Повесть о Гагарине. Глава Четвёртая

- Имя, отчество, фамилия?
- Степан Авдеевич Фёдоров.  Пошто спрашиваете?
- Осади, тут мы командуем. До революции на той стороне бывал, если бывал, то где?
- Скот мы там держали, потом в батраках был у Каргиных, что за Вторым Увалом стоят. По Хаулу ходил, Гану, Дербулу. До Якеши…
- Верные сведения. Значит, хорошо знаешь те места.
- Конечно, каждую кочку босиком оттоптал.
- В гражданскую партизанил?
- Обязательно, красный партизан я. Два года воевал.
- Расположение улиц Швей знаешь?
- А как же? Там же много моих русских и китайских друзей живёт.
- Какую грамоту и языки знаешь?
- Неграмотный, китайский язык понимаю, говорю немного.
- Дальше Второго Увала много раз ходил?
- Всё время, товарищ майор. Наши лошади далеко уходили, вот и догоняли их. Ерничная, Драгоценка, Усть-Кули, Дубовая, Быстрая, Дамасу, – все реки и селения известны.
- Как Аргунь переходил?
- Летом на лодке, чаще по броду, а зимой по льду.
- Родня на той стороне есть?
- Есть. Брат в Дубовой и сестра там же. Тётка в Караванной. У вас же записано. Не может быть, чтобы не записано.
- Записано, записано. А почему сам не ушёл?
- Стар уже. Да и зачем? Семья большая, родители престарелые.
- По книге: восемь детей и трое внуков. Верно?
- Четвёртый на днях родился, товарищ майор.

В зарешёченное окно кабинета пробиваются почти белые лучи осеннего солнца, падая на стол с зелёным сукном, чёрный телефон и бумаги. Симпатичный майор с чистым мужественным лицом, долго записывает ответы, которые выдаёт на его вопросы пожилой мужик в старой казачьей гимнастёрке и всклокоченными волосами, в которых застряла труха соломы. Видно, что его оторвали от работы: на смуглом и морщинистом лице следы высохшего ручейка пота. Старая фуражка без околыша аккуратно лежит на коленях.
 
- Не расписываетесь? Тогда большой палец сюда приложите! – Майор пододвигает мужику исписанные листы бумаги и коробочку от штампа.
- Что это? – Испуганно спрашивает мужик, моргая и смотря на листы.
- Ничего страшного. Вам надо расписаться в том, что вы уведомлены о государственной тайне и обязуетесь никому и никогда не говорить о том, что будете выполнять специальное задание правительства.
Мужик вздрагивает, потом привычно давит пальцем в коробочку и оставляет под текстом чёткий отпечаток. Подумав, неожиданно спрашивает:
- А как же моя семья, дети, внуки, родители?
- Они ничего не должны знать. Ваша семья будет в ответе за ваши поступки. С этого дня вы агент особого отдела. За каждое выполненное задание вы будете получать деньги.
- А колхоз?
- Работайте, как работали. Нужно будет – вызовем. Сегодня ночью пойдёте на первое задание. Вас проинструктируют.

Майор крутит ручку телефона, а потом говорит в чёрную трубку.
- Корзон! Принимай напарника к Скляру. Выходите в 2:00 ночи, надо успеть до рассвета. Пора навестить Седьмого. Забирайте новенького.
Неожиданно в кабинет входит офицер, тоже майор, очень похожий на допрашивающего майора, за ним спешит солдат с винтовкой.
- Вот его данные для картотеки. – Майор протягивает пришедшему офицеру папку. – Верно указали твои информаторы. Местность знает назубок. Говорит, что с детства там ходил. Каждую кочку оттоптал.
Майор добродушно смеётся и доброжелательно смотрит на мужика.
Глаза мужика переходят с офицера на офицера, потом на солдата.
- Значит, на ту сторону мне надо идти? – Догадывается он.
- Да, Николай Авдеевич. Вы будете напарником опытного агента, - говорит новый майор, уже ведя Фёдорова по коридору. – Сейчас мы с вашей группой обсудим всё на карте.
- До Якеши мне места и без карты известны, - бодро отвечает мужик, привыкая к своей новой роли и, конечно, думая о деньгах, которые получит после возвращения с той стороны. – С кем пойду?
- Сейчас увидите, - говорит майор, открывая дверь просторного кабинета, где половину стены занимает карта, утыканная флажками, возле которой что-то обсуждают высокий капитан и низенький, кривоногий, человек в нелепой для него военной одежде.
Увидев его, Фёдоров будто споткнулся.
- Гагарин? Короткий? С ним, что ли, пойду?
- Этот короткий выше многих будет! – Рассмеялся майор…


