Поселок В Глава 1

     Крестник Сталина сидел за длинным черным столом на втором этаже своего странного, нелепого лубочного дома -особняка.
   ... Давно ли это было,? Возможно пролетела целая вечность, а вроде всё происходило вчера?.. Он помнил, как ему казалось  вождя, который брал его маленького на руки и подбрасывал вверх, и  при этом вождь ему гукал и ухал, что — то, и бормотал себе под нос по грузински...
    -Да.., было и прошло,...но было ли?... Послышался дальний лай людей- собак, будь они не ладны, переходящий в леденящий душу вой, Крестник Сталина хотел было перекреститься, но строгий взгляд Иосифа Виссарионовича взиравшего на него с портрета висевшего рядом с красными шаровароми и казачьей шашкой заставил Крестника невольно опустить руку и протянуть её   к первому тому краткой истории ВКП(б) под редакцией вождя. Надо, надо ещё почитать...

       Крестник обхватив старческими венозными руками перила,  медленно, кряхтя поднялся на третий этаж и  окинул взглядом,- перед ним раскинулся во всей своей какой- то пугающей, гротескной красе  - посёлок В.
   
        -Вроде, какой -то звук раздался где -то там , внизу, быть может опять на участке?..  ...Проклятые, всё пытаются, шевелятся, говорил же Юленьке, что бы следила , …        Испортят, нарушат мой такой идеальный порядок и мой любимый, почти образцовый выкошенный садовый участок ! О, но  эти не успокоенные, всё пытаются освободиться!! Нет уж, а для чего я здесь? ..
      Он подошёл к старому, треснутому зеркалу и посмотрел в своё отражение. -  оно вначале испугало его, но потом даже и вдохновило -  на  него смотрел сухой,  тщедушный, слегка согбенный человек, в нелепых круглых очках- линзах с тоненькими дужками, за линзами же поселились не здорового вида и выражения глаза- зрачки, периодически расширяющиеся и сужающиеся, в зависимости от дневного, или другого какого света.
...Но глаза, -  в них решимость, сила...
    Запахло зажженной керосиновой лампой..
– Юленька, посвяти мне, я спускаюсь!  Крикнул он жене.
       Крестник судорожно вцепился в первый том краткой истории правой рукой, и слегка трясущейся, вытянутой перед собой левой рукой, медленно, почти на ощупь стал спускаться вниз,на первый этаж.
 «Главное не выпустить книгу, проклятые боятся...»
 Внизу она встретила...
 ...Юленька же несуразно, как — то  призывно размахивала  керосиновой лампой почти перед самым  лицом мужа, 
– Брысь, чёртова дивчина, ты свои зенки та припрячь, ты мне всю физию то подпалишь,  шо распучила? Но улыбайся,... улыбайся, твои глазки и чудный ротик, они  сводят меня  с ума...
– Фиофан, ты жестокий, «ну наконец то , сегодня милая назвала меня по имени, а дальше -то?
Люблю ли я её, ?... Люблю ли?  ...Надо спуститься во двор, подумалось ему.
   Стояла кромешная темень.
– Юля подай мне лампу, пойду пройдусь, посмотрю что там у нас творится на участке.
    Передавая керосиновую лампу  Юленька посмотрела на Крестника, она увидела в его толстых очках — линзах  почему - то перевёрнутое вниз головой своё отражение и его белесого цвета глаза, глаза, которые как ей показалось вспыхнули и приняли какое- то недоброе, зловещее выражение. 
- Пойду, - сказал он.




     ...Было почти восемь часов вечера, когда я прибыл на старый, обшарпанный  вокзал города
 Респухов.
      Перед этим наш паровоз, на котором я ехал из Москвы всю дорогу еле - еле тащился, гремя и стуча своими огромными железными колёсами, чадил чёрным дымом из трубы и контрастно выпускал белый пар, когда машинист притормаживал на опасных поворотах, и дёргал за ручку, издавая тревожный гудок.
     . ..Я сошёл на перрон, здесь пахло углем и машинным маслом и ещё, чем-то таким домашним, ароматным, мне показалось,что воздухе висел какой- то запах свежеиспечённого хлеба... В конце августа дни уже короткие и начинает рано смеркаться, неожиданно налетел сильный порыв ветра, который принёс с собой по осеннему промозглый моросящий дождь и небо быстро затянулось. Погода явно испортилась, а мне ещё надо как-то добраться до посёлка В, находящегося в полсотни вёрст от Респухова. В посёлке сейчас живёт мой старый друг, недавно написавший мне странное письмо, в котором он описывает весьма необычные события происходящие в этом богом забытом месте, и просит приехать и при личной встрече обещает мне всё рассказать.         
      
