Время и люди. Часть вторая...

  В положенный после длительной командировки на Кавказ отпуск  сразу уйти не получилось. Слишком много дел накопилось на службе... Только через несколько месяцев подписал рапорт у начальства, но и этот отпуск догулять до конца  не дали. Вскоре министром внутренних дел страны назначили А.С. Куликова, а начальником УВД Самарской области, -  А.И. Андрейкина.
    Я столкнулся с новым шефом совершенно случайно  у его кабинета буквально на следующий день после представления личному составу. Упершись в меня своим пронизывающим взглядом, Анатолий Иванович начал возмущаться редакционной политикой некоторых печатных изданий, обвиняя в этом почему-то именно меня.  Причем говорил громко, и невольно обращал на себя внимание проходивших мимо нас сотрудников и руководителей.
  -  Симптоматичным, однако, оказывается наше первое общение с  начальством, - подумал я, ожидая конца тирады нового шефа... Но ответил так, чтобы проходившие мимо могли и меня услышать:
  -  Анатолий Иванович, я же прекрасно понимаю, что Вы сейчас будете подбирать себе новую команду. Не надо из меня делать идиота прилюдно. Рапорт об освобождении от должности могу принести через пять минут. Вам останется только рассмотреть его. И мы расстанемся цивилизованно и без обид. Вы же прекрасно понимаете, что без взаимного доверия нам не сработаться. -
    Андрейкин опешил, не ожидая такого ответа. С  его предшественником нас связывали весьма доверительные отношения. Возможно это и задевало его как раз, и он намеренно вызывал во мне ответные эмоции.  Такой своеобразный тест на психологическую устойчивость. Сотрудники уже  стали задерживать шаг, проходя мимо нас...
  -  Ладно, иди работай... -  отойдя на несколько метров к своему кабинету, он затем резко развернулся в обратную сторону, и подняв указательный палец вверх, с улыбкой закончил: - ...пока...
  -  Хорошо, - я улыбнулся ему вослед...

    После этой встречи были и другие. Рабочие, - один на один... На совещаниях... Но никогда, несмотря на свой сложный и в чем-то даже непредсказуемый характер, он больше не отзывался обо мне или же о пресс-службе в целом в каком-то оскорбительном, а тем паче унизительном тоне. Думаю этот разговор  Андрейкин  оценил и запомнил.
    Стиль работы нового руководителя резко отличался от того, к чему многие привыкли ранее. Решение текущих вопросов он полностью возложил на своих заместителей. Перспективные направления оставил за собой. Но в текущую деятельность постоянно вносил точечные и очень конкретные распоряжения.

  -  Я буду добиваться от вас не примерного исполнения приказов, а абсолютно точного, - говорил Андрейкин, -  они должны выполняться именно так, как я сказал, именно в такой срок и без каких-либо оправданий или объективных причин. Это общее правило  для всех! -
               
    Постепенно все привыкали к такой конкретике, начальники требовали этого от подчиненных и работа организовывалась в соответствии с установками первого руководителя.
    Между тем криминогенная обстановка в области складывалась весьма тревожная. Вторая половина девяностых,- это время, которое нынче кличут «лихими» годами. Организованная преступность набирала такую силу, что уже устремилась во власть. Пока еще не сами ее лидеры становились депутатами и чиновниками, но ее финансовые возможности начинали использоваться. А значит с этим явлением приходилось считаться. «Лев готовился к прыжку» давно, с конца восьмидесятых... И вот теперь прыгнул. Прогноз журналиста Юрия  Щекочихина оказался абсолютно верным. И в самарской прессе нет-нет, да и появлялись статьи о связях действующих правоохранителей и  других представителей власти с криминальными группировками. Понятно, что утечки в прессу шли не просто так. Это был один из приемов органов безопасности обозначить проблему, но не более того.
    В свое время я учился в Саратовской партшколе в одной группе с первым секретарем райкома КПСС, а затем и главой Центрального района Тольятти Анатолием Степановым. Это много позже он избрался депутатом в областную Думу и стал председателем комитета по законодательству. Мы тогда частенько встречались и беседовали с ним на различные темы, в том числе и на такие, что касались криминала. Где-где, а в Тольятти знают, что это такое. Его тоже пытались очернить в период выборной компании. На деле же всё выходило довольно просто. Перед руководителями городов и районов всегда остро стоял вопрос нехватки средств. И если появлялся инвестор с интересным для жителей предложением, то на законных основаниях с ним вершились такие сделки. И в этом не было ничего необычного. Деньги вкладываются в развитие... А будущую прибыль получал инвестор. Другое дело, как у него был приобретен первоначальный капитал. А он в большинстве случаев абсолютно чистым не мог быть по сути. И не так важно, кто в реальности за ним стоял, - бандит или человек, называющий себя кем-то иным. Это реалии того общества, которое мы сами себе выбрали после 1991 года. Только вот по-доброму такие связи заканчивались не всегда. Почему-то кажется, что и трагическая впоследствии гибель Анатолия Степанова, человека на мой взгляд честного и открытого, - это отзвуки именно тех, - давних времен...
        Вспомнилось, как проходил учредительный съезд Союза юристов в Москве в 1990 году в Кремлевском Дворце с участием Горбачева. Я работал как раз в секции по организованной преступности. Тогда казалось необычным, что забугорные юристы твердили о наличии в их странах множества фискальных структур, занимавшихся налоговым, финансовым контролем и разведкой, создавались комиссии парламентского контроля за подобной деятельностью. Нам это казалось излишним... Только по истечении времени стало ясно, какие масштабы может принять это явление. А сегодня невольно складывается впечатление, что в России с ним никто и не собирается всерьёз бороться. Выходит зря мы тогда на прощальном банкете в Кремле чокались с Горбачевым шампанским! Вроде и пили за здравие, а вышло,- за упокой...

