Ты меня не слышишь!..

        Она родила его в двадцать шесть, хотя замуж вышла за пять лет до того (все как-то не получалось).
Рождение сына было долгожданным, радостным и желанным событием. Однако почему-то огромного счастья по этому поводу она не испытывала. Наверное, потому что мысли о предстоящих бессонных ночах, пеленках и многом таком, с чем связано появление младенца, вызывало в ней беспокойство.
Впрочем, мальчик оказался относительно спокойным, мог достаточно долго и увлеченно играть в кроватке с игрушками, и даже уснуть среди них, не мешая ей заниматься домашними делами.
Как все мамы, она кормила дитя грудью, умиляясь этим зрелищем. Но месяца через три процесс кормления неожиданно стал для нее просто невыносимым. Ей казалось, что младенец высасывает не молоко из груди, а все ее внутренности, вызывая нестерпимые боли.
Прекрасно осознавая, что в ее состоянии ребенок абсолютно не виноват, она все же еле сдерживалась от того, чтобы отбросить его. Каждый раз перед кормлением она настраивала себя, убеждая, что все скоро пройдет.
И действительно. Недели через две мучений, боли прекратились так же внезапно, как и начались.
Шло время, сын подрастал. Жизнь протекала естественно и просто. Все были заняты своими делами: сын ходил уже в подготовительную группу детсада, муж денно и нощно пропадал на работе, а на ней, кроме работы,  оставались все прочие обязанности по дому.
Ничего особенного в этом не было. Так жило большинство ее подруг, и так могло продолжаться еще долго, может быть всю ее жизнь, если бы не этот случай.
Они с мужем поссорились.
И повод был незначительный, да и сама ссора пустяковая: просто высказали каждый свою позицию и разбежались – он на диван, а она на кухню. Но, когда обед был готов, и она вошла в комнату, чтобы позвать к столу, его уже не было.
Он ушел тихо, не прощаясь, не взяв ни документы, ни вещи. Позже кто-то из соседей говорил, что видел, как он выходил из подъезда налегке, и даже кому-то сказал, что идет в магазин.
Муж не пришел ни на следующий день, ни через день. Он не появился больше никогда. Все это было очень странным и не объяснимым, как и ее нынешнее положение: ни жена, ни вдова…

         Он пошел в школу, которая находилась на соседней улице. От дома вдоль дороги достаточно пройти метров пятьсот и завернуть за угол. Очень удобно, не надо переходить через дорогу, и мама не боялась отпускать его одного.
С одной стороны, чувство свободы от чрезмерного контроля со стороны взрослых, было приятным. Собственно взрослых-то не так много – только мама и бабушка. Но с другой стороны, ему казалось, что он им всем просто безразличен.
Отношения с одноклассниками складывались не просто. Практически все жили неподалеку, и, не смотря на свой малый возраст, были осведомлены об истории с его отцом.
Некоторые пытались, при случае, «ущипнуть за больное», вызывая в нем жуткую агрессию, а некоторые относились с сочувствием и снисхождением, что тоже было не очень приятно. Пожалуй, только один мальчик из их класса стал ему настоящим другом. Родители его погибли в автокатастрофе, он воспитывался престарелой бабушкой, и может быть, поэтому мог понять его лучше остальных.
То, что на самом деле случилось между родителями в тот злосчастный день, он не знал – его не было дома. Но почему-то же это произошло?! Где-то очень глубоко сидела мысль, которую он отгонял и никогда не позволил бы себе озвучить, но она свербела, и саднила душу: «Мама сама виновата в том, что папа ушел…»

