А. Х. Хан. Конфликт пуритан с Мильтоном

КОНФЛИКТ ПУРИТАН С МИЛЬТОНОМ
А.Х.Хан
http://www.qurtuba.edu.pk/thedialogue/The Dialogue/11_3/Dialogue_July_September2016_346-357.pdf

Вступление

Джон Мильтон (1608-1674) представляет целую эпоху английской литературной истории. Подобно Шекспиру, он разделил славу, а также борьбу своего времени, но его философский взгляд на мир, его рвение подвизаться за свободу и его стойкая защита пуританской позиции делают контекст чрезвычайно важным для поэта. Поскольку пуританство во многом отвечает духу и сущности Мильтона, нам следует поразмыслить о культурных и политических последствиях этого религиозного ренессанса, стремившегося к реформам в английской Церкви. Приступив к такой мощной проблеме, как "божественное право королей", пуританство стало более серьезной политической силой, поддерживающей святость и освящение личной свободы, чем если бы оно было простой ритуальной реформой. Акцент был поставлен теперь скорее на полномочия парламента и вообще власти, чем на поверхностное реформирование церковных практик, и в итоге дух времени, голос свободы и человеческого достоинства возобладал в XVII в. (неверно! - Пер.).
Опираясь на Ренессанс, Мильтон как одинокий воин защищал статус Церкви и дела парламента после того, как Карл I был публично обезглавлен, а Англия управлялась парламентом почти 17 лет. Это он сделал через ряд брошюр ссылаясь на дух древних греков, как это показывает его страстный призыв к свободе в "Ареопагитике" (1644), где он выступил перед парламентом Англии за свободу печати, а также с критикой ключевых для эпохи христианских доктрин,  публикуя свои противоречивые произведения, такие, как «Учение и дисциплина развода» (1643). « Для поэта, такого как Мильтон, убежденный в своей гениальности и решимости, чтобы поставить их на службу своей стране, эта атмосфера была опасной и увлекательной. Христианин и гуманист, протестант, патриот и наследник золотых веков Греции и Рима, он столкнулся с тем, что казалось ему рождением нового мира, и возрождал Англию с большим волнением и идеалистическим оптимизмом" (1).
Однако в величайшей христианской эпопее «Потерянный рай» Мильтон раскрывает свой пуританский дух и вступает в главный конфликт своей эпохи. Именно эта религиозно-политически заряженная атмосфера дала ему силу и возможность показать свое великое интеллектуальное и литературное мастерство, огромное моральное мужество и беспрецедентный порыв к делам христианской веры в отношении ее инициатив в области реформ, а также свобода. Интересно, что Мильтон столкнулся с дилеммой придерживаться двух, по-видимому, противоречивых позиций, в отношении христианства и реформ Церкви Англии и гуманистической повесткой дня, философски колебавшейся между верой и Библией - и мощным обращением к разуму. Такова была "пуританская революция" (1640-1660) в Англии, которая дала Мильтону возможность написать свои знаменитые труды в прозе. Интересно, однако, что турбулентность на этом этапе английской истории оказалась благоприятной для многих интеллектуальных вспышек, когда свободно обсуждались такие разнообразные вопросы, как религия, политика, история, демократия, свобода и конечно, литература. Однако именно  религиозное рвение доминировало в той борьбе, что представляет эпоху "Потерянного рая" и "Самсона-борца", которые, несомненно, являются самыми благородными и великими из поэм Мильтона и сообщают о его дилемме между путем Бога к человеку и оправданием неукротимого человеческого духа.