                *****

     Анатолий Иванович Андрейкин не спешил формировать свою команду.  Кто-то скептически относился к его помощникам, кто-то делал на них ставку. Всё, как всегда...

     Смена руководителя милиции... Смена кадров... Однако, деловая атмосфера предполагала держать подчиненный состав в напряжении. А он, как известно, держался на плаву за счет тех, кто «пашет на земле». Но  в «картине маслом» появлялся и некий нюанс. Во многих вещах «земельным» была нужна поддержка и содействие  верхних эшелонов. За конкретные результаты  со всех этих инстанций и был учинен спрос. Жесткий спрос!
    Как делаются «палки» вдруг всем становилось ясно! От показателей раскрываемости Андрейкин никого не освобождал. Да он и не мог этого сделать. Однако, нужен был  и результат в перспективе.  Результат наработанный.  Такова формула... Две эти линии и оценивались на финише, как совокупный продукт.
    И здесь получалось не всегда. Говоря профессиональным языком, в подразделениях «текло из всех щелей». Сила денег в новом обществе уже делала свое дело. А при словах о долге и чести на занятиях по профподготовке многие сотрудники всё чаще улыбались не стесняясь. Конфиденциальная информация уходила в криминальные круги, а иногда и в средства массовой информации. Это использовали в своих целях те, кто боролся за влияние на власть и правоохранительные органы. Андрейкин же четко обозначил свою позицию в этих взаимоотношениях, - действия милиции будут жесткими, если случится противодействие её усилиям по поддержанию правопорядка. И эту линию он держал до конца.
    Но работать в атмосфере подозрительности было не комфортно. Я это ощущал на себе. Пристальное внимание со стороны оперативных подразделений вряд ли исходило от первого руководителя. Он-то как раз понимал, что особыми секретами я не располагаю. Но тем не менее раз за разом я замечал такие вещи. И чем дальше, тем больше...  Были явно видны попытки спровоцировать меня на передачу в СМИ порочащих для нашей системы данных, на связь с криминальными структурами. Возможно служба собственной безопасности специально работала топорно, чтобы я мог это заметить. Возможно, по другому они не умели. Но к таким комбинациям подключали даже некоторых руководителей горрайорганов...  Иногда приходилось доводить линию почти до завершения... И ждать реакции... В конце концов обозначался и тот, от кого исходила инициатива недоверия. Но зачем выяснять отношения?  Каждый должен заниматься своим делом... 
    «Желтую» прессу интересовали иные факты. У действующих руководителей самарской милиции конечно же были проблемы и по службе, и в личной жизни. У кого их не бывает? Кто-то применил оружие, у кого-то дети непутевые, ну а некоторые пытались помочь своим друзьям справиться с постигшей их бедой. Всё это можно было преподнести по разному... Больших усилий стоило убедить журналистов, раскапывающих такие факты, не спешить их обнародовать, оставаться людьми, а не  сплетниками, сеющими раздор и наветы. Не всё удавалось... А тут  ещё работать «под давлением» в своём УВД изо дня в день становилось сложнее и сложнее.  Без спиртного  сбросить внутреннее напряжение  уже не получалось... Я не был первым, и не стал последним в этой круговерти. Просто не видел  иного выхода... Когда  бывало совсем невтерпеж,  уезжал к знакомым операм в один из райотделов и мы говорили и говорили с ними до глубокой ночи. Одни мне рассказывали о матери задержанного «наркоши», которая слезно умоляла  посадить сына, потому что в доме уже не осталось ничего ценного... Другие,- о том, как пытался повеситься на трубе отопления оставленный без присмотра в оперском кабинете внезапно протрезвевший мужик, только что зарезавший свою жену. И многое, многое другое, после чего переживания по поводу собственной работы для меня становились совершенно никчемными в сравнении с делами вот этих молодых и энергичных  оперов-лейтенантов.
    Как-то после таких посиделок я с утра завалился на серьезное мероприятие, мягко выражаясь, в непотребном виде. Это не прошло бесследно. Должность руководителя пресс-службы пришлось освободить и остаться в подразделении на правах обычного инспектора. А то, что подполковник? Что ж, так бывает... Нужно добывать оборудование для полноценной телестудии. То, что было,- уже устарело и морально, и физически... Нужно и новое помещение под неё. Такой работой тоже должен был кто-то заниматься...  Вместе с ребятами, истинными фанатами своего дела,  кто-то должен был сделать первую милицейскую программу на самарском телевидении.
    В этих хлопотах проносилось время. В милицию приходили и уходили люди.... Об одних помнили, о других забывали сразу. Так было всегда. Так и будет всегда... Да и не может складываться жизнь по иному.               
    
