Домик ведьмы

 Мне это все очень сильно надоело. Честно. В то, что произошло сложно поверить. Это трудно представить. Это как всю жизнь знать, что Земля круглая, а потом полететь в космос и увидеть, что она держится на трех китах. Представили? Мой мир после такого точно сильно изменился бы, как он изменился после того, что со мной произошло.
 День начинался вполне не плохо. Я проснулся в своей маленькой квартирке. Меня как обычно разбудила ругань соседей за стеной. В нашем доме стены были настолько тонкие, что иногда я слышал как мой сосед кряхтит, сидя на унитазе. Когда они с женой ругались, складывалось впечатление, что они это делают, стоя прямо у изголовья моей кровати. Но я привык к этому. У этих скандалов была собственная периодичность. Начинали они примерно часов в десять утра, так что их ссоры для меня были вместо будильника. Соседу в миллионный раз не нравилась яичница, которую ему приготовила жена, она грубо отвечала ему и они начинали переходить на более повышенные тона. Их громкая ругань может мертвого с могилы поднять, не то что парня, который мучается похмельем.
 Я с трудом поднялся с кровати. Голова гудела так, словно в ней была взлетная полоса, с которой в воздух поднимались самолеты. А еще левый глаз дергался, как дергался всегда, когда накануне я очень сильно напивался.
 Вечер удался. Я говорил Шпингалету, что в том баре пиво чем-то разбавляют, но он не слушал меня. Вот итог. В моей голове маленькие обезьянки неустанно бьют в барабаны, в горле пересохло как в водонапорном кране, когда отключают воду.
 Просидев пару минут, я постепенно возвращаюсь в унылую реальность. Я вспомнил, что Шпингалет не просто так позвал меня в бар. Вы не подумайте, Шпингалетом его прозвали не потому, что он был еще мальчишкой, а это значило, что иногда я пью пиво с несовершеннолетними. Его так прозвали, потому что он очень неплохо умел открывать эти самые шпингалеты. Некоторые люди не очень хорошо беспокоятся о своей безопасности, оставляя свои квартиры пустующими на длительное время. Если появлялись такие квартиры, то появлялся и Шпингалет, который проникал в них через окна. А так, он довольно взрослый мужчина, я бы сказал здоровый мужик, который даже чуть выше меня ростом.
 Он говорил о каком-то прибыльном деле. Уже изрядно захмелев, бросая похотливые взгляды на официанток в мини-юбках, он говорил, что знает один домик, где лежит много хороших вещей. Он говорил, что хозяйка - бабка, которая плохо слышит, а видит еще хуже. Он вроде что-то пошутил насчет того, что крот, когда выбирается на солнце, видит и то больше.
 Я нехотя слушал его: все знали, что Шпингалет обычное трепло и в последнее время он почти не работал. Выпил, подумал я, вот и решил похвастаться. Когда я ему об этом намекнул, то он сразу стал каким-то серьезным. Сказал, что надоело работать по мелочи и он давно искал шкатулку с драгоценностями, коим считал этот домик. Бабка, говорил он, нажила целое состояние и не хочет ни с кем делиться.
 Как я уже сказал, вечером я не воспринял всерьез его слова. Но когда с утра я уже почти пришел в себя, принял душ и выпил чашку живительного кофе, он позвонил мне.
 - Действовать будем сегодня, - холодно произнес он. - Пойдем впятером: ты, я, Башмак, Ту-ту и Швейцарец. Я заеду за тобой в шесть.
 День перестал быть обычным выходным днем. А я, дурак, нахлебавшись кофе, уже строил планы на день. Думал о том, что приглашу к себе вечером Любу из магазинчика товаров для животных. Девочка она была не простая, на прошлой неделе я видел как она сломала нос одному бугаю, который все пытался пригласить ее потанцевать. Но меня она чем-то зацепила: может быть прической, а может быть не простым нравом.
 Что ж, думал я, наливая еще одну чашку кофе, пакет с попкорном так и продолжит валяться в шкафу на полке. В уме я уже начал прикидывать сколько можно будет вынести из этого дома и правда ли, что эта шкатулка набита драгоценностями, как и говорил Шпингалет.