Пуританизм: контуры

Как отмечалось выше, пуританство было в основном движением ревностных христиан, стремившимся к определенным реформам в английской Церкви. Это религиозное по сути движение стало многогранной революцией, имеющей политические и социальные последствия, в конечном итоге приведшей к казни короля Карла I и введению парламентской демократии во главе с Оливером Кромвелем (1599-1658).
Пуританство было мощной духовно-моральной реформой на фоне интеллектуального и либерального пробуждения Ренессанса, которое произошло в XV в. и имело "два главных предмета: первый - это личная праведность; второй - гражданская и религиозная свобода... Эта эпоха стремилась сделать людей праведными, и она желала сделать их свободными" (2). Именно эта линия, отличавшаяся от основного направления импульсов эпохи Возрождения, сделала пуританство религиозно-политическим движением, которое не просто требовало реформ в Церкви Англии, но поддерживало идеал свободы, подвергая сомнению деспотизм в все его проявления, будучи в особенности сосредоточено на тирании короля. Проблемы возникли, однако, когда Кромвель ввел определенные законы, которые были слишком суровыми, для тех, кто желал более сбалансированного, гуманного и справедливого социального и религиозно-политического порядка. На этом стыке английской истории и находится роль Мильтона, и мы сталкиваемся с его проблемным отношением к христианскому моральному порядку и с обращением к разуму в вопросе о свободе человека.
 «В самом широком смысле пуританское движение можно рассматривать как второе и большее Возрождение, возрождение нравственной природы человека, следовавшее интеллектуальному пробуждению Европы в XV - XVI веках. В Италии, влияние которой было самым сильным в елизаветинской литературе, эпоха Возрождения была по существу языческой и чувственной. Она едва касалась нравственной природы человека, и это мало облегчило деспотизм правителей" (3). Именно в этой перспективе пуританство становится одной из самых реформ в истории Англии, ибо оно не только искало очищения Церкви, но ставило вопрос об оправдании Царства Божия как такового. В связи с этим оно порой представляется проблематичным и противоречивым. Однако более глубокое понимание показывает, что пуританское движение было смесью Реформации и Ренессанса (СПОРНО! - Пер.). « Такое движение должно было быть очищено от всех заблуждений которые привязались к нему со времен Реставрации, когда само имя пуритан было превращено в насмешку придворными Карла II. Хотя дух движения был глубоко религиозен, пуритане не были ни религиозной сектой, ни типом узколобых мрачных догматиков, встречающихся в истории и поныне" (4).
Пуританизм был всеобъемлющим религиозным и конституционным интервенционизмом, подвергая сомнению власть установленной Церкви и тиранию короля, то есть Карла I. Монархия Стюартов была восстановлена в1660 г. с возвращением Карла II из Франции, но это никоим образом не лишило пуритан вообще и Мильтона в частности решимости оспаривать статус-кво. История свидетельствует о том, что позже пуританство сильно повлияло на жизнь английских колонистов в Новом Свете, а с появлением США оно приобрело такое значение, какого Мильтон и его партия не могли даже представить. «С точки зрения религиозной пуританство включало в себя все оттенки веры... В него вошли английские церковники, а также крайние сепаратисты, кальвинисты, ковенантеры, все, кто был связан с сопротивлением деспотизму в Церкви и государстве и со страстью к свободе и праведности, какой мир не видел еще никогда... Собственно религиозный фермент здесь был несколько иным, чем тот, который положил начало Реформации" (5).
Интересно, что в век Мильтона наиболее глубокая поэзия творилась так называемыми «метафизическими поэтами», работавшими всю переходную эпоху. Многие старые идеалы теряли почву,. а новые образцы и формы еще не были отчетливо выращены. «В литературе пуританская эпоха также была путаницей из-за разрушения старых идеалов. Средневековые стандарты рыцарства, запретная любовь и романсы, с которыми Спенсер обставил свои типы, погибли не менее, чем идеал национальной церкви, и в отсутствие какого-либо фиксированного стандарта литературной критики не было ничего, чтобы предотвратить преувеличения "метафизических поэтов" (6).

