Учитель

- Таких учителей, как Локтионов, надо гнать из школы, - начала свою речь завуч школы, - это мое глубокое и уверенное мнение товарищи! И вот почему...

Учитель русского языка и литературы, Валерий Сергеевич Локтионов, сидел на педагогическом совете, собранным по его поводу, и не слушал. Он безучастно смотрел в окно. На весенний школьный двор. На детей гоняющих мяч во дворе, на тополя, новенькие листья которых трепетали в теплом весеннем ветру. Он смотрел и думал: "Дерево состоит из ствола, веток, листьев и шума этих листьев на ветру. Без шума дерево мертво, оно как декорация и дети без шума тоже декорация. Безжизненная".
Валерию Сергеевичу нравились дети. Вернее, ему нравилось их учить и быть с ними рядом. Он с наслаждением вкладывал в них самого себя, свою душу и свои знания. С упоением наблюдал, как они их впитывают, как загораются их глаза от нового и еще неизвестного. Как они становятся другими, как наполняется их речь новыми словами и новыми смыслами. Ему нравилось нести знание...
В школу он пришел около года назад, сразу из института. Он мечтал свернуть горы, мечтал стать новым Макаренко. Был смел и решителен. И вроде все получалось...
И был огонь, и была жизнь...
А теперь этот совет... Эти слова коллег.
Валерий Сергеевич отвернулся от окна, посмотрел на собратьев по профессии. Он не слышал слов, в ушах шумели тополя, только они сейчас были жизнью, все остальное было декорацией.
Завуч продолжала открывать рот, смешно искривляя его немного на бок, молодая учительница музыки и пения Лена, сидела, потупив глаза, физрук Степаныч смотрел на Валерия Сергеевича с немой поддержкой в глазах, но иногда косился на завуча и тоже прятал взгляд.. Учитель физики Элла Владимировна утвердительно кивала словам завуча и во взгляде ее было явное осуждение и немного страха. Красавица Виктория Изольдовна, учитель английского языка, безучастно бегала глазами по стенам учительской и часто просматривала на часы. Лица остальных коллег тоже в основном были безучастны и безразличны. И только трудовик Николай Валентинович, хмурил брови и сжимал кулаки, о чем-то беззвучно шевеля губами.
Валерий Сергеевич снова отвернулся в окно. Посмотрел на мальчишек, гоняющих мяч, и почему-то подумал про то, как все это началось...

Валерка был крупнее всех одноклассников и выше их на голову. Неуклюж и от этого немного застенчив. Но под застенчивостью билось все же веселое и вспыльчивое сердце .
- А ты Витька! - выкрикивал он во время урока, когда сосед сзади долго тыкал его линейкой, испытывая валеркино терпение. Вскакивал, с грохотом роняя стул и двигая парту. Кидался на соседа, захватывал его голову под мышку и мягко большой ладонью стучал по его рыжей шевелюре.
- Локтионов! - громко и строго произносила Екатерина Николаевна, его первая учительница и Валерка цепенел, отпускал Витькину голову, краснел и бурча, - "Он первый начал...", садился на место.
Валерка был не злой, и все это знали, поэтому часто задирали его и он, поймав обидчика, хватал его голову в захват, мягко стучал огромной ладошкой ему по лбу, приговаривая:
Вот тебе, вот тебе...
Потом они начинали хохотать, и Валерка отпускал задиру со словами:
- В следующий раз получишь сильнее.
Вот ещё! - шутливо огрызался задира и Валерка, хохоча, устремлялся за ним в погоню...
Поначалу учился Валерка средне. Не плохо и не хорошо. Любил математику, прилежно решал примеры и задачки, аккуратно вписывая в клеточки цифры и знаки, вытаскивая немного от старания язык. Любил рассказы про природу и старательно учил стихи. Только не мог их рассказывать толком, от волнения путал строки забывал слова, вздыхал, нервничал и от этого путался ещё больше, а потом под дружный хохот класса краснел и замолкал совсем.
- Ничего, Локтионов, ничего, садись, я вижу, что ты учил. - говорила Екатерина Николаевна и ставила ему четверку.
- Вроде же выучил, почему четверка? - спрашивал отец, когда вечером приходил с завода, - или наврал?
- Учил, не наврал я, просто...
Не договорив, Валерка махал рукой, брал книгу и неуклюже залезал под стол.
- Была бы жива мать, она бы дала тебе на коврижки, - ворчал отец, включая телевизор.