 Только когда я втиснулся на заднее сидение старенькой "Шестерки" Шпингалета между тучными телами Ту-ту и Башмака, я подумал о том, что нас оказалось слишком много. Словно мы собрались вломиться в дом не старой бабушки, а как минимум ограбить банк с крутой охраной и не менее крутой системой защиты. Я бы не удивился если бы узнал, что в багажнике машины находится военный арсенал, рассчитанный на небольшую войну. Но об этом Шпингалета я спрашивать не стал. Да и ребята, которые составили нам компанию в этом деле, могли не оценить моей шутки.
 Толстяк Ту-ту, который бросал на меня иногда взгляд маленьких, похожих на черные пуговицы глаз, в основном специализировался на кражах в поездах. Именно поэтому его прозвали Ту-ту. Ходили слухи, что иногда люди не доезжали до нужной станции, если в поезде находился Ту-ту. Они терялись где-то в бескрайних лесах или многочисленных глубоководных реках. Если бы я брал билет на поезд, то точно постарался бы узнать - не собирается ли и Ту-ту прокатиться на этом поезде.
 Башмак был башмаком из-за огромных ступней. Пару раз я видел как его огромные ступни давили в землю лица несчастных людей. Он предпочитал работать в темных переулках. Не гнушался отбирать деньги у женщин, отчего я старался пересекаться с этим неприятным человеком как можно реже.
 Вы, наверное, догадываетесь почему Швейцарца так прозвали. Но нет, он не был родом из этой прекрасной страны. Дело было в том, что он неплохо разбирался в наручных часах, которые с легкостью снимал с запястий доверчивых людей. Иногда среди них попадались и швейцарские. Из всей компании он был для меня самым приятным ее членом, так как он не был замешан в историях, связанных с избиением или убийством людей.   
 Уже стемнело, когда мы подъехали к домику на самой окраине города. Мы уехали даже немного дальше. Минут пятнадцать мы тряслись по лесной, ухабистой дороге прежде чем оказаться на месте. Когда машина подпрыгивала на ямах, грузные тела Ту-ту и Башмака сдавливали меня так, словно я оказывался под мощным прессом. При этом они неизменно кряхтели. Когда машина, наконец, замерла, я был очень рад поскорее выбраться из тесных объятий своих компаньонов.
 Светила полная луна. Ее бледного света было достаточно, чтобы мы могли хорошенько рассмотреть дом. Симпатичные разноцветные занавески на окнах, перед домом был разбит сад, где от легкого, блуждающего в темном лесу, ветерка покачивались склонившиеся головки каких-то цветов. Пару небольших, пышных яблонь и меж них узкая тропинка к дому. Вдоль тропинки еще виднелись какие-то кусты. На ветках, среди зелени, можно было различить небольшие гроздья красных ягод. Глядя на этот уютный домик, я представил, что где-то там мирно, сладко спит старушка. Возможно сейчас она беспокойно перевернулась на другой бок, подкладывая под щеку сухую, морщинистую руку. Может сегодня она весь день провела в этом саду, а может просидела весь день перед телевизором. Смотрела передачи, наподобие "Пусть говорят" или какой-нибудь мыльный сериал - я не очень хорошо разбираюсь в том, что обычно любят смотреть старушки.
 Отчего-то мне стало тошно. Такой красивый дом и наверняка милая старушка. Я думаю, если бы мы приехали к ней днем, то она бы нас гостеприимно приняла. Накормила бы домашними вкусностями, которые я последний раз ел, когда моя собственная мама была жива и отец еще не задушил ее в порыве пьяного забвения. В таком прекрасном, почти игрушечном доме, мне захотелось жить. Завести семью и воспитывать детей.
 - Шпингалет, с тебя окно, - густо, почти шепотом произнес Ту-ту.
 Я захотел было что-то возразить ему, но вовремя прикусил язык: может во мне и сохранились остатки благородства, но в таких людях как Ту-ту и Башмак оно было высушено до последней капли. А ощущать на себе башмак Башмака я не хотел, поэтому поплелся за товарищами, которые неспешно подходили к дому.