Мильтон и парламент

Появление Содружества во главе с Кромвелем было воспринято английской общественностью как победа свободы человека над "божественным правом" короля, чьи прихоти и легкомыслие и привели к революции. Республиканская и антироялистская позиция Мильтона, как и многих пуритан, может быть оценена по его следующему комментарию: "Король должен быть обожаемым, как полубог, с развратным и надменным двором, полным огромных расходов и роскоши, и показывать образцы вкуса для нашего праведного дворянства, как мужчин, так и женщин, не только в своих играх, но и всерьез... Он может создавать множество придворных должностей для своих слуг, друзей и их родственников" (7). С другой стороны, были определенные жесткие постановления парламента, в частности запрещающие публикацию книг, если они не будут дозволены властью назначенных цензоров, которые разгневали свободолюбие Мильтона. Следуя греческой традиции, он поставил под сомнение саму основу этого неразумного закона в широко известной, но спорной "Ареопагитике". Это был страстный призыв к духу демократии и парламентским идеалам, призывающий к одобрению голоса народа.
Милтон представляет мощный аргумент в пользу свободы, а также доверия к совести человека, более важного, чем все внешние нормативно-правовые акты. Этот хорошо сформулированный, правильно доказанный аргумент изобилует историческими аллюзиями и примерами, которые несут большую смысловую нагрузку, несмотря на его сложный язык. Он являет огромную силу, почти насилие в своих длинных обсуждениях, что делает его канонической работой, определяющей идеализм великой души. "Убить хорошую книгу - все равно что убить человека. Кто убивает человека, убивает разумное существо, образ Божий; но кто уничтожает добрую книгу, убивает разум, тоже образ Божий. Многие люди бремя для земли, но хорошая книга - это драгоценная живая кровь и дух, в котором цель жизни" (8). На одном дыхании Милтон призывает моральную силу истинного христианства, чтобы поддерживать правду, не поддаваться лжи и бессмыслице и озвучивать общественное беспокойство. «Тот, кто может воспринимать и рассматривать пороки со всеми их приманками и кажущимися удовольствиями, и все же воздержаться и предпочесть то, что действительно лучше, является настоящим смиренным христианином" (НЕ ФАКТ! - Пер. (10).