          Ей было трудно справляться с дерзким и неуправляемым сыном. Он часто пропускал уроки, то бесцельно слоняясь по городу, то просто сидя с другом у них дома перед телевизором.
Ее вызывали в школу. Отчитывали как девчонку. И она совершенно не понимала, что с этим делать.
Ненормированный рабочий день не позволял ей контролировать сына должным образом, чего требовали учителя, а бросить работу, и заняться воспитанием было просто невообразимой роскошью и, в конце концов,  глупостью.
Сыну нужен был отец, которого бы он слушался, уважал. А его не было.
«Пропадет мальчишка без мужской сильной руки!» - говорили ей.
«А где ж его взять?!» - вздыхала она.
Она и сама нуждалась в сильной мужской руке. Так хотелось прижаться, ощутить тепло и ласку. Поддержку, наконец.
Спустя год после исчезновения мужа у нее уже случилась одна неудачная попытка. Мужчина этот не был свободен, да и ее социальный статус оставался неопределенным. Появление в их доме приходящего мужчины, не принеся никому радости, только усложнило их отношения с сыном, и эту связь пришлось прекратить.
Ко всему прочему катастрофически не хватало денег на удовлетворение все возрастающих потребностей сына - он метался от одной спортивной секции к другой. Все их необходимо было оплачивать, и она оплачивала, как бы тяжело ей это не было.
Она почему-то чувствовала себя виноватой перед ним. И таким образом хотела загладить вину. А по сути «расплатиться» за нее, в чем не хотела признаваться даже самой себе.

          Он очень быстро понял, или не понял, а интуитивно почувствовал, что может этим пользоваться.
Мать, конечно, давала ему на ежедневные расходы, но это были сущие копейки. Выудить же у нее деньги на какие-нибудь безделушки или, например, на поход с ребятами в кафе было нереально. Необходим более существенный повод. Тогда-то и появлялись спортивные секции.
Поначалу ему действительно было интересно. А потом…
В командном футболе требовались собранность и дисциплина, что противоречило его свободолюбивой натуре. Он бросил занятия уже через пару месяцев. Еще пару месяцев мать давала ему деньги на оплату несуществующих занятий, но потом, в силу возрастных изменений, у него начали появляться головные боли. В связи с этим, мать посчитала футбол чрезмерной для него нагрузкой, и «денежные потоки» прекратились.
Немного позже он убедил ее, что хочет заниматься боксом. Мать с неохотой, но все же согласилась: мужчина должен уметь постоять за себя.
Это было здорово! Если в жизни он не всегда мог дать сдачи, то на ринге все становилось можно. И он бил. В этом состояла игра.
Однако после того, как на очередной тренировке, он сломал нос партнеру, мать, испугавшись его агрессии,  категорически запретила дальнейшие занятия.
Тренажерный зал был выдуман им от начала до конца. И мать, «лишившая» его возможности заниматься сначала футболом, а потом и боксом, ежемесячно выдавала требуемую сумму, пока не выявился обман.

           Она позвонила домой случайно, забыв, что по вторникам, сын должен быть в тренажерном зале, и опомнилась, только когда он взял трубку: «А почему ты не на тренировке?»
«Не пошел сегодня» - легко сказал он, ведь это было сущей правдой. Но у нее появилось странное чувство, и в день следующей предполагаемой тренировки позвонила уже намеренно.
Взявший трубку сын снова с легкостью оправдался: тренер де уволился, а новый изменил график.
«Что-то здесь не так…» - подумала она и в тот же вечер после работы направилась в спортзал, где выяснилось, что юноша с такой фамилией и таким именем там не числился.
Дома она устроила сыну настоящий разнос. Кричала, что отдает ему чуть ли ни последние деньги, а он так бесстыдно тратит их в личных целях, а совсем не по назначению. Что этот его поступок является безответственным и даже низким по отношению к ней.
Прокричавшись, она успокоилась и даже как будто простила сына. Но корень проблемы извлечен и уничтожен не был, а только еще глубже врос в души их обоих.