 Шпингалет выполнил свою часть работы и мы оказались внутри. Когда лучи наших фонарей начали рыскать вокруг, я забыл о всем своем благородстве. Мы оказались в небольшой комнате, сплошь заставленной столами и шкафами. Шкафы и столы были неприметными, а вот то, что располагалось на них заставило меня в изумлении открыть рот.
 Статуэтки, подсвечники, вазы, шкатулки: большие и малые, о содержимом которых мы могли пока лишь только догадываться. Мы попали туда, куда хочет попасть любой уважающий себя вор - в настоящую сокровищницу. В лучах фонарей некоторые предметы поблескивали золотым, другие серебряным - наши лица расплылись в довольных улыбках.
 - Ну что, повеселимся? - весело произнес Шпингалет и рассмеялся. Он никогда раньше так не смеялся. От этого утробного звука, который он издавал, я почувствовал как по моему телу побежали мурашки. Обычно такие мурашки появлялись, когда я вставал в холодный душ или выходил на улицу в очень ненастную погоду. А здесь кажется даже зашевелились волосы на голове.
 Шпингалет побежал куда-то вперед, в сопровождении злого, мерзкого смеха и через секунду растворился в непроглядной темноте, которая заглядывала в комнату из другого помещения. Наши фонари пытались найти его в темном зеве, но мы быстро поняли, что это бесполезно: Шпингалет исчез и с ним исчез его странный смех.
 - Он как-то странно себя ведет. Понимаешь о чем я? - здоровяк Башмак немного наклонился и взглянул на меня, немного хмуря бровь.
 - Он всегда был немного странный, - я равнодушно пожал плечами, хотя меня еще не отпускало мерзкое чувство от его смеха. - Главное, что мы внутри, а дальше он пусть делает, что хочет.
 Внезапное исчезновение Шпингалета не убавило в нас решимости обчистить этот дом: здесь было столько дорогих вещичек, что прихватив отсюда самое дорогое, мы до конца жизни могли бы нежиться под знойными палящими лучами солнца на лучших пляжах мира. Мы двинулись вглубь дома, оставив эту комнату на десерт. Я не стал спрашивать своих товарищей, но у меня складывалось впечатление, что в других комнатах нас ждет что-то поинтересней.
 - Эти картины стоят немалых денег. Понимаешь о чем я? - Башмак снова нахмурил бровь. Коридор был достаточно широк, чтобы идти по двое. Впереди шли Швейцарец и Ту-ту, за ними мы с Башмаком. На стенах висели картины, которые, в силу нашего медленного продвижения, я мог хорошо рассмотреть.
 Я взглянул на одну. На ней был изображен бородатый охотник. Охотником он был потому, что закинул ружье на плечо, в другой руке он держал подстреленного зайца. Он, широко расставив ноги, стоял на опушке, за ним виднелся темный лес. Охотник выглядел как настоящий. Я был небольшим ценителем искусства, но быстро вспомнил знакомых, кто умел хорошо ценить это самое искусство и они предлагали взамен то, что хорошо ценил я. Если не найдем что-нибудь поинтереснее, думал я, то захвачу пару картин.
 - Возможно, - равнодушно ответил я, снова пожимая плечами.
 Все происходило просто идеально: наши фонари заглядывали в комнаты, где мы видели старинные вещи, картины, сундуки. Все это лежало так, словно только и ждало когда мы за этим всем придем.
 - Тайное хранилище хорошеньких безделушек. Понимаешь о чем я?
 В этот раз я не мог не согласиться. Можно было только догадываться зачем старушке все эти вещи и почему она прячет их в этой глуши. Ведь если к ней ворвались бы грабители (то есть они это уже сделали), то помощи ей было ждать не откуда.
 Два вопроса тревожили меня пока бы двигались по дому: куда пропал Шпингалет и где была сама старушка? О местонахождении старушки я догадывался - домик был двухэтажным, поэтому наверняка спальни были на втором этаже. А вот исчезновение Шпингалета, который раньше боялся даже своей тени, а теперь бегал по незнакомому ему дому в полной темноте, тревожило меня больше. Я старался выкинуть эти мысли из головы, пытаясь сосредоточиться на том, что хотел отсюда забрать.