Дилемма Мильтона

Мильтон - очаровательный гений: человек с сильными противоречиями, отстаивавший человеческую доброту и стоящую за ней личную свободу от тирании государственной церкви, короля и парламента. В этом отношении его взгляд на пуританство не кажется простым и линейным, ибо он довольно сложный и интригующий. Хотя прежде всего он величайший поэт, автор "Потерянного рая" и "Самсона-борца", для него человеческая ситуация была важнейшей для его эпохи и он исследовал ее в серьезных трудах в прозе.
Дилемма Мильтона заключается в том, что он смотрел на христианство как на моральный порядок, стремился очистить доктрину и избавиться от фанатизма и властолюбия церковников,  но в то же время  не был готов потворствовать диктаторским постановлениям Кромвеля, когда Содружество ограничивало свободу выражения (правильно делало! - Пер.). В этом отношении он, похоже, идет против основной пуританской перспективы. Именно в пуританской среде Мильтон опубликовал многочисленные памфлеты по различным предметам, касающимся религии политики, истории и, конечно же, литературы. Интеллектуальная вспышка литературного гения на самом деле задала путь литературы в революции. Идеальное состояние, которое предполагал Милтон, было выше его личных соображений, и его позиция была искренней в том смысле, что он желал обеспечить справедливость народу Англии в пуританской системе правления и считал парламент единственным источником свободы, в которой людям, по его убеждению, отказала монархия.
Огромная забота Мильтона о религии заключалась в том, чтобы возродить гуманные идеалы в церкви.  Его первая брошюра, изданная в 1641 г., была озаглавлена "Реформация, касающаяся Церкви: дисциплина в Англии и причины, по которым она до сих пор не введена". Здесь он выступил за очищение Церкви, чтобы она могла воспитать христианский характер народа Англии. Его замечания об уродствах в поклонении нагружены иронией. "Епископы кадили и окропляли, и они украсили ее (Церковь) не одеяниями чистоты и невинности, а золочеными платьями и митрами... Они сочли, что крещение не смывает первородный грех без крестного знамения, совершаемого священником" (11).   
Мильтон, похоже, разрывается между двумя внутренними полюсами противоположных убеждений верующего христианина и рационального человека эпохи Возрождения. Кажется, он не в состоянии примирить эти параллельные потоки сознания. Его призыв - честное возвращение к Писанию, но при этом без иррациональных учений (глупо, если так! - Пер.). "Пуритане не были ни бродягами, ни глупцами. Они  были патриотами... Они боролись за гражданскую свободу прежде всего потому, что она имела жизненно важное значение для религии. Роялисты были более очаровательны и изысканны в манерах, но за ними стоял фанатизм и тирания" (12). Мильтон  маневрировал между двумя мощными силами и, размышляя о недостатках этих двух антагонистических путей, он пытался уклониться от контроля, найти середину, примирить соперничающие стороны. "Мильтон встал между роялистами и пуританами. Религиозно и нравственно он во многом был эклектичен, и его сила была в том, что он притягивал к себе лучшее с обоих сторон. Он не выносил многие манеры и взгляды пуритан, и не разделял их насмешек над ученостью и радостями жизни (?! - Пер.). Но он, как и они, всегда держал себя под взором Господа, и в этом была тайна его героизма. С другой стороны, хотя Мильтон ненавидел тиранию роялистов, он украшал себя  всем тем, что было действительно восхитительно в них".
В серии прозаических работ Мильтона, затрагивающих такие жизненно важные вопросы,  как значение Писания, мы видим альтернативный церковному подход к христианству, особенно когда мы сталкиваемся с критикой королевской власти и авторитета магистратов, а также еще более радикальные взгляды на социальные вопросы, поставленные в "Доктрине развода". На пути к очищению церковных практик, отрицанию доктринального авторитета церквей в вопросах веры и утверждению человеческой совести Мильтон продолжает громить идолов, утверждая верховенство Евангелия. "Знание Творца обладает такой духовной высотой и чистотой характера, что оно очищает привязанности возрожденной души, так что в ней ничто не остается нечистым, кроме греха... Вера не нуждается в слабых и ошибающихся свидетельствах чувств, чтобы постигать небесные тайны, если Господь в Своем замысле не сокрыл их от нас" (14).
Но когда дело доходит до столь же глубоко укоренившегося стремления человека к свободе, свернутого неразумными требованиями, Мильтон мужественно выдвигает самую убедительную аргументацию и выражает свою озабоченность подлинно республиканскими и конституционными принципами. "Ясно таким образом, что власть королей и магистратов такова, что она лишь производна от доверия людей к общему благу и передана им от них, и только так власть остается у них принципиально и не может быть взята от них без нарушения их естественного право первородства" (15).
В соответствии с приверженностью Мильтона принципам реформ его взгляды на брак в эпоху, не совсем готовую к столь деликатным дебатам, касающимся личной жизни христиан даже с более радикальными перспективами, были весьма реалистичными. Брак для него, согласно подлинному смыслу слов Спасителя, был "не надлежащим средством укрощения похоти, но исполнением супружеской любви и верности" (16).

