О гололеде среди лета

Рассказ-быль

Если у депутата либо чиновника, получающих высокие оклады, надбавки за ранги, выслугу лет, интенсивный труд, секретность и гарантированные  премии, голова не болит о том, сколько решений, постановлений и прочих директив и ценных указаний (цу) выдать на-гора, то зарплата шахтера зависит от количества добытого угля, сталевара — от выплавленной стали, токаря — от выточенных деталей,  доярки  —    от  надоев молока, а  гонорар журналиста — от количества строк, опубликованных очерков, статей,  репортажей…
В советский период в редакциях газет, студиях телевидения и радиовещания для их сотрудников существовали тематические планы по освещению политической, социально-экономической и культурной жизни в городе, районе, области или республике. Дабы сотрудники не расслаблялись в ожидании вдохновения, которое, как известно, даже маститых литераторов посещает  редко, редактора устанавливали ежедневную норму. Например, для заведующего отделом 180 строк, для  рядового корреспондента —  150 строк.
 Ныне нередко целые страницы газеты заняты рекламой, а тогда газетную площадь приходилось заполнять собственными статьями, зарисовками, интервью, заметками. Лишь процентов 10-15 отводилось под материалы ТАСС. АПН, РАТАУ. Поэтому, если возникала вакансии или кто-то из  сотрудников уходил в отпуск, в секретариате редакции ощущался дефицит материалов.
Когда с мая 1985 года «Керченский рабочий» стал выходить большим форматом 5 раз в неделю, а штат сотрудников оставался прежним, работали, как говорится, с колес, Сталинской закалки редактор Николай Григорьевич, дабы вдохновить сотрудников, сравнивал их с морскими десантниками — героями легендарного Эльтигена. Конечно, это было преувеличением, однако льстило, настраивало на боевой лад, не давало перьям заржаветь. Слышался стук печатных машинок. Содержание рукописей воплощалось в стройные строки. Надо отдать должное машинисткам, им удавалось расшифровывать, даже самые заковыристые почерки, в том числе и автора этих строк.
Редактор,  заместитель  предпочитали писать передовые статьи на актуальные темы.  Так вот сотрудники, чтобы  на еженедельных планерках и летучках не стать объектом для критики за срыв плана не лишится премии, действовали по принципу: волка ноги кормят. Не засиживались в кабинетах, а добывали информацию на предприятиях, в организациях и учреждениях города, в данном случае, славной Керчи. Через полгода штат расширился, пополнился новыми сотрудниками, в редакционный багаже  образовался запас материалов.
Я обрадовался, когда в мой отдел поступил опытный журналист Александр, ранее работавший в  газете  «Комсомолец Калмыкии» и поэтому среди коллег получивший псевдоним Калмык. Хотя его с таким же успехом можно было назвать Ненцем, так как во время заочного обучения на факультете журналистики  Ленинградского университета, трудился на нефтепромыслах Крайнего Севера. Молодежка, в которой он работал, выходила три раза в неделю и норма строк была  меньше, поэтому хватало времени для написания, шлифовки статей, а на новом месте ему, как и всем сотрудникам, пришлось работать в напряженном режиме: добыл информацию, изложил ее на бумаге и в печать.  И так из номера в номер, как у конвейера.
Для учета написанных и  сданных в секретариат, а впоследствии опубликованных материалов, Калмык завел общую тетрадь. Если вначале он едва справлялся с выполнением плана, то потом набрал темпы, приобрел авторский актив, рабкоров, то есть внештатных рабочих корреспондентов.  Дело в том, что каждый сотрудник обязан был выдавать на-гора не только собственные статьи, но и материалы рабкоров, которых стимулировали гонорарами, почетными грамотами, сувенирами, дефицитными книгами художественной литературы, оказывали другими почестями.
Чего греха таить, нередкого приходилось писать статьи не только за рабочих, рыбаков, бригадиров, но и за партийных, советских чиновников, визировавших эти, якобы написанные ими, статьи. 
С  Александром произошел забавный случай. В феврале он написал  заметку с критикой в адрес работников коммунальных служб города, которых гололед застал врасплох. Они не запаслись  песком и солью, чтобы  посыпать ими тротуары. По этой причине  несколько горожан при падении получили травмы и были доставлены в первую городскую больницу.  Также людям угрожают ледяные сосульки, которые при оттепели обрушатся вниз на прохожих. Очень живо, колоритно изложил тяжелые последствия из-за халатности коммунальщиков.  Калмык в общей тетради сделал отметку о сдаче  заметки в секретариат.
В текучке дел забыл об этой процедуре и вспомнил лишь спустя более четырех месяцев, когда оказалось, что для выполнения плана ему не хватает 45 строк, а время истекло. Не мешкая, он, заглянул в секретариат и попросил:
— Срочно поставьте в номер заметку о гололеде.
— Саша, какой гололед, асфальт под ногами плавится. Нас же на смех поднимут, —   урезонила его ответственный секретарь Таисия. Зная ее  твердый характер, Калмык направил стопы в расположенный рядом кабинет редактора.