Мать Валерка не помнил, вернее в голове иногда возникали образы доброго женского лица с ясными, глубокими глазам. Лицо склонялось над Валеркой и улыбалось ему. После таких моментов он хватал фотоальбом и долго всматривался в немногие фотографии матери, пытаясь найти там эту улыбку и глубину в глазах.
Варвара Степановна, Валеркина бабушка со стороны матери, потеряв дочь, сильно заботилась о внуке, жалела его и всячески защищала:
- Ну и четверка, ну и что? Поди ты учился на одни "пятерки"!
Отец обычно не отвечал. Смотрел телевизор и даже не поворачивался на разговоры тещи.
Проворчав ещё немного в защиту внука, Варвара Степановна отходила и ласково говорила:
- Ну, сейчас ужин буду собирать. Голодные?
- Да - отвечал Валерка за себя и за отца.
Валерка под столом читал книгу. Читал он взахлёб и много. Но так было не свегда. С самого начала, с малолетства, он ни как не мог освоить грамоту. Отец пытался заниматься с ним до школы, принес новенький букварь, посадил Валерку на колени и стал показывать ему буквы. Валерка с удовольствием повторял за отцом звуки, рассматривал картинки, но дальше дело не пошло. Не давались Валерке слоги, не мог он понять, хоть убей, как вместе произнести буквы. Нервничал отец, нервничал Валерка, начинал крутиться и хныкать. Промаявшись с сыном несколько вечеров, отец наконец плюнул и, забросив букварь на полку, в сердцах крикнул:
- Да что я, двужильный что-ли! Вот пойдешь в школу, там тебя и научат!
На крик из своей комнаты вышла бабушка и пыталась пристыдить отца, но тот, как обычно ничего не ответил и уселся перед телевизором..
А осенью Валерка пошел в школу...К Екатерине Николаевне. Та долго и терпеливо смотрела на потуги Валерки, помогала ему, объяснила, оставалась с ним после уроков, но все шло очень тяжело. Не клеились у Валерки чтение. Да и желания особого он не испытывал. При любой возможности он старался сбежать, или спрятать букварь, или просто сидел и молчал, когда Екатерина Николаевна уговаривала его прочитать, что написано на открытой странице.
Но однажды случилась история из-за которой все изменилось.
Недалеко от валеркиного дома была воинская часть. К ней Валерка часто бегал с пацанами. Они прилипали к дыркам в заборе и смотрели как солдаты маршируют на плацу или поджидали их у ворот, в надежде, что ворота откроются и строй солдат выйдет на пробежку к реке и тогда они будут бежать рядом, выкрикивать "Служу Советскому Союзу! " и ловить улыбки и шутки солдат. И вот в очередной раз, прильнув к дырке, они увидели, что все солдаты нарядные, стоят с автоматами, ровным строем. На красной трибуне стоят командиры, а рядом трибуной солдаты держат развивающиеся знамена. Играет гимн. Все выглядит очень красиво и торжественно.
- Это присяга, - сказал рыжий Витька, у которого брат уже год служил в армии, - я видел такое по телеку и мы к брату ездили на нее .
Валерка не мог оторвать глаз. Солдаты по очереди, чеканя шаг, выходили из строя, отдавали честь и командир давал им красную папку, в которую они смотрели и что-то гордо говорили.
- Чего это они? - спросил Валерка у знатока Витьки.
Они присягу в папке читают. Там самые главные слова записаны! После этого можно Родину защищать!
- Как читают? - испугался Валерка, но ответа не получил, - все увлеченно смотрели на красивый строй солдат, на знамена, на строгих командиров и мысли пацанов были там, в этом строю.
По дороге домой Валерка молчал. Шел тихо, не обращая внимания на Витьку и остальных, которые изображали строевой шаг и отдавали друг другу честь. Валерка думал. Он думал о том, что не может толком читать, а там вон оно как! Присяга! Самые главные слова! Важные слова! А он, Валерка не сможет их прочесть. Не быть ему солдатом. Родину не защитить. Никогда..
На следующий день, когда закончился последний урок и все одноклассники одним порывом вылетели из класса, Валерка не двинулся с места. От сидел за партой, положив руки перед собой.
Екатерина Николаевна удивлённо подняла глаза:
- Локтионов! Ты чего?
Валерка насупился, полез рукой в портфель и достал оттуда букварь. Положил его перед собой и посмотрел Екатерине Николаевне в глаза....