Потерянный рай Мильтона

"Потерянный рай" - это колоссальный эпос, касающийся не человека или героя, а всего человеческого рода, и  персонажи Милтона таковы, что никакая человеческая рука не могла адекватно изобразить их. Такие сцены, как великолепие небес, ужасы ада, безмятежная красота Рая, солнце и планеты, висящие между небесным светом и грубой тьмой, обрисованы с воображением почти сверхчеловеческим. Любой исследователь литературы, независимо от того, насколько он согласен с Мильтоном, при должной беспристрастности заметит, насколько все это величественно. Ясность мысли и сила аргументации, поддерживаемая историческими и религиозными свидетельствами, которые использует Милтон, на самом деле являются радикальными и иконоборческими. Нет никакой сентиментальности или поверхностности в его дискурсе, оспаривающем самую могущественную силу в обществе: гегемонию официальной церкви и тиранию короля.
Здесь стоит привести интересный пример. Голландец Сальмасий, компетентный  ученый своего времени, написал свой "Образ короля", опровергая взгляды Мильтона. Тот не терял времени на ответ и выразил свое возмущение в "Иконоборце". Через эту предпосылку "Потерянный рай" Мильтона стал тем, чем стал. Ни до, ни после того, как Мильтон написал этот великий христианский эпос, никто не осмелился предпринять такую же попытку. Это владение Мильтона, его особая территория. И, как и его создатель, этот эпос полон экстремальных противоречий,  учитывая его трактовку божественной драмы и падения человека, восстания сатаны и искупления кровью Иисуса как средоточия восстановленного Рая.
Большинство читателей бывает шокировано высокой ролью антагониста в этом эпосе. Побежденный сатана вместе со своим кланом мятежников проявляет свою гибельную свободу, что на какое-то время затмевает саму тему, которой открывается поэма. Сатана, признав свое поражение, начинает асимметричную войну в попытке отомстить. Но "ум не имеет ни места, ни времени и может сделать рай адом". Для сатаны власть стоит гибели; ему "лучше  царствовать в аду, чем служить на небесах" (18). Такие строки могут быть тенденцией к ереси, но на самом деле они написаны человеком, подвизавшимся подвигом веры. Поэтому Мильтон готов подчеркнуть противоречия своего мировоззрения. Он стремится оправдать пути Бога к человеку в эпосе, но в то же время мятежный тон сатаны с его индивидуалистическим бунтом вторит макиавеллистскому голосу политики, воли к власти.
"Потерянный рай" истолковывался с очень многих позиций. Он противоречив в том смысле, что порой звучит еретически через голос сатаны с его пониманием свободы. Но главное утверждение поэмы касается неповиновения человека и его окончательного искупления посредством распятия Христа. Проблема, лежащая здесь на поверхности - это тождество героя эпоса. Адам, не подчинившийся Божией заповеди, наказывается изгнанием из рая. Но вследствие восстания сатаны эпопея принимает форму грандиозной космической драмы, где дьявол главный антагонист. Можно утверждать, что Иисус, Который жертвует Собой, является главным героем уже "Потерянного рая", хотя Мильтон практически не упоминает Его. Углубленное чтение эпоса вызывает вопросы, касающиеся самого подхода Мильтона к христианству: не изобразил ли он сатану и его свободу страшного выбора с некой симпатией? Не пишет ли он скорее как античный человек разума, чем как набожный христианин? Отклоняя мнение, что сатана является главным героем "Потерянного рая", Дэвид Дайш отмечает: «Речи сатаны и его последователей - мильтонианские в популярном смысле слова: они представляют правдоподобие привлекательности зла. Если бы зло никогда не было привлекательным, не было бы и проблем для человека... Считать сатану героем только потому, что Мильтон показывает силу и соблазнительность такого рода зла - значит показать крайнюю незрелость и наивность" (19).
Эта космическая трагедия создается таким образом, что антагонист занимает свое место в эпосе, который в основном был написан посвященным христианином, а не рационалистом. Тем не менее, «хотя он не имел в виду вывести тип, который не является существенным злом, его поэтический гений одержал верх над его пуританством" (20). У. Роуз в своем введении к "Творениям Джона Мильтона", где он сравнивает его с Гомером и Вергилием, занимает сходную позицию. Он утверждает, что "Гомер описывает своих богов с легкой насмешкой", а для Вергилия "у божества есть что-то от мрака стоической судьбы». По контрасту с ними Мильтон имеет мужество, чтобы схватиться с поистине великой проблемой - оправдать пути Бога к человеку" (21).
Когда Мильтон закончил оба "Рая", он не растратил свои религиозные сомнения и рациональный скептицизм, которые, видимо, остались с ним до последнего. Тем не менее "первый "Рай" рассказывает, как человечество, в лице Адама, пало под искушением сатаны и было изгнано из рая и отлучено от Божией благодати" второй же показывает, как человечество, в Лице Христа, победило искусителя и было удостоено Божественной милости" (22).

