Белесое болото

Этюд

Дождь был проливным, но не долгим, и вскоре ноги стали проваливаться в торфяную кашу. Вокруг распласталось белое болото. Белое от пены на торфе, воде, траве... Осторожно, будто по скользкому бревнышку перебрался через знакомую, еще вчера безопасную низинку и, наконец, ступил на покрытую дерном дорогу. Были слышны лишь шелест осоки и шуршание намокшей плащ-палатки. Белое болото стало светло-зеленым.

Дорога свернула и пошла меж двух березовых рощиц. Впереди лежал большой луг, тоже хорошо мне знакомый. С любопытством попробовал его разглядеть. И тут белесые травы перечеркнула рыжая радуга и в них же пропала. Потом, двигаясь в мою сторону, взлетала снова и снова.

Это мышковала лиса.

По заброшенной дороге бежали две тропинки-колеи в метре друг от друга. Я стоял на одной, а лиса семенила по другой тропке. Она все ближе. Принюхается к земле, прыгнет, сделав на лету полукруг, и снова бежит по тропинке. Вот, она рядом, а меня не видит. Вот, сейчас пробежит мимо в метре от меня...

"Что же, ты?" - с легкой насмешкой подумал я и цокнул языком.

Лиса быстро повернула ко мне голову и... снова не увидела меня. Она стояла, подняв переднюю лапу, и смотрела в мою сторону. Долго, секунды три. Но глаза подвели ее. Тогда лиса вытянула шею, ноздри ее носа раздулись и втянули молочный легкий туман. Еще раз. Понапрасну. Ветер дул на меня. Но все-таки она не была беспечным зверьком.

"Непонятно - уходи", - подумала она и прыгнула в березнячок. За черными прутьями подроста рыжина ее меха стала вызывающе яркой. Но в то же время она спряталась, защитилась, скрылась...

"А ну ка, побеги за мной через кустарник?"

Я постоял немного и пошел дальше, приближаясь к лугу.

"Как же она опростоволосилась? - думал я, шагая по колее-тропинке, - Неужели слепая?"

А на лугу снова встреча. Лиса теперь мышковала здесь.

"Судьба намекает, что ходить нам долго одними тропами", - усмехнулся я, поддерживая светлое настроение.

До нее было шагов двести. Я не стал выжидать и начал приближаться, ступая по светло-зеленому мху и огибая белесый от свежей сырости кустарник. Ветер, как и прежде, дул на меня. Высоко в небе гудел самолет. До нее уже метров двадцать. И тут моя плащ-палатка задела за маленький, еле видный во мху кустик. Лиса, как и недавно, повернула ко мне голову, и уже не пришлось сомневаться в том, слепая она или зрячая. Сильной дугой метнулась она в сторону рощи.

Бежала она полукругом, доказывая, что прямой путь не для тех, кто знает болотные тропы. Вот она скрылась в высокой траве, охранявшей рощу, стала круто забирать влево. Потом - вот, каналья - развернулась и побежала в противоположенную сторону. Это мне показали трава и кусты, вздрагивавшие от соприкосновения с плутовкой.

Я возвращался домой. В корзине лежали волнушки, такой же лисьей рыжины с белесыми полосками, подберезовики с коричневыми, черными и совершенно белыми головами.

И тут сравнилось - при встрече с лисой цвета и оттенки были те же. И суть была та же. Белая от свежей сырости дорога. Черная, белесыми полосами стена молодого березнячка, с которой сливалась моя старая офицерская плащ-палатка. И лиса из этого мира, хорошо знающая, где белое, а где черное.
октябрь 1983 года.