    Самара не стремилась в криминальные столицы России. Хотя поговаривали, что среди «воров в законе» такой вариант всё-таки рассматривался. Флагман автопрома базировался в Тольятти. Жирные куски иных производств можно было отхватить и в других городах губернии. У преступной среды появились и деньги и желание зарабатывать не только проституцией, игорным бизнесом и разбоями. Патриархальные понятия их лидеров видоизменялись, как старые песни на новый лад. И в противовес преступному миру требовалось продемонстрировать жесткость  всей правоохранительной системы области к таким притязаниям.
    Постепенно лидером в этом плане становился начальник УВД А.И.Андрейкин. К его мнению прислушивались и в прокуратуре и  в службе безопасности.
    В работе с личным составом он был не только строг, но и щепетилен при принятии решений о наказании-поощрении. Редко, когда проскакивали приказы с наказанием невиновных и награждением непричастных. Фальш он чувствовал каким-то шестым чувством. Хотя и были факты чрезмерной строгости в приказах. Я наблюдал особое отношение генерала к руководителям городских и районных отделов милиции. Он и спрашивал с них «по полной», но и помогал всемерно. На одной из коллегий с места для отчета был поднят начальник Центрального РУВД Тольятти майор милиции А.Н.Шахов. После доклада Анатолий Иванович с болью в голосе произнес фразу, которую я никогда больше не слышал ни от кого из первых руководителей:
  -  Что мне с Вами делать, Александр Николаевич? Опять наказание просится за провалы в работе. Ну, не могу я Вас наказывать! Сколько Вы уже майором переходили? Два года? Два года мы Вам подполковника присвоить не можем из-за взысканий! -
    Центральный район - один из крупнейших в области. Там и населения под триста тысяч, и личного состава, как в некоторых столицах российских регионов. А значит и преступлений больше, и социальное напряжение несравнимо. И главное,- влияние преступных групп запредельное. Все идеально не выстроить, имей хоть семь пядей во лбу!
И это генерал понимал...
    Вскоре Шахов получил очередное звание подполковника. Закочил же он службу генерал-майором.
    Имена территориальных руководителей должны оставаться в истории самарской милиции. На них лежала и сегодня лежит вся ответственность за общественный порядок в городах и районах. Тогда они дневали и ночевали на службе, вместе с оперсоставом выезжали на места преступлений, и руководили, и работали не меньше, а даже больше остальных. Штырлов, Дробинин, Зайченко, Пикалов, Заборин, Атласов... Всех не перечислить... Эти люди делили и радости, и горести со своими сотрудниками. Защищали их, как могли перед  вышестоящими инстанциями. Потому и было уважение среди своих. Потому-то и поддерживало их население, видели человека как в потерпевшем, так и в оступившемся...
    Особое место в истории самарской милиции занимает операция «Циклон», что началась в Тольятти по инициативе существовавшего в то время  Главного управления по борьбе с организованной преступностью МВД РФ в сентябре 1997 года. Министр Анатолий Куликов поручил Андрейкину оказать всемерную поддержку оперативно-следственной бригаде МВД, перед которой была поставлена задача проведения независимого расследования порочной практики распределения продукции автогиганта с вытеснением криминальных структур, контролировавших отгрузку автомашин с завода на подконтрольные дилерские фирмы. Сложность заключалась в том, что эти фирмы были оформлены на родственников топ-менеджеров АВТОВАЗА.

