило было турбо, но он вовремя притормозил, и еще потом какое-то время выравнивался. Так что хлыщ даже поторопил:

- Так и что там с красоткой?

- А? Ну и вот, начали читать контракт, или что там, оказалось, никаких у нее нет, ни прав, ни средств…

Юрик как будто забыл на секунду о собутыльнике. Тот терпеливо ждал. Минуты две. Юрик, наконец, вернулся.

- Ну и вот… Не стала она разводиться. Все обдумала, посчитала, и смирилась. Мужик так и бледует. Вот такая любовь.

Юрик закурил. Погрустнел и замолчал.

- А к чему ты это все? – спросил хлыщ.

- Что?... А… Забыл… Забей… Давай о твоих баранах. Че ты хочешь-то от нее? Найти? Вернуть? Чтобы прощения просила? Чтобы любила до гроба или чтобы рубашки стирала? Что?

- Да, все это.

- Стоп, ты мне предлагаешь контракт… Давай определимся… По пунктам… Если найти – то тебе достаточно, чтобы она была просто жива.

Тот кивнул.

- Если вернуть, то что? Чтобы она с тобой встретилась? Или чтобы приехала к тебе домой… Или чтобы приехала и потом еще и осталась на ночь… Или чтобы на ночь, а  потом еще завтрак и рубашки? И что значит до гроба, тоже вопрос. А если чтобы прощения просила, то это вообще все совсем другое: и договор, и метод - Юрик злился.
 
Так хотелось похвастать что, так и не включил форсаж!  И что мастерство не пропьешь! А и «включил», и «пропьешь»!

- А я думал ты простак!

- А я - простак! Это ты  - хитромудрый!

- Это почему?

- Потому… Давай закончим с договором. И разойдемся.

Пижон даже немножечко растерялся от такой перемены в собеседнике.

- Из всего того, что мы тут обсуждали – я могу  тебе дать только одно обещание: я ее найду.  Если только она жива. Остальное от меня не зависит. И даже от нее.

 - А от кого?

- От тебя. Чем-то ты ее задушил, что она от тебя сбежала. Если она жива, конечно.

- Типун тебе на язык! – испугался хлыщ.

- Все, иди давай – он вы проводил своего пьяного посетителя, бросил в урну пустую бутылку, вернулся в палату, улегся, накрылся с головой и захрапел.

Марине он больше не звонил.