Максимы и афоризмы. Часть 3

Условия современной социальной среды, причудливым образом соединившей феодальное и рабовладельческое устройство общества с разнообразными возможностями научно-технического прогресса, неизбежно приводят человека образованного и совестливого, но не обладающего достаточно холодным и прозорливым умом, к когнитивному диссонансу и к сопряженным с этим явлением плачевным последствиям. При этом убеждение, что всевышний расставит всё по правильным местам, опровергается простой мыслью, что он, как правило, действует руками людей, занимающих более или менее активную позицию в популяции, а у них могут быть совсем иные представления о том, что правильно. Другими словами, необходимо действовать самому, а это опять приводит к диссонансу.

Смиренное отношение рабов-педагогов к рабству обусловлено с одной стороны изучением основ рабовладельческого строя, заменяющих для раба настоящую науку, с другой – страхом порки. Однажды изведавший нагайку будет осторожен и в делах, и в словах, и в мыслях.

Хорошее образование и профессиональные компетенции ещё не делают раба свободным. Лишь неукротимое стремление к свободе способно разрушить оковы рабства и пошатнуть основы рабовладения.

Чтобы сбросить оковы рабства мало стремиться не быть рабом. Необходимо захотеть быть свободным!

Выучившийся раб, преуспевший в ремёслах, науках или искусствах, помимо постоянного беспокойства о своей судьбе и участи своих близких, обязан испытывать чувство долга и преклонения – перед державой, вождём, идеей – неважно перед чем или кем. Если страх и долг действуют в одном направлении, то рабовладельцу легче управлять таким рабом, если в разных – то у раба возникает когнитивный диссонанс и он теряет волю к сопротивлению.

Чувство долга, к которому призывают порабощённых невольников прирождённые рабы, давно свыкшиеся с цепями и не помышляющие о свободе, не имеет ни физического смысла, ни интеллектуального резона. Оно основывается лишь на иллюзиях и обмане.

Стоит ли судить по одному закону и обездоленного раба, и счастливого его хозяина, учитывая при этом, что закон написан рабовладельцами?

Раб в правовом государстве является в первую очередь объектом права, тогда как его субъектность в правовом пространстве иллюзорна. Раб, становящийся субъектом правовых отношений, предвещает конец рабовладению.

Центурион, хлещущий нагайкой по спинам голодных и рабов, ничего не создаст, не изобретет, не напишет. Но в глазах плебса он стоит на социальной лестнице неизмеримо выше, чем раб, постигший глубины наук и тайны искусств.

Раб, который умеет не только произвести товар, но и успешно продать его, пользуется уважением рабовладельцев, но часто вызывает ненависть у других рабов.

Учёный раб, способный создать что-то стоящее, но не умеющий продать результат своего труда, обречён на прозябание и ничтожество. Осознание же бесперспективности его интеллектуальных усилий окончательно отравляет ему жизнь.

Недалёкие простаки и хитрые приспособленцы говорят о потребностях общества, оправдывая любую глупость, сотворённую рабовладельцем или приближенными к нему влиятельными рабами, забывая при этом, что общество состоит из отдельных особей, мозги которых засорены сказками и обманом, а спины – в шрамах от нагайки.

Странно и горько наблюдать великий народ, находящийся в рабстве у кучки активных проходимцев и интеллектуальных пигмеев и стремительно вырождающийся в результате этого. Чем больше степень вырождения, тем прочнее рабские оковы. Чем прочнее оковы, тем быстрее идёт процесс вырождения народа и деградации страны.