         Школу он закончил неожиданно для матери неплохо, но поступать учиться дальше желания не имел. Мать же настаивала, - и чего ей далось это высшее образование?! Но посопротивляясь немного, разложив все «за» и «против», он понял, что в армию идти не хочет больше, чем учиться.
Учеба в институте, куда ему все же удалось поступить из-за относительно малого конкурса, на деле оказалась не так сложна, как казалось. Было даже интересно.
Звезд с неба он, конечно, не хватал, даже, честно говоря, учился так себе, но это было и не важно, главное, чтобы не отчислили.
Имея дерзкий свободолюбивый характер и довольно привлекательную внешность, он стал пользоваться успехом у студенток-сверстниц, и не только. О своей семье никому не рассказывал, домой к себе никого никогда не приглашал, и ореол неизвестности, только усиливал эффект.
Многочисленность поклонниц позволяла вести себя с ними свободно, не углубляясь в серьезные отношения, что нравилось ему все больше и больше, но неизбежно это все же произошло – он влюбился.
Девушка оказалась ему под стать, такая же гордая и независимая. Они часто ссорились и даже расставались, но всегда возвращались друг к другу. И, спустя год таких, вот, отношений, решили пожениться.

           Когда сын все-таки прислушался к ней, и, о счастье! - поступил в институт, она даже выдохнула. Ей казалось, что теперь подростковые проблемы в прошлом, жизнь пойдет иначе. Лучше. Она даже, наконец, сходила в Суд, и, освободившись от бремени своего «замужества», занялась устройством своей никудышной личной жизни. Однако приобретенный за долгие годы одиночества опыт, сделал ее более разборчивой и требовательной.
Время шло, складывая счет не в ее пользу. А тут, на тебе! – сын собрался жениться.
Ну, что ж  - подумала она, - может это и к лучшему. Женится, остепенится, пойдут дети, она будет нянчить внуков…
Только, если прислушаться к себе повнимательнее: хочет ли она этого?  Да и где будут жить молодые? - В ее двухкомнатной квартире?
Заявление сына ее даже не удивило, оно просто вывело ее из себя!
- Если ты хочешь, чтобы у меня все в жизни сложилось, ты оставишь квартиру нам, а сама переселишься к бабушке.
Они «воевали» неделю.
- Ты меня не слышишь! – упрекал ее сын.
А когда, перебрав все аргументы, он использовал запрещенный прием, сказав: «Вот, и отец от тебя ушел не зря!», победило ее пресловутое чувство вины. 
После стольких лет самостоятельной жизни ей было непросто привыкать делить пространство однокомнатной квартиры с пожилой, но властной мамой. Она старалась приходить с работы все позднее. Иногда просто гуляла по городу.
У нее складывалось такое ощущение, что ее вытеснили не только из ее квартиры, а из жизни.
А потом заболела и умерла мама. Все произошло так быстро, что она не успела опомниться. И мир опустел вообще…

           Его семейная жизнь не складывалась. Количество ссор с момента их женитьбы не уменьшилось, а увеличилось многократно. Теперь его обвиняли в неустроенности быта, в неумении обеспечить семью, в проявлениях безосновательной ревности на фоне собственных измен и многом другом.
Снова взвесив все «за» и «против», он решил вопрос кардинально. Но, при этом, хотелось сделать это красиво, по-джентльменски.
Двухкомнатную квартиру разменяли на однокомнатную, которая досталась бывшей жене, и комнату в коммуналке, в которую по идее должен был вселиться он.
Соглашаясь на такой вариант, он, конечно же, надеялся, что в коммуналку уйдет мать, освободив ему свою квартиру, и не ошибся. Ведь очень хорошо знал, как ее в этом убедить.
Да, и потом, она же сама должна понимать, что живя в коммуналке, он не сможет устроить свою личную жизнь!
 
          - Конечно для него это важнее – думала она - и, в конце концов, как бы это ужасно не звучало, теперь, когда у нее уже нечего будет больше взять, может быть, сын, наконец, отстанет от нее?
Сын звонил ей редко, но каждый его звонок скрывал в себе очередную просьбу о помощи: материальной или моральной. Она понимала: к кому же еще он может обратиться как ни к ней? Ведь у него больше никого нет, кроме нее. Она же его мама! Но ничего не могла с собой поделать. Она устала! О! Как она устала…
Его звонок разбудил ее в два часа ночи: «Мама, мне так плохо. У нее другой мужчина. Она счастлива, а я… Я неудачник. У меня ничего не осталось в жизни. Я так одинок…»
- А чем я тебе могу помочь?..
Сын еще долго рассказывал ей о своих бедах. А она слушала, и материнское сердце разрывалось от боли. Пыталась, даже, приободрить его – это было все, что она могла сейчас сделать для него.
Остаток ночи она не спала. И на следующий день и после все мысли были заняты им. Она снова винила себя: чего-то она не додала сыну, не смогла воспитать его мужчиной. Но чувство ее вины перед ним не могло решить проблемы.
Потом она стала злиться на сына: в конечном счете, человек, а тем более мужчина, должен сам отвечать за свои поступки! Ведь смогла же она, женщина, выстоять в этой жизни, оставшись одной, с ребенком на руках!..