     ...Вдоль почти пустого перрона, чуть в стороне под тусклыми уличными фонарями  расположилась  небольшая группа пожилых женщин,  да даже, наверное старух, как мне показалось,  их лица были плохо освещены.
     Все они сидели на грубо сколоченных длинных лавках или скамейках за такими же нелепыми деревянными столами, на которых на продажу была разложена различная снедь, - от банок с домашними соленьями с какими -то странными овощами, до просто лежащих в лотках цветных корней  и маленьких корешков, загадочных корнеплодов и необычных, странных, изогнутых по форме фруктов, а так же аппетитного вида булок, бубликов и кренделей. Редкие покупатели сновали вдоль столов и уходили, было поздно.
     Такое подобие   и изобилие .., я раньше никогда и нигде не встречал! Странно всё это! И лица, лица этих женщин и старух, - не понравились мне, было в них что-то такое не доброе, отталкивающее...
 
    Но от запаха ароматного хлеба у меня разыгрался аппетит и мне захотелось купить пару свежих бубликов с маком, лежащих наряду с остальными булками и крендельками аппетитной горкой на прилавке у одной старушки.
 
– Подходи милый, выбери себе что нибудь, посмотри, что здесь у меня, - голос у неё был тихий, мягкий успокаивающий и какой — то вкрадчивый одновременно.   
   
– Бабушка, а по чём у тебя вот эти бублички, ну или вот эти булочки?
– Да, миленький мой, совсем не дорого, и я даже хочу тебя просто угостить, приехал ты  издалека, так выбирай что хочешь, а может вот эти! Она вытянула руку, указывая...
– Но, впрочем, какие пожелаешь!
– Ну спасибо, бабушка!
     ...Я с удовольствием откусываю нежную хлебную белую мякоть, и отмечаю, что это превосходно, и очень вкусно! Но потом замечаю  какой - то  ещё и странный привкус во рту, и пряный и горький!
 Но я всё откусываю и откусываю по кусочку...
– А меня все здесь бабой Марфой зовут, -  старушка так хитро улыбнулась, и... показалось мне, что я вижу свое отражение перевёрнутое вверх ногами, в её белёсых, бесцветных глазах.
– А тебя как звать, мил человек? Уж больно ты мне приглянулся, заметила,  - не отсюда ты, и впервые в нашем городе, но далеко ли ты пройдёшь, и сможешь ли выбраться отсюда?!
   …Баба Марфа что -то говорила и говорила мне улыбаясь, порой казалось, что я куда то проваливаюсь, а потом выныриваю на какую то поверхность.... Голова раскалывается, сознание уплывает...
       Алик, Олег,..   Алик, Олег... - слышу я шипящий, голос, а потом раздается какой — то кашель и всхлипывания. Возникли образы города, темные переулки, неосвещённые пугающие улицы..., чёрные провалы мостовой, бормотание, пугающие мёртвые тёмные глазницы окон, заброшенных домов. И...и  сознание пронзило,.. осветил светлый образ друга,..   Но баба Марфа,... говорит, и говорит, бормочет,... - « не сможешь выбраться отсюда, далеко не пройдёшь,...выбраться отсюда, нельзя,...нельзя...» Наваждение..! Я вижу, как город «поплыл», я начинаю видеть его совсем по другому, нежели изначально...(неужели под воздействием чёртовых булок?) Он «дрожит». И все здания и строения «плывут» , перемещаются, и тени...  Стены домов словно прозрачные, а за ними, - движение, фигуры, - но это  не люди, а кто? …Здесь всё пугающее...

       Прохожие да и сами старухи за прилавками, меняют свой облик, почти незаметно, неуловимо, как мне показалось, ...и я сплю, я в полудрёме, но... Но лица меняются, становятся безносыми, удлиняются вперёд,.. а рты такие же чёрные, при разговоре растягиваются, словно у огромных змей... и пугающие при взгляде, тёмные бесконечные глаза.. Наваждение!..