—  Николай Григорьевич, дайте команду, чтобы в очередной номер срочно поставили мою заметку! —  потребовал он.
—  Заметку, о чем она? —  удивился редактор просьбе, ведь с публикацией материалов этого жанра проблем не возникало. На газетной полосе для небольшой заметки  всегда найдется место, другое дело объемные очерки или статьи. С очередностью их публикации есть конкуренция между сотрудниками. Приоритет — добротным, актуальным материалам. Александр немного стушевался, но четко произнес:
—  О гололеде.
— О гололеде? — редактор рассмеялся. — Погляди за окно, середина июля, на термометре больше 30 градусов, горожане и гости в море от жары спасаются, на пляжах негде яблоку упасть, а ты с гололедом.  Нас читатели засмеют, посчитают пациентами с Канатчиковой дачи, а в горкоме за глупость стружку снимут.
— Николай Григорьевич, поймите, меня тревожит не гонорар, а тот факт, что рискую оказаться в аутсайдерах. В Калмыкии в передовиках, ударниках комтруда ходил, а  в городской газете норма строк явно завышена.
— Да, завышена, — подтвердил редактор и добавил. — Не от хорошей жизни, вынужденная мера. Штат не до конца укомплектован, еще есть три вакансии. Но, как говорится, тяжело в учении, зато легко в бою. Эльтигенцам на Огненной земле в Героевке под угрозой смерти намного тяжелее было, но сорок дней и ночей сдерживали, сковывали атаки врага, превосходящего в живой силе и вооружении.
Эта аргументация заставила  корреспондента, работавшего под моим началом в отделе партийной жизни, призадуматься. И, когда Николай Григорьевич решил, что вопрос исчерпан, Калмык возвратился на круги своя:
— Все же обидно, над заголовком и каждым словом корпел. Что же мне теперь полгода ждать очередного гололеда, а вдруг зима теплой окажется? Не выбрасывать же заметку в корзину? Тем более, что она набрана на линотипе, остается лишь поставить в матрицу. Мне для выполнения плана не хватает 45  строк.
—  Простим тебе эти строки, в следующем месяце наверстаешь.
—  Нет, не хочу быть должником, —   упорствовал Калмык, очевидно, гордясь тем, что  Пушкин назвал предков его бывших коллег друзьями степей.
—  Да, озадачил ты меня, —   посетовал редактор, понимая, что тот не отстанет, не один раз напомнит о гололеде, поэтому предложил. —  Вот, что подкорректируй заметку. Начни ее  так: «Работникам коммунальной службы не следует забывать о поговорке: готовь сани летом, а телегу зимой. Следуя этой народной мудрости, необходимо  заблаговременно позаботиться о наступлении зимы. Впрок запастись песком, солью, инвентарем для  дворников, чтобы, как в минувшую зиму, гололед не застал их врасплох». И далее по тексту, напомни о пострадавших из-за их халатности. Согласен?
— Конечно, согласен! — обрадовался Калмык. —  Николай Григорьевич, вы — гений, у вас не голова, а дом советов. С меня бутылка шампанского или коньяка!
— Крепкие напитки не пью и тебе не советую. Не забывай, что все сотрудники редакции состоят в обществе трезвости..
— Для того и состоим, чтобы уничтожать зелье, —   пошутил сотрудник. 
— Пей молоко, кефир, соки и минералку, — велел редактор.
— Лучше пиво, чтобы житуха была красивой, — бодро ответил Александр. Сообщив Таисии, что редактор дал «добро» на публикацию  заметки.
— Ищи сам, где она затерялась? — велела ответственный секретарь.
 Он  галопом направился в типографию, расположенную в ста метрах от трехэтажного здания редакции. Вместе  с  метранпажем Мариной с трудом отыскал в пеналах отлитые в металле и успевшие покрыться пылью строки.  Прочитал гранки оттиска и внес поправки редактора. Текст увеличился до 60 строк.
В свежем номере появилась заметка о том, что зима с гололедом и снежными заносами не за горами и коммунальщикам следует сделать соответствующие выводы, что не получилось, как минувшей зимой, когда гололед сковал не только реку Приморская, но дороги и тротуары на улицах. В этот текст гармонично вписались преамбула редактора и содержание заметки.  План по количеству строк был перевыполнен. Репутация автора была  спасена.
 Некоторые из редакторов советской закалки до сих пор, чтобы не иссякал резерв материалов, практикуют критерий оценки труда журналистов не только качеству, но и  количеству публикаций.
Несмотря на тот курьезный случай,  в минуты вдохновения Александр мог придумать оригинальные заголовки к своим статьям. Его уму и перу принадлежат такие  меткие названия, как «Канализация и вытекающие из нее последствия» о проблемах жилищно-коммунального хозяйства; «На АЗС замотанные шланги» —  о дефиците бензина;  «Судак, пойманный под Судаком» —  об участии керченских рыбаков в путине и  другие.
Да простят меня участники этой истории, некоторых из них уже нет с нами. Но Александр часто  в дружеском кругу любил рассказывать о том, как летом была опубликована его заметка о гололеде.