Моя партизанская война

       Моя партизанская война была весьма краткой и, как я сегодня понимаю, весьма глупой. Но тогда я натерпелся страха, которого ранее никогда не испытывал и, даст Бог, не испытаю впредь. С утра пятницы 28 декабря и до вечера понедельника 31 декабря 1990 года я ждал каждую минуту ареста, допроса и тюрьмы.

       Дело в том, что я написал (напечатал дома на машинке «Эрика») закрытое письмо Горбачеву и положил его в Первом отделе на Пятницкой, 25 в соответствующий служебный конверт, предназначенный для материалов Главной редакции мониторинга Гостелерадио. Поводом послужило выступление Шеварднадзе от 20 декабря на съезде народных депутатов СССР, в котором он с таинственным видом сообщил, что грядет диктатура, хотя «имени нового диктатора мы еще не знаем». А я-то – знал!

       Свое послание я озаглавил «Письмо бывшего демократа». Не смейтесь. Тогда слово «демократ» было не ругательным, а почти что святым. Цитирую свои наивные мысли по сохранившемуся черновику:

       «Наши современные демократы во многом напоминают большевиков. Та же безапелляционность суждений, тот же набор позитивистских, зачастую марксистских стереотипов, то же слабое понимание народной жизни, та же вера в универсальность примитивных рецептов. Они так же «уперты» в одну-единственную идею. Только если раньше рай на земле был обещан от имени коммунизма, то теперь – от имени рынка. Обо всем этом не стоило бы лишний раз говорить, если бы не главное и страшное: и те, и другие уверены, что для достижения благой, по их мнению, цели любые средства хороши. Такая цель существует, демократы словоохотливы и не скрывают: свержение президента СССР. И даже это еще можно было бы как-то понять, оправдать или оспорить, если бы не чудовищные, циничные, безжалостные методы осуществления этого плана. По моему убеждению, поставленная задача может быть выполнена лишь при одном условии – гражданской войне.

       План этот не только существует теоретически, но и идет практическая его отработка. Любые решения президента СССР торпедируются и атакуются. По всякому поводу и без повода поднимается вой с требованием его отставки. Это пока генеральная репетиция.

       Сейчас российский парламент создает свои структуры. Многие работники партийно-бюрократического аппарата и союзных министерств, выгнанные за некомпетентность, находят себе там теплые места. Штаты непомерно раздуты, оклады непомерно высоки. И не спроста. Эти российские структуры готовятся взять на себя всесоюзные функции. Активно идет переманивание специалистов союзных ведомств. Им говорят: «Приходите к нам быстрее! Скоро Россия будет командовать».

       Нетрудно уже увидеть, как будет развертываться сценарий. Вскоре Ельцин будет всенародно избран президентом России. И тогда демократы поднимут истерику по поводу того, что российская власть законна, а советская – нет, объявят всеобщую забастовку с передачей власти Совету Федерации, в котором будет главенствовать РФ. Не об этой ли угрозе предупреждал Шеварднадзе?

       Теперь скажу о нашем будущем предполагаемом руководителе Ельцине. Он – человек, на мой взгляд, «не доросший» до своей необычной судьбы. Борис Николаевич – мелочен, злопамятен и простоват. Он строит политику на своих личных обидах, что недопустимо. Не исключаю, что по недомыслию Ельцин может поставить на карту жизни миллионов людей. Это, конечно, видят демократы, используя простодушного недалекого человека как таран против Горбачева. Авось пронесет, рассуждают они и надеются, что потом поставят более интеллектуального и толкового деятеля. Но спрашивается, будет ли потом?

       В восемьдесят пятом году у Горбачева были иллюзии, как и у большинства из нас, что, если дать людям свободу, всё постепенно заработает само собой и наступит изобилие и согласие. Ан нет. Расползается по стране мутное пятно анархизма и экстремизма. Надо иметь смелость взглянуть правде в глаза, а не только слушать самих себя. Надо иметь разум и волю нажать на тормоза на том повороте, куда нас занесла демократическая маниловщина, чтобы не свалиться в пропасть!

                Олег Михайлов, бывший демократ из Москвы.

28 декабря 1990 года».

       В моей депеше меня сегодня особенно умиляет подпись. За стойку Первого отдела, где раскладывали бумаги по конвертам, могли попасть по особой необходимости лишь главный редактор или его заместитель, то есть я. Так что «псевдоним» был неуместен. Мой ужасный прогноз не предполагал самого ужасного – распада СССР, зато не исключал гражданской войны. В общем ничего я толком не понимал.

       Ответа я не получил и арестован не был.

11.10.2018