В тот день она с ним не занималась, а просто прочитала ему вслух рассказ, про мальчика, который очень хотел учиться. Звали его Филиппок.
Этот Филиппок так запал в душу Валерке. Так он поверил в его силу и желание, так ему захотелось помочь этому Филиппку, что уже через пару недель Валерка достаточно бегло читал и его уже было не остановить.
Он читал все подряд и восхищался сколько всего есть в книгах. Его поражали смелые пираты, храбрые воины и красивые дамы. Он стеснялся на балах, летал на Луну, путешествовал по океану и осаждал неприступные стены древних городов. Он погибал в пустыне, покорял вершины и выживал на необитаемом острове. Он сражался с врагами Революции и татаро-монголами, скакал за скальпами в прериях и шел к Северному полюсу, решал вывезет ли Боливар двоих и отражал нападки злых инопланетян.
Как-то, уже в старших классах, учитель русского языка и литературы, видя увлеченность Валерки книгами, дал ему прочитать рассказ " Уроки французского."
Добрый и бескорыстный образ учителя Лидии Михайловны так запал в душу Валеки, так поразил его, что решение о выборе будущей профессии созрело сразу. Жёстко и бесповоротно. К последним классам он учился уже хорошо. И когда его спрашивали:
“Куда будешь поступать?”
Валерка уверенно отвечал:
В педагогический.
Друзья смеялись и называли его "училкой", но он только дружелюбно отмахивался и не обижался...
Русский язык и особенно литература, вместе с изучением педагогической науки, стали увлечением Валерки на последующие студенческие годы.
И вот, он, уже Валерий Сергеевич, ведёт свой первый самостоятельный урок. Его, как блестяще закончившего институт, распределили в одну из лучших школ города.
И Валерий Сергеевич взялся за дело. Смело и увлеченно. Вел уроки старательно, вдохновенно. Пытался этим заразить своих учеников. Так прошло полгода. Но скоро задор стал утихать. Какой-то камень стал расти в сердце Валерия Сергеевича. Каждый раз, находясь в классе, он скользил взглядом по лицам ребят и не находил отклика в их взглядах. Скучно. Вот и все, что было написано на их лицах. Но самое страшное было даже не это, а то, что камень безучастности, несбывшейся надежды и потерянного времени рос в груди Валерия Сергеевича. Рос и твердел. И все тяжелее и тяжелее его становилось носить на уроки, чувствовать его дома и знать о нем в своих снах. В снах где он всем сердцем пытался донести ученикам знание, а они вставали посредине урока и молча выходили из класса.
Так шли дни и месяцы. Учебная программа выполнялась, а камень рос и рос... И однажды Валерий Сергеевич не пришел на урок... Он не смог встать с постели. Может он заболел, а может и камень в груди просто сильно прижал его к кровати. Он два дня прометался на границе сна и яви. Ему виделись его ученики, его мать, склоняющаяся над ним и шепчущая что-то, что Валерий Сергеевич не мог различить. Ему привиделся рыжий Витька, ухмыляющийся со словами: "Ну что, училка?". Ему виделись герои любимых книг, которые наперебой спрашивали его: "Это все? Это все зачем ты стал учителем?" . Валерий Сергеевич что-то им объяснял. Про учебные планы и про методики. Про школьную программу и правила. Герои ухмылялись и кивали на молчащую в его забытье Лидию Михайловну.... Валерий Сергеевич опять спорил и оправдывался, а герои снова укоряли его и спрашивали, спрашивали, спрашивали...
Через два дня, ранним утром Валерий Сергеевич проснулся и понял. Понял, что ему надо сделать...
- Здравствуйте, - сказал он бодро заходя в класс, - сегодня мы не будем идти по программе, а сделаем вот что...
Он написал на доске фонетическую транскрипцию слова солнце и его вариант на старославянском.
- Вы знаете откуда взялось в нашем языке это слово? - начал он урок с вопроса...
И он стал рассказывать происхождение этого слова, переходя на происхождение других слов и на примеры формирования нашего современного языка. Постепенно углубляясь в смыслы некоторых слов, их первоначальное и современное значение.... Класс замер. Дети с удовольствием слушали его. Их глаза налились интересом, вниманием и переживанием чего-то нового и неожиданного. На дом он им задал придумать по два маленьких рассказа со словами которые он им раскрыл на этом уроке.