                *****

   Раз в месяц Куликов докладывал Ельцину о ходе операции в Тольятти. Андрейкин ездил в Москву накануне, с министром оговаривались все детали доклада. Что получалось? Получалось отобрать пропуска у тех, кто отслеживал на заводе нужные марки и цвета машин для подконтрольных бандитам дилеров. Давление на криминал способствовало снижению общей преступности в городе. Выявили около ста пятидесяти экономических преступлений, удалось даже вернуть на завод какую-то часть украденных средств. Как это ни странно, но в результате получилось даже чуть-чуть снизить отпускную цену на автомашины. Правда их реализация сократилась... А это новые проблемы для ВАЗа. То есть борьба с одним злом способствовала появлению прямо противоположных болячек. И главное, - на протяжении последующих лет не появилось ни одного уголовного дела в отношении топ-менеджеров ВАЗа, дошедших до суда по результатам «Циклона». Мне кажется, что и Анатолий Иванович Андрейкин ждал более весомых последствий от той операции. Но... Получилось так, как получилось. И это были в общем-то,- цветочки... Впоследствии через Правительство Борис Березовский провел постановление, согласно которому он мог напрямую обогащаться за счет жителей Самарской области по экспортной схеме продажи авто якобы за рубеж. Более циничных  решений Правительства России до настоящего времени я не встречал. Но гарант Конституции работал с документами. А вершили судьбы России в это время его дочь Татьяна с Борисом Березовским в зале приемов в центре Москвы.
     Андрейкин здорово изменился за это время. Стал очень замкнут. Еще более недоверчив. Резок... Мало кто замечал, но на его столе всё чаще стала появляться газета «Советская Россия». Печатный орган компартии России. Мне кажется, что по ней он сверял текущие события. Доверял или нет,- не знаю... Иных газет я не видел. Он довольствовался обычным обзором прессы, что мы рассылали каждый день для руководящего состава. А «Советскую Россию»  выписал для себя сам. В то время я не был руководителем его пресс-службы. Но иногда мы всё-таки общались.  То интервью для милицейской программы нужно, то ещё что-то... Однажды поздним вечером он позвал меня к себе.

  -  Как посмотришь, если тебя вновь назначу на должность начальника пресс-службы? -
  -  Анатолий Иваныч, дважды в одну реку не войти. Давайте попробуем молодых ребят. Есть неплохие и головастые...
  -  Я тебя позвал не кадровый резерв обсуждать.
  -  Про меня в анналах ФСБ-УСБ много всего пишут. А если к внутрикамерным сплетням прислушаться, так я вообще оборотень. Вам это надо?
  -  Я тебе доверяю...

    Генерал-лейтенант смотрел на меня своим пронизывающим взглядом. Я понял, - ему просто нужна помощь. Но показать этого он не мог. Гордость и строгость,- это его всё.
  -  У меня новый первый зам. Ты с ним в хороших отношениях. Решайте вопросы. Ко мне — только в случае сомнений.
  -  Так, а …..
  -  Приказ будет завтра. Иди...

    Он был во всём таким. Категоричным, жестким, ершистым... УВД переводили в новый статус. Главное Управление! От этого никто не выигрывал ни по поступающим средствам, ни по потолкам за исключением первого руководителя и его заместителей. Генеральскими становились должности начальника криминальной милиции,- первого зама, заместителя по милиции общественной безопасности и начальника Главного следственного управления.
  -  Пока я начальник ГУВД, в области будет только один милицейский генерал. Лампасы ни на раскрываемость, ни на количество преступлений не влияют. Будет так, как я сказал, товарищи полковники... -
    Товарищи полковники это поняли. И не надоедали с предложениями  не терпящими отлагательств.               
               
                *****
    В 1997 году в своем рабочем кабинете был задержан, а затем и арестован сотрудник исправительной колонии №6 Дмитрий Ворошилов. Его подозревали в серии убийств мужчин и женщин в лесных массивах Самары. Они происходили на протяжении длительного периода. Но задержать злоумышленника на месте преступления не удавалось. В качестве орудий преступления использовались и нож, и пика, и огнестрельное оружие. В народе закрепилось прозвище злодея,- «лесной маньяк». Было впечатление, что нелюдь будто играл с милицией. Несмотря на машины-ловушки, усиленное патрулирование и скрытые посты в сети оперативников  его поймать не удавалось. Однако, после того, как неизвестный обстрелял и ранил инспектора ДПС, а после нападения осталась жива одна из его жертв, - на него сумели выйти. Следствие длилось долго. Прямых улик в серии убийств не нашли. Но нападавшего опознал раненый сотрудник. Этот момент и стал решающим. Подследственный писал много жалоб в различные инстанции. На оперов в применении пыток... На следователей и экспертов... На меня в прокуратуру, обвиняя в преднамеренном создании ложного общественного мнения о нем. Однако по уголовному делу, возбужденному  против оперуполномоченных-розыскников обвинительного приговора не случилось. В отношении же Ворошилова суд посчитал доказанным только один эпизод из всей серии убийств. Он был осужден к 15 годам лишения свободы. Некоторые журналисты и даже правоохранители сомневались в его виновности. Тем не менее приговор был вынесен, а убийства на «тропе любви» прекратились.