Работа

- Углиху знаешь? За мостом по дороге на Олочи. Там и находились все, причисленные к четвёртому отделу. Так и называли себя – четвёртый отдел. Огороды на многие гектары, поливали из Серебрянки. Жили, в основном китайцы и полукровки. Кмитовы, Саша Суй, Коля Громов, Харчевы, Дементьевы, Ван Си Ю, Ван Пи Лун, Ли Хун Чи и другие.
Группы, обычно по два человека, уходили оттуда. Было заведено: старший – опытный, то есть китаец или типа меня агент, другой для подстраховки – местный, чаще русский.

Так продолжал открывать мне свой мир дядя Серёжа Гагарин.
– Опытные агенты получали офицерский паёк, я тоже был на таком довольствии. А тем, кто ходил по одному разу, платили как за калым. Обычно писали липовые наряды и выдавали, как на производстве. Будто землю рыл, на строительстве работал или ещё что-то делал. Все семьи были заложниками. Так, что обязательно надо вернуться.

Японцы стали охранять границу с 1932 года. В этот же год я поступил на работу в комендатуру, зачислили  в транспортный обоз. Через месяц после того, как поставили на довольствие, меня вызвали в особый отдел и предложили стать агентом, пообещав, что увеличат зарплату, паёк и дадут жилье. Я сразу согласился. А куда мне было деваться, убогому? Мы же были вольнонаёмными, жить приходилось чуть ли не по людям, но чаще у родни. А тут появился свой угол. Была возле конюшни изба для конюхов комендатуры, туда меня и притулили. Так я стал равным со всеми!

Особому отделу нужны были люди, знающие местность на той стороне. Там было зимовье моего деда и все его хозяйство, там же мы пахали, сеяли, пасли скот. А я с детства возле деда околачивался. Вообще-то, местные люди вольно жили, могли на той стороне поселиться, могли на этой. Гражданская всех разделила и навела новые порядки.
Поначалу я рассказывал офицерам: что и как находится той стороне, старые зимовья наших людей, вплоть до всех построек, а также расположения домов и улиц деревень, которые образовывались после гражданской войны, привычки  и уклад жителей, кто, откуда и как переселился.

Офицеры особого отдела забирали меня рано утром, и мы до поздней ночи передвигались по берегу, а то и лежали в кустах, изучая тот берег, расположения пограничных постов японцев, их передвижения. Часто я видел знакомых земляков на той стороне, которые поили коней и скот на Аргуни.
Потом в Углихе, где жила семья Ван Пи Луна, построили барак, появились китайцы и полукитайцы, возникло несколько фанз, типа моей избушки, стали разводить огороды. Кто бы мог подумать, что тут обитают агенты особого отдела и разведотдела…

Гагарин продолжал рассказывать о прошлой жизни, а я начинал понимать, что в Углихе жили подневольные люди, рабы, готовые исполнить любой приказ особого отдела, ибо семьи их были заложниками. И каждого жителя местности могли призвать для выполнения особого «правительственного или государственного» задания, сделав его вечным заложником своего времени, откуда до него будут доноситься голоса знакомых людей. Он останется в этом времени, уже не сможет выйти оттуда и будет искать в других временах подобных себе.
Скляр стал подневольным из-за своей болезни, которая обрекла его на одиночество и оторванность от людей. Став агентом, он стал равным всем в той ситуации, которое диктовало время. Но время времени рознь.

Продолжение следует.
Здесь только черновой вариант 4 глав повести, который будет продолжен, как только у автора появится свободное время...

На снимке: русское село у самой китайской границы.






________________________________________________________