             Он пил уже несколько дней. Боль стискивала голову, и душу. Алкоголь не приносил облегчения, а только парализовал волю и усиливал ощущение бездны. Так не могло продолжаться вечно. Надо было что-то делать, но для этого не находилось сил.
Почему его так тянет к ней?! Вокруг столько свободных, красивых женщин, желающих завести с ним отношения, а его тянет только к ней…
Жизнь почему-то утратила смысл.
Было абсолютно все равно, что за прогулы уволили с работы, что накопились долги. Это ушло на второй план, оставив на первом только боль и ревность.
- Надо уехать. Уехать, куда глаза глядят, лишь бы только ее не видеть. Недаром же говорят: «С глаз долой, из сердца вон».
Принятое решение мобилизовало оставшиеся силы и волю. Не согласную первоначально мать, как всегда с легкостью ему удалось убедить в своей правоте. Продав квартиру и рассчитавшись с долгами, он поехал покорять Столицу.
Однако здесь ему пришлось столкнуться с огромным количеством проблем, о которых и не подозревал. Несмотря на великое количество вакансий, устроиться на работу оказалось не так-то просто.
Оптимизм, с которым он прибыл в мегаполис, таял так же быстро, как и деньги. Его напрягало, что неизбежно приходилось обращаться за помощью к матери. А куда деваться? – несколько минут неприятного разговора, и результат достигнут.
Постепенно жизнь обретала свои формы, состоящие не из одних черных полос. Но новые знакомства и поддержание имиджа тоже требовали некоторых затрат.
Деньги, деньги… Все упиралось в них.

           Сын позвонил сутра. Она только что пришла на работу и успела снять пальто.
- Мама, у меня проблема – сходу сообщил он.
Она молчала в ожидании, а внутри нарастало раздражение. Он уже неоднократно просил ее прислать денег, и сейчас, похоже, та же история.
Она не ошиблась. Речь шла о деньгах, и сумма, умещающаяся в пределы ее возможностей, в очередной раз была выслана незамедлительно.
За почти два года пребывания в Столице он успел растратить всё, что осталось от продажи квартиры и даже сверх того, периодически прося у нее, якобы в займы. О возврате долгов она даже не помышляла, отсылая деньги. Она мечтала только об одном – чтобы ее, наконец, оставили в покое.
Конечно, она переживала за сына, за неустроенность в жизни, неудачи, преследующие его по пятам. У нее просто разрывалось сердце, когда она думала о его неопределенном будущем. Но человек, выкачивающий из нее последнее, никак не ассоциировался в ее сознании с ребенком, которого она родила и вырастила. И она «заболевала» ненавистью к этому человеку.
«Болезнь» все же носила отнюдь не хронический, а только импульсный характер. В ее жизни существовало много такого, что вызывало другие эмоции и чувства: работа, друзья.  На какое-то время она отвлекалась и просто продолжала жить. Но очередной звонок вызывал очередной приступ.
За окном второй день лил нескончаемый, угнетающий дождь.
За дверью ее комнаты кричали ссорящиеся соседи.
Она смотрела в сумрак сквозь скатывающиеся по стеклу струи.
Почему же в ее жизни все сложилось именно так?
- Я всегда старалась дать тебе все, что ты хотел. И в конечном итоге отдала все, что было. У меня больше ничего не осталось, кроме моей личной жизни. Хотя, и ее у меня нет!.. - она с силой стиснула голову, в которой разрывался истошный крик
- Ты меня не слышишь!..