       Ну, а в работе начальника УВД я замечал своеобразную тактику обозначения так называемых «красных линий» для тех, кто пытался вставлять «палки в колеса» милиции. Это касалось и журналистов, и адвокатов, и предпринимателей, и представителей властных структур. У Андрейкина была хватка опера. Я бы даже так сказал,- бульдожья хватка! Он зажимал жертву и не отпускал её до тех пор пока она не ослабеет... Кто-то судился с УВД до изнемождения... У кого-то начинались жуткие проблемы на работе. У кого-то в семье... И после этого им становилось понятно, что от огульных обвинений в адрес милиции надо уходить. Можно долго спорить о подобных методах работы, - но пока никто и нигде не придумал что-то гуманнее и лучше.  Естественно, что и врагов у Андрейкина появлялось изрядно.
    Это время было сложным для него. До крайности обострились взаимоотношения с влиятельными фигурами во властных структурах области. Министра Куликова, поддерживающего Анатолия Ивановича, сменил Сергей Степашин. По России, не останавливаясь, катился вал террактов. В Самарской области им противостояли как могли. Первые операции «Вихрь-Антитеррор» были весьма результативны. Изымалось значительное количества оружия и даже взрывчатки.
    Как-то после обеда на меня вышел один из журналистов областного радио и сообщил, что вечером планируется прямой эфир как раз на эту тему. Причем участники дебатов собираются резко критиковать органы внутренних дел именно за недавнюю операцию «Антитеррор», проведенную на Губернском рынке областного центра. Нужен был кто-то из руководителей УВД, способный аргументированно противостоять «накату» на милицию, а значит и на её первого руководителя. Ситуация обострялась тем, что вскоре предстояли выборы в Законодательное собрание. А на этой теме популистам можно было срубить неплохие зачетные очки! Тем более бесплатно, в прайм-тайм и по «кухонному» радио...
    Андрейкин запретил дежурному офицеру пускать кого-либо к нему в кабинет, - был очень занят. Доложить о предстоящей радиопередаче и получить рекомендацию на участие в ней конкретных руководителей не получилось. Принял решение ехать сам. Хорошо, -  успел просмотреть итоговый отчет по «Вихрю». В студию не вошел, - вбежал! Только надели гарнитуру, - пошел эфир...
   
                *****

    Собеседниками в студии обнаружил одного видного чиновника из аппарата губернатора Титова, освобожденного от должности совсем недавно и решившего продолжить политическую карьеру, начав именно с этого прямого радиоэфира. А также ещё одного будущего депутата. Что ожидать от них, я не знал. Потому вначале нужно было  выслушать оппонентов и по ходу пытаться найти свои контрдоводы и аргументы. Операция «Вихрь-Антитеррор» только-только входила в практику деятельности всех силовых структур. В России к этому времени уже прогремели такие теракты как захват бандой Радуева больницы в Кизляре, где в заложниках оказались около 3000 человек, взрывы на вокзалах в Пятигорске и Армавире, нападение на мотострелковую бригаду в Буйнакске и многие другие. А потому в центральной части России отрабатывалась любая значимая информация, связанная с угрозой их совершения. Операции проводились с привлечением подразделений силовой поддержки,- главным образом ОМОНа.
    Ведущий представил участников... Первыми взяли слово мои оппоненты, дабы выразить свою позицию и несогласие с действиями самарской милиции. Я внимательно слушал... Претензии заключались в том, что милиция, якобы, запугивала население, действуя предельно жестко с момента оцепления Губернского рынка и до окончания процесса установления личности всех, кто был задержан для досмотра. Оппоненты были весьма искусными ораторами, один из них, как оказалось, стал даже очевидцем той операции. Эмоциональный накал радиоэфира с  каждой минутой повышался. И как часто бывает, виновником всего происходящего объявлялось руководство УВД. Ведущий мне уже делал знаки вступить в дискуссию... Я не торопился. Нужно было дождаться момента, когда у соперников иссякнут все аргументы. И тогда уже бить словом наповал. Но в эфир иногда выводили возмущенные реплики горожан, о том что милиция озверела и действует чуть ли не против собственного народа. В глазах дебатирующих я увидел искорки победы над сидящим в студии подполковником милиции.
  -  Вот теперь пора... Ну, держитесь, друзья-соперники!
    Решение пришло мгновенно! Буду отвечать в резкой форме, сказанное подкреплять примерами. Сравню Самару с теми регионами, где милиция проявила лояльность к преступникам:
  -  Мои оппоненты говорят о жестких действиях сотрудников милиции при проведении операции «Антитеррор». Всё правильно!  Террористы атакуют многие регионы России. У нас имеется информация о том, что подобное может случиться и в Самарской области. Потому реагируем и действуем так, как считаем нужным. Возможно на Ставрополье, на Кубани, в Москве и Питере тоже пытались поставить под сомнение способы и методы работы правоохранительных органов. В результате,- получили то, что получили,- теракты, жертвы, боль и негодование людей.  Мы же и с обычной уголовщиной на «вы» не разговариваем. А с теми, кто вынашивает планы дестабилизации общественного порядка путем запугивания людей, разговаривали и будем разговаривать только языком силы. Иного они не понимают.
  -  А люди-то здесь при чем? - один из моих противников, перебил меня, и яростно жестикулируя, продолжил: - При мне омоновец узлом связал мужчину и с дьявольским огнем в глазах поволок его куда-то? Это что такое?
  -  Это его работа,- я тоже начинал распыляться,- Как только огонь в глазах погаснет, пусть ищет другое место службы. Он боец спецподразделения! Он выполняет задачу! А во фраке и с бабочкой только в опере поют...  Вам бы следовало поинтересоваться, что было за пазухой у того «несчастного» гражданина. Так вот, помимо стрелкового и иного оружия в ходе операции мы изъяли и боевые гранаты. А они могли оказаться где угодно! Или Вы хотели, чтобы они с выдернутой чекой оказались в штанах нашего сотрудника? Или в штанах кого-то из нас в этой студии?  Простите, но тогда и говорить было бы уже нечем, и праведный путь милиции не чем указывать...
    Глаза ведущего и моих собеседников постепенно округлялись... Я жестом попросил не перебивать и продолжил с прежней горячностью:
  -  Вы подвергаете сомнению действия самарской милиции, спекулируя на теме террористической опасности. Очень жаль... Я же хочу успокоить своих сограждан. Мы защищаем вас от террористов! Потому и впредь при необходимости будем действовать жестко. Законопослушным людям здесь нечего опасаться. Более того, мы надеемся на их содействие и помощь. А вот пособникам преступников спокойного житья не будет. Иначе нас те же люди, что сегодня в студии, обвинят в непрофессионализме и получат свои политические дивиденды уже в иной ситуации. Получат, ни за что по сути не отвечая...
    И чтобы стало понятно всем. За общественное спокойствие в области отвечает один человек. Это начальник ГУВД генерал-лейтенант Андрейкин. Без этих ребят с горящими глазами у него мало что получиться. Потому и действовать они с генералом будут так, как считают нужным. А в случае перебора, нас есть кому поправить. Прокуратура это сделает с удовольствием... -
    За всё время передачи в эфир не вывели ни одного радиослушателя с поддержкой действий милиции. А время уже подходило к концу. И тут в голову пришла шальная мысль!
  -  Давайте попросим режиссера программы, чтобы озвучили общее мнение звонивших. Думаю, это будет всем интересно, - я пошел ва-банк, сам не надеясь на собственную победу в дебатах. Но шестое чувство подсказывало, мы не должны проиграть!
    В глазах собеседников тоже застыло напряжение... Ведущий объявил:
  -  Жители области поддержат милицию в борьбе с терроризмом!
    Я выдохнул с облегчением...

