Завистник

«Ты прославил некоторых поэтов своими иллюстрациями  незаслуженно, они теперь смотрят на меня свысока и высмеивают  моих любимыми детьми стихов», - упрекнул, однажды мой знакомый старый поэт.  На это я отреагировал с усмешкой и сказал, что я занимаюсь  любимым делом и все. Поэт ушёл молча.  Я за ним успел заявить, что если дело только во мне, то  и ему помогу, как только работодатели закажут его книгу. А на следующий  день он потребовал у работников издательство, чтобы  очередную книгу оформлял именно его друг в моем лице. 

Ну что же, хозяин  - барин.   

Стишки  вышли в свет через год, но только без иллюстрации. Несмотря на это, поэт был счастлив, поскольку красочное оформление четырёхсторонней её обложки, по его словам,  затмевала любых обложек его конкурентов наповал, а для него, это было главное.

Но все же,  одна  черно-бело-скромная заставка украшала  детскую книжку про петуха: естественно там было  нарисовано  кукарекающий петух, выполненный  лёгкими штрихами, а редакционный коллектив брал на себя  ответственность, что этого  достаточно для такой убыточной книги назойливого и бездарного автора – но печатают они - лишь бы не заработать себе головной боль.   

Итак, все выкрутились и все довольны!

Пришло время  получать гонорары. Судьбы так распорядились нами,  что с поэтом  одновременно мы оказались  у кассы: дружно получили причитающиеся нам сумму, и счастливо вышли в коридор. И тут поэт почему-то засуетился в недоумение и  задал мне  неожиданный вопрос:

-Как это ты получил 327 рублей, когда сам автор книжки получил 150?!

-Извините отец, это вопрос не ко мне, - смущённо я произнёс.

-А ну-ка, тогда расшифруй-ка мне внятно, чтобы потом я сам  мог разобраться.

-Хорошо.  За четыре стороны обложки и титула – триста рублей, а двадцать  семь – за заставку, то есть за вашего милого петуха. Всё?

Внезапно поэт вздрогнул, будто подменили.

-Ну,  работнички культуры! – истерично ухватился поэт за голову, -  всю жизнь я получаю по две копейки за буквы,  за все это время вы меня обдуривали?

Я растерялся, и пришлось  разъяснить  ему  буквально как ребёнку:

-Отец!  Я -  внештатный работник, а получаю гонорары по гос. тарифу, как  вы, и другие.

-Неужели я поверю?

-Придётся, отец!

-А сколько стоит  петух на базаре, ты знаешь?!

Сразу коридор стал узким для нас двоих. Я только уходил из-за его глупого вопроса, как тут он вцепился в меня и сам же  ответил:

-Девять рублей.  Девять!  А ты - чиркнул два раза карандашом на бумаге – заработал в три раза больше реальной стоимости живого петуха?!

-Увольте, уважаемый…

-Пока цыплёнок станет петухом, сколько времени и денег и нервы я угроблю. Ты этого понимаешь, художник?

-Я… я…

-Хочу я знать!  Сколько ты свои драгоценные секунды потратил, чтобы нарисовать такую ерунду?!

-Уважаемый!..

-А ну-ка, отвечай!

-Уважаемый мой любимый поэт, послушайте вы меня, пожалуйста...

-Отвечай, говорю!

-Вы мне не даёте отвечать, отец!

-С мошенниками я не разговариваю!

Признаться, в общении с людьми,  всегда  я стараюсь придерживаться строгих правил.  Я впервые  тут вышел из себя и покинул его.  Но не знаю, как вернулся обратно, и выдал:

-Тогда идите вы к черту,  тоже мне «уважаемый поэт!»

-Ах ты,  невоспитанный хулиган! – и поэт не отстал, -  я твою  банду аферистов разоблачу – и всех вас посажу в одну  петушиную клетку - вместе будете там кукарекать!
 
Через минуты издательство встало на ноги под петушиным криком бешеного поэта. «Сколько стоит петух на базаре?!» - из всех кабинетах доносился один и то же вопрос, а ответа - нет.

На следующее недели в издательство посетила госкомиссия для проверки, но после короткой беседы, они покинули нас, сдерживая улыбки.
 
И всё!