Заключение

То, что Мильтон был пуританином и твердо стоял с парламентом против короля, является установленным историческим фактом, и большая часть его пуританского дискурса непосредственно связана с эпохой, известной как "век Мильтона" в английской литературе. Но также верно, что его рациональный взгляд на состояние человека привел его в конфликт с самой партией, с которой он сражался, не только против неуместного представления о божественных правах короля, но и вопреки церковной власти. Впечатленный духом Ренессанса, который опьянен человеческой свободой и возвеличивает разум, Мильтон не стеснялся поднять свой могучий голос и против мощного английского парламента под Кромвелем. В этом отношении он человек, столкнувшийся с конфликтом совести, который мощно показывают не только «Потерянный рай», но и «Ареопагитика». Они содержат его голос, черпавший моральное вдохновение из христианской веры, а разумную чувствительность - из эпохи Возрождения. По-видимому, противоречивая позиция Мильтона во многих жизненно важных проблемах его эпохи возникла из религиозных споров, в том числе о божественных правах королей. В любом случае ясно, что он должен был принять во внимание ситуацию, возникающую из поляризации английского общества на религиозных и политических линиях. Он сражался с пуританами против кавалеров и помог им выиграть войну. Но когда уже конституционное и республиканское государство попыталось ограничить свободу слова, Мильтон, учитывая его гуманистическое рвение, написал "Ареопагитику", чтобы привлечь внимание к проблеме: лучше доверять  человеческому суждению, чем потворствовать внешним правилам. Даже по другим важным вопросам, таким как развод, образование и роль государственных должностей, среди прочего, он передал свои взгляды с такими сильными аргументами и подтверждающими доказательствами, которые просто нельзя было отложить в сторону. Однако, принимая во внимание множество сильных и разнообразных проблем, можно сказать, что в итоге он буквально остался полном одиночестве, особенно после восстановления монархии. Это очевидное отчуждение и трагическая потеря зрения оживили внутреннее Я этого могучего гения. « Этот страстный индивидуальный христианский гуманист-поэт, запутавшийся в истории своего времени, с его великим чувством поэтической миссии и уклонением от общественного служения, достиг полного расцвета своих поэтических достижений в разгар борьбы, в которую он полностью потерял веру. Это увлекательный пример" (23).


1 David Daiches, A Critical History of English Literature, Vol. I (London: Seeker & Warburg, 1960), 391
2 Prof. Isaac Carvalho, “John Milton”. Available at: https://sites.google.com/site/estesinversos/john-milton
3 Ibid. 4 Ibid. 5 Ibid. 6 Ibid.
7 John Milton, “The Prose Works of John Milton”. Available at:
8 “Areopagitica: A Speech of Mr. John Milton”. Available at: l
9 Ibid. 10 Ibid. 11 John Milton, “The Patriot and the Poet, Illustrations of the Modern Man”. Available at: http://www.forgottenbooks.com/ readbook_text/John_Milton_1000483463/197
12 David Parry, “Milton’s Religious Context”. Available at: www.darknessvisible.christs.cam.ac.uk/religion.html
13 “Milton and the Puritans”. Available at: https://archive.org/stream/jstor-25120913/25120913_djvu.txt
14 John Milton, “Of Reformation in England, and the Causes that Hitherto have Hindered it”. Available at: https://books.google.com.pk/books?id=dNkGAAA AYAAJ&source=gbs_navlinks_s
15 John Milton, “Of Tenure of Kings and Magistrate”. Available at: http://oll.libertyfund.org /titles/1209 16 John Milton, “Doctrine of Discipline and Divorce”. Available at: http://oll.libertyfund.org/ titles/1209
17 John Milton, “Paradise Lost”. Available at: https://www.dartmouth.edu/~milton/ reading_room/pl/book_1/text.shtml
18 Ibid. 19 David Daiches, A Critical History of English Literature, op.cit., 440 20 W.H.D.Rouse, “Introduction”. In John Milton, Poetical works of John Milton (London J.M.Dent and Sons, 1933), ix 21Ibid., viii 22 Prof. Isaac Carvalho, “John Milton”. Available at: https://sites.google.com/site/estesinversos/john-milton
23 David Daiches, A Critical History of English Literature, op.cit., 457

Перевод (С) Inquisitor Eisenhorn