                *****

      Утром на службу пришел очень рано. Постовой на входе поздоровался  и сказал, что генерал просил зайти немедленно.
  -  Доброе утро!, - Андрейкин протянул мне руку.., -  Извини, вчера вечером не мог принять, видел тебя в приемной по своему монитору. Я так понял ты о передаче хотел доложить? -
     Я утвердительно кивнул головой...
  -  Ты все правильно сделал. И в следующий раз сам принимай решение. От моего имени обращайся к любому руководителю, если нужна помощь  и содействие. Только что звонил губернатор. Хвалил тебя. Лихо ты дал отпор этим ребятам!
    Я открыл дипломат. Он был набит записками радиослушателей. Генерал взял первую сверху. Прочитал и расхохотался:
  -  «Гоните из эфира этих пустобрехов! Не мешайте милиции работать!», - и глядя на записку, уже серьезно продолжил после паузы; - Вот таким людям хочется служить... Не подленьким, хитреньким, жуликоватым! А таким вот обычным труженикам, - всё видящим и всё понимающим...  Поручи своим сотрудникам, чтобы проанализировали записки с эфира. Там могут быть дельные предложения и информация. Спасибо. Я в тебе не ошибся. Иди работай... -
    Но не эта реакция шефа стала главной для меня в этот день. Ещё шагая по коридору к своему кабинету, услышал телефонный звонок. Снимаю трубку,- на проводе мой давний преподаватель уголовного права в госуниверситете Герман Михайлович Хоцкий:
  -  Юра, ты не представляешь, что сделал вчера! Ты вдохнул в людей веру! Это победа. Это,- доверие органам!  А его в наше время просто так не заслужить. За него биться надо! Как ваши опера и омоновцы, как ваш генерал. Как ты вчера! -
    Это же надо! Тяжело болеющий человек нашел в себе силы позвонить, чтобы выразить слова благодарности. Человек, которого я боготворил со времён учебы в университете в далёких 70-х годах. Ничего не может быть важнее такой оценки. Значит иду верным путем. Значит живу не напрасно...
    А время продолжало ломать стереотипы людей на жизнь, на своё место в ней, на Отечество. Слова из песни «Раньше думай о Родине, а потом о себе» стали мемом, над которым откровенно смеялись. «Каждый за себя! Человек человеку волк! Вся сила в деньгах!» Эти неписанные лозунги прочно входили в умы обывателей. Уже редко кто называл Родиной исчезнувшую страну. У каждого была своя. У одних Украина, у других Чечня, у третьих Татарстан или Мордовия. Да и я переосмыслив былое, пришел к выводу, что Родиной для меня стало не государство с его названием и атрибутами, а мои родные и близкие, моя Самара, мои Жигули, моя красавица Волга. За СССР осталась только память. Давящая тяжким грузом на сердце из-за того, что его идея рассыпалась в прах. Где-то глубоко внутри я по прежнему оставался тем, кем был прежде. Но жить приходилось по иному закону. Который сегодня был уже не писан не только дуракам, но и сильным мира сего. Такими становились реалии... Реалии, в которых нужно было и жить, и работать.
   