Выйдя их класса, он прислушался к своему камню. Тот ворочался в груди, но очевидно полегчал....
И пошли урок за уроком... Дети разбирали интересные слова, составляли из них стихи и рассказы, потом дружно разбирали их у доски на правописание, пунктуацию и составные части предложения. Смеялись, спорили, придумывали новые и снова разбирали. На уроках литературы клеили из бумаги костюмы героев и разыгрывали сценки из разных произведений. И опять смеялись и спорили. Придумывали свои варианты развития событий и доказывали, что так будет правильно. Глаза горели. Души пылали, камень у Валерия Сергеевича становился все легче и легче.
Однажды, сидя за столом в своей крохотной квартирке, окруженной своими учениками, громко обсуждающими очередной альтернативный сюжет классического произведения, он вдруг понял - камень исчез...
Пропал совсем. И вместо него разливается огромное, теплое море счастья. Счастье от живых глаз, от огня в этих детских сердцах...
- Валерий Сергеевич, а вы как думаете, может он так поступить? - спрашивали его возбужденные ученики.
Валерий Сергеевич на секунду задумался и ответил:
- Почему бы и нет? Мир позволяет нам сделать все что угодно, если мы конечно готовы ужиться с последствиями своих поступков....
На одном из родительский собраний, когда учитель физики Элла Владимировна, сетовала на нерадивость и незаинтересованность учеников, кто-то из родителей неосторожно и неуверенно сказал:
- Может стоит поучится у вашего учителя русского языка и литературы, мой уже все уши нам прожужжал. Да и утром, раньше было не поднять, а теперь раньше времени в школу бежит, что-то там к уроку готовить надо...
Собрание оживилось, родители дружно закивал головами.
- Да, да.. только и слышно Валерий Сергеевич сказал, Валерий Сергеевич просил... Болеют прямо..
- Хорошо.... посмотрим... - как-то раздраженно сказала Элла Николаевна.
На этом собрание и закончилось. Но только не для Эллы Владимировны.
Элла Владимировна Гурзина, или как звали её ученика, “гюрза”, была человеком одиноким, нервным и злопамятным. Она была из той категории людей, у которых основной виновник всех их бед - окружающий мир. И люди его наполняющие. Эллу Владимировну сильно задело это замечание родителей и она решила действовать. "Нельзя вести себя как угодно. Виноватые должны ответить" - так думала она, сочиняя докладную записку. Боясь, что не найдет поддержки в своей школе, она написала ее сразу в городской отдел образования...Отнесла лично, дождалась когда в приемной у руководителя не будет никого и подложила в папку “На подпись”.
А через несколько дней грянула комиссия.
Валерий Сергеевич не придал этому факту значения. Наоборот, ему казалось, что вот, теперь посмотрят на его метод ведения преподавания, на его интерпретацию материала школьной программы и скажут "Ну вот! Вот что надо внедрять! Вот как надо учить!"
Но комиссия ничего не сказала. Отсидев молча на задник партах несколько уроков и полистав школьный журнал, она удалилась. А через два дня в отдел вызвали директора школы и завуча.... Вернувшись они отстранили
Валерия Сергеевича от уроков. И назначили этот педагогический совет...
- ....вот скажите мне, Локтионов? Вы намеренно игнорируете утвержденную программу? Зачем вы выдумываете эти искажения литературных произведений? Где вы берете эти происхождения слов? Зачем вы морочите всем этим головы советским школьникам?
"Мы можем делать все, что угодно , если готовы ужиться с последствиями своих поступков, - подумал Валерий Сергеевич.
Он посмотрел на завуча, на коллег в учительской и почувствовал, как в груди появляется маленький комок.
"Ну покайся и тебя простят. - сказал зарождающийся в душе камень, - просто покайся и все будет хорошо".
Он встал, оглядел ещё раз своих собратьев по ремеслу, как будто пытаясь найти ответ в их глазах. Потом посмотрел в окно и увидел там качающиеся кроны тополей. Он повернулся и молча вышел в дверь.
 Пройдя по гулким и пустынным коридорам школы, выбрался на улицу. Остановился на школьном крыльце и еще раз посмотрел на тополя, вздохнул теплого весеннего воздуха и услышал сквозь мальчишеские крики шум листьев.
"Без шума все мертво, все декорация..." - подумал Валерий Сергеевич.
- А ну отбирай! - крикнул он пацанам и ринулся за пролетевшим мимо футбольным мячом...