Один минус Один финал

О поспешной эвакуации постояльцев из номера-люкс на восьмом этаже гостиницы Азимут говорила оставленная открытой нараспашку входная дверь и перевернутый журнальный столик.

«Какая странная парочка! Приличные вроде такие были, трезвые, — горничная была под впечатлением от увиденного, — бес что ли вселился!» Она понятия не имела с чего начинать уборку. У нее опускались руки.

Номер был оставлен в крайне неприличном виде и напоминал площадку после съёмок очередной серии Бондианы. К часу дня ожидалось появление новых постояльцев, поэтому нужно было придать ему товарный вид в весьма сжатые сроки.

«Съемки закончились, артисты разъехались», — заключила служащая Азимута и решила начать приведение люкса в порядок с попытки оттереть стену от огромного красного пятна.

«Его закрасить легче, чем отмыть! Ну и натворили они тут! Ни стыда, ни совести!» — думала она.

Испещренное осколками стекла напольное покрытие издавало зубодробительный хруст при каждом шаге. Горничная морщилась, пробираясь к кровати, чтобы снять безвозвратно утраченное постельное белье. Её напарница включила огромный пылесос, и номер наполнился чарующим звуком работающего на малом газу авиационного двигателя. Стекляшки со стуком стали исчезать в чреве мощного агрегата.



«Сапсан» резал острым носом холодный воздух. Световое табло показывало текущую скорость поезда — 190 километров в час.

За окном пролетал унылый российский пейзаж с мрачными, уже почти опавшими деревьями и убогими жилыми постройками и сараями. «Нихера не поменялось, — думала Юлька, — всё то же, что десять или пятнадцать, или даже пятьдесят лет назад. Грязища, покосившиеся дома, да сортиры во дворе».

Игорь спал в кресле рядом, подперев голову рукой. Темные очки, скрывающие немалый синяк под глазом сползли и открыли кровоподтек взору снующих по проходу пассажиров. Юлька поправила очки Игорю и покосилась на его распухшую руку. «Интересно, все-таки, перелом там у него или обошлось? — думала Юля. — Это с какой же силой надо было так в стену кулаком въехать! Если бы он задавался целью попасть мне в голову, я здесь не сидела бы».

Словесное выяснение отношений в номере гостиницы, переросло в разговор на повышенных тонах, а затем и в физическое противостояние, чего никогда ранее между ними не случалось. Юлька в ответ на какие-то его резкие слова отвесила ему хлёсткую пощечину, а затем метнула в него бутылку красного вина. Игорь ужом увернулся от летящей емкости, и стена у изголовья кровати, впитав в себя рубиновую жидкость, перестала быть девственно белой и скучной…

В какой момент, и какой частью тела Юля поставила Игорю фингал, она вспомнить не могла, как ни старалась. Видимо, это произошло случайно, когда у обоих голова уже не работала, эмоции переполнили, и борьба продолжилась в партере. Коленкой попала, или локтем, не иначе.

По дороге из отеля на Московский вокзал, Юля позвонила Насте, чтобы попрощаться, поблагодарить за все и поведала о том, что произошло. Настя внимательно слушала и Юля чувствовала, что подруга улыбается. Настя сказала, что именно такой финал она и предполагала. А с момента их с Юлькой разговора в номере Азимута уверенность эта только укреплялась. Когда Юля среди ночи, отказалась от приглашения Насти и уже практически из машины Бориса вернулась в гостиницу, все стало окончательно ясно. Но вот рукоприкладства в отношение Игоря со стороны Юльки, Настя предположить никак не могла.

Несмотря на небольшие телесные повреждения, на душе у Юли теперь стало невероятно спокойно и легко. С ее души упал камень чудовищных размеров, и грохот от его падения был услышан на всех этажах Азимута. Поглядывая на спящего Игоря, она улыбалась.

Юлька благодарила Бога и всех Святых, что надоумили ее не уезжать с Настей, а направили прямиком в номер, где и случился «апофеоз» их с Игорем поездки, да что там поездки, всех их отношений за многие годы. Они выяснили все, что можно было выяснить, признались друг другу во всем, в чем можно было признаться и для обоих все вдруг стало понятно и прозрачно. Потом долго сидели на кровати в обнимку, плакали, целовались, вспоминали что-то, смеялись, снова пускали слезу…

Похоже было на то, что они в совместной жизни проскочили некий, очень опасный рубеж, – заброшенный, полуразрушенный железнодорожный переезд, со стрелкой с гнилым механизмом и умудрились не улететь под откос. Они оба выдохнули с облегчением, убедившись, что последняя колесная пара миновала гнусный участок.

Нужно было учиться жить дальше. Учиться разговаривать, доверять, понимать, прощать и жить с тем набором знаний друг о друге, что они получили, полезных и не очень, и вместе преодолевать возникающие трудности.

У Юли возникло непреодолимое желание вывести Игоря из спячки чтобы снова поговорить с ним хоть немножко.

— Девушка! — Юля позвала медленно идущую по вагону проводницу с тележкой с напитками. — Коньяк стограммовый у вас есть?

— Армянский, — ответила та, — желаете?

— Будьте любезны, две бутылочки.

Юлька расплатилась и скрутила крышечки у обеих. Затем она осторожно поднесла открытый пузырек к носу спящего мужа. «Интересно, проснется или нет?»

Поезд покачивало, на весу держать руку было неудобно, и Юля пару раз случайно коснулась носа Игоря бутылочкой.

Он проснулся, открыл глаза и тряхнул головой, успев поймать в последний момент соскочившие с носа очки.

— Ты чего, Юль? — Игорь непонимающе улыбался. — Мне какая-то хрень неприятная снилась. — Он потер лоб ладонью.

— Считай, что я тебя выдернула из мохнатых лап кошмара. Держи! Давай по чуть-чуть коньячку выпьем!

Она протянула ему маленькую шоколадку и бутылочку.

— Ну, за что выпьем, дорогой?

— За тебя, Юль!

— Согласна! За тебя, Игорь!

Они чокнулись бутылочками и выпили прямо из горлышка, закусив шоколадкой.

Впереди было еще как минимум четыре сотни километров до Москвы и вся оставшаяся жизнь. Оба надеялись, что теперь уже счастливая.