    Как-то днем в кабинете отчаянно зазвонил генеральский телефон прямой связи.
  -  Зайди, срочное дело! -
    Андрейкин за что-то в крепких выражениях отчитывал своего первого зама. Пока я смотрел и слушал, он даже не взглянул на меня.
  -  Давайте я в приемной подожду, пока вы тут маму с папой вспоминаете,- перебил я генерала.
  -  Куда? Сиди и слушай. Ты тут нужен, - взглянув на Кузьмина, он показал на меня пальцем и продолжил: - Вот умеет же этот тип осадить аккуратно! -
     И продолжил уже в более спокойном тоне:
  -  Я всё понимаю... В каком мире мы живем. Что деньги сегодня решают всё. Понимаю, и многое готов простить. Многое. Но не предательство. У нас «течет из всех щелей!» Нормально не можем провести ни одну значимую операцию. Уходит информация. Сыпятся уголовные дела. Сидельцы в изоляторе лучше нас владеют ситуацией и откровенно смеются над следствием. Сливают данные в прессу! Значит так! Если не покажем свои зубы в этом вопросе, грош нам цена! Какие суждения, товарищи офицеры?
    Мы совещались около двух часов. Подробно обсуждая каждое направление возможной утечки, персоналии, которые предстоит отработать, время на все мероприятия и многое другое. По некоторым вещам Анатолий Иванович тут же по телефону давал поручения. Что-то для себя помечал в блокноте.
  -  Венцом этой работы, как ни прискорбно, буду считать приказ об увольнении из органов  выявленных предателей в наших рядах. А также  дискредитацию иных лиц, что вредят милиции. УСБ на первом этапе не привлекаем. О проводимых мероприятиях знаем только мы с вами. Втроем. Прошу это учесть. Никаких письменных указаний не будет. Все свободны...
   
                *****

    Оставаться нейтральной фигурой (над схваткой) в борьбе финансово-промышленных групп за будущие активы и финансовые потоки для главного милиционера Самарской области Анатолия Андрейкина становилось всё сложнее. Обслуживать же только интересы действующей власти он считал для себя абсолютно неприемлемым. Если кто-то и не видел главного качества генерала,- служить прежде всего обычным людям, то для меня оно было очевидным. Более того, по истечении многих лет после его отставки, я могу сказать, что он оказался последним руководителем милицейского ведомства, для кого этот принцип был основополагающим. После него служили власти, служили ради собственной выгоды или политических очков. Но не для и во имя народа. Люди стали вторичны у власти в ее приоритетах.
    В этой схватке за деньги и преимущества конечно же использовались силовые органы. И они порой вступали в противостояние друг с другом. Даже не по собственной инициативе, а в результате стравливания для достижения своей цели конфликтующими субъектами. Так было и в 1997-98 гг в противостоянии структур «Волгопромгаза» подразделениям налоговой полиции генерала Евгения Григорьева. Втянутыми в этот конфликт оказались и самарские милиционеры с прокуратурой. Гибли и пропадали люди через которых можно было выйти на преступные финансовые схемы. В офшоры уводились сотни миллионов долларов. Материалы уголовных дел и конфиденциальная переписка правоохранителей оказывалась в столах и сейфах частных охранных структур. А плюс ко всему отдельные финансово-промышленные группы являлись активными спонсорами одной из сторон на выборах губернатора. Расследовать преступления и не войти в конфликт с любыми из них становилось просто невозможным.  Зная честолюбие Андрейкина я был уверен, он пойдет напролом, чтобы назвать виновных в гибели людей. Так оно и происходило, хотя многое в том противостоянии было неясным. Была даже попытка обыска в кабинете одного из самых влиятельных теневых чиновников аппарата губернатора. Но не срослось... Отношения милиции и власти были испорчены бесповоротно. Тем не менее, тяжкие преступления имели место быть, это факт. И по ним нужно было работать. Это значит искать убийц, жуликов, сообщников.

    Что-то из этого хотелось прояснить и мне. Руководители милицейских подразделений всего не говорили.  А мне нужно было как-то ориентироваться в ситуации и знать хотя бы некоторые детали, чтобы не выглядеть нелепо на брифингах и пресс-конференциях. Несколько раз пытался договориться о встрече с одним из руководителей оперативного управления УФСНП области Михаилом Куприяновым. С ним я когда-то учился в одной группе на юрфаке госуниверситета. Но встретиться так и не довелось. А затем он погиб при весьма странных, если не сказать, загадочных обстоятельствах.
    Ещё одна конфликтная ситуация у Андрейкина возникла уже внутри ведомства с его заместителем по исправительно-трудовым заведениям Виктором Сазоновым. Был убит начальник сызранского следственного изолятора Бородин, арестован и впоследствии отдан под суд за убийства в лесных массивах Самары заместитель руководителя колонии №6 Дмитрий Ворошилов. Первый руководитель тюремного ведомства по факту должен быть ответственен за жизни людей. Но в МВД  предложение Андрейкина о не продлении контракта с Сазоновым не поддержали. После отставки министра Куликова позиции куратора подразделений ИТУ Юрия Калинина заметно усилились.Сазонов тоже ранее служил в Саратове, как и Калинин.
    Ну, а самарский генерал терял поддержку и влияние.
    Но с предателями в милицейских рядах он продолжал бороться. И через месяц-два после того памятного совещания пошли первые приказы. Увольнялись либо привлекались к строжайшей ответственности те, кто по дури или в силу корыстной зависимости поставлял на сторону конфиденциальные сведения. Это были и сотрудники низового звена. И руководители подразделений УВД. С одним из них я повстречался сразу после объявления ему приказа об увольнении из органов внутренних дел. Офицер был взят с поличным при передаче за деньги дискеты с данными для служебного пользования журналистам одной из газет. Этот подполковник сидел на стуле, смотрел на меня опустошенным взглядом и, казалось до сих пор не мог поверить, что за какую-то хрустящую бумажку потерял чуть ли не двадцать лет службы. И до конца жизни сам на себя поставил клеймо предателя интересов милицейского дела. А парень-то неплохой с виду. Жаль, оказалось,- с гнильцой внутри...
    Между тем на самарских улицах и в иных местах стали случайно происходить удивительные вещи! Указательный палец одному из очернителей недавних спецопераций милиции чуть было не переехал старый дребезжащий трамвай.. Неожиданно оказывались перед фактом потерять работу ближайшие родственники иных злопыхателей и противников милиции. Прилюдно в лицо известного адвоката на какой-либо из площадей Самары могла когтями вцепиться путана из ближайшей «малины» или массажного салона с требованием оплаты за услуги. И это происходило после, так называемой, «помощи» его весьма авторитетному подзащитному в СИЗО. Какая уж тут адвокатская этика?  Странно, но после таких случайностей многие быстро переосмысливали свои дела и поступки. И старались не зарабатывать сомнительные дивиденды на противостоянии милиции. А действовать по закону. И по совести...

        После отставки, в которую Анатолий Иванович попросился сам, не видя поддержки ни в МВД, ни в администрации области, я часто встречал его на Пионерской улице рядом со старым зданием УВД. На жизнь не жаловался, никого не осуждал... Но по глазам его я читал, что он чувствовал себя преданным теми, кого выдвигал когда-то на руководящие должности. Теми, кому верил когда-то... Это, конечно, другая история. Но его не видели ни на торжественных, ни на траурных мероприятиях самарской милиции. У него осталось не много друзей. И возможно даже больше врагов. И это говорит о многом...
  -  Ты знаешь какая штука? - он улыбался мне при встрече,- моя пенсия генерал-лейтенанта милиции меньше пенсии жены, подполковника по нашим меркам,  в прокуратуре? В каком государстве живём? На выходное пособие купил «Ниву», большего не осилил. А мои подчиненные на иномарках ездят. Отсталый я человек! Но не больной на голову, так что ты не верь моим будущим злопыхателям... Просто такая у меня планида! -
    Последний раз мы столкнулись с генералом в февральские дни 1999 года после пожара в здании УВД и вновь на Пионерской. Я видел, как он переживал гибель людей! Переживал всем сердцем, проходя мимо обгоревшего остова чуть ли не ежедневно:
  -  Ты вот тут вчера в новостях говорил, что оружие вынесли со знаменем!  Да какое, к чёрту знамя! Людей, людей надо было спасать! -
  -  Уже некого спасать было к тому времени, Анатолий Иванович,- отвечал я на его вопрос, сам понимая всю нелепость собственного ответа.
    Он в отчаянии махал рукой и замыкался в себе.
    Какое же сердце выдержит подобный удар? Да и второе сердце выдержит ли? Андрейкин ушел на пенсию за восемь месяцев до случившегося. Но всё равно считал себя ответственным за трагедию. И судил себя сам. Не полагаясь на людскую молву. Не щадя своё сердце...
   
                конец второй части.