 Незаметно мы подошли к лестнице, которая вела наверх. Никто из нас до этого не думал, чтобы подняться на второй этаж: хороших вещей было полно и на первом. Но мы безмолвно, не глядя друг на друга, молча соглашаясь друг с другом, начали тихонько подниматься.
 И вот на втором этаже началось все самое интересное.
 Я предупреждал Швейцарца, чтобы он не открывал ту шкатулку. Когда я увидел ее на небольшом круглом столике перед огромной двух спальной кроватью, я сразу почувствовал что-то неладное. Мы зашли в эту спальню случайно, намереваясь найти еще одно хранилище всяких ценных вещей, а вместо этого нашли почти пустую комнату: только кровать, спрятанная под балдахином, да столик с этой дьявольской шкатулкой.
 Я отрицательно качал головой, Башмак хмурил бровь, Ту-ту как всегда сделал глупое выражение лица, а Швейцарец открывал шкатулку. Когда я смотрел на него, то видел его глаза. Они светились. В них появились маленькие искорки, которые были хорошо видны в темной комнате. Нехорошие зеленые огоньки. Не знаю видели ли это Башмак и Ту-ту, но бровь первого нависла над глазом еще ниже, а лицо второго из круглого трансформировалось в баклажановидное, он даже вроде побледнел.
 Я слышал как шкатулка с едва уловимым щелчком открылась: Швейцарец нажал на небольшую кнопку сбоку. Крышка, обрамленная витиеватыми узорами, резко раскрылась, как пасть льва. Хотя лев не может сделать с человеком то, что сделала эта дьявольская штуковина. В тишине, которая нависла после открытия крышки, я услышал мелодию. Тихая, спокойная, успокаивающая, плавная. В какой-то момент я заслушался ей, но видели бы вы в тот момент лицо Швейцарца...
  Он закричал. Посмотрел на нас, округлил глаза и начал орать как сумасшедший. Он держал безобидную с виду шкатулку и истошно вопил. Я невольно сделал шаг назад. Башмак и Ту-ту тоже последовали моему примеру: в Швейцарца словно вселился дьявол.
 - Заберите эту дрянь из моих рук! - прохрипел он.
 Но никто из нас даже не подумал это сделать. Никто из нас не додумался до того, что Швейцарец уже не может избавиться от нее самостоятельно. Как я потом рассудил - она завладела им. Его руки настолько вцепились в шкатулку, что я увидел как треснул ноготь на большем пальце левой руки, хотя я уверял себя, что мне это только показалось.
 - Швейцарец если ты хочешь, то выброси ее. Ты же понимаешь о чем я? - пробубнил Башмак.
 Но Швейцарец ничего не понимал. Его лицо сначала приняло недоумевающий вид, затем веселый - он улыбнулся. Он широко открыл рот, как фокусник, который в следующее мгновение собирался проглотить шпагу. Только Швейцарец не был фокусником и в руках он держал кое-что по опаснее шпаги. Его глаза покрылись темной коркой, словно на них опустили шторы, едва видимые зрачки приобрели красный оттенок. А затем он начал кружить по комнате. Он начал двигаться по комнате в танце, прижимая шкатулку к себе как партнершу. Может он танцевал вальс, может что-то другое. В детстве я не посещал танцы, предпочитая время проводить на улице, где можно было украсть чей-нибудь бумажник. Кружась, он пролетел мимо нас и упорхнул в другой угол комнаты. Потом остановился и также, кружась, поплыл назад. Я, Ту-ту и Башмак с отвисшими челюстями изумленно наблюдали за этим представлением.
 Он порхал по комнате, стараясь попадать в такт мелодии, и выходило это у него не плохо. Я не знал, что Швейцарец умел так хорошо танцевать: я думаю, до этого момента он и сам этого не знал. Он плавно парил: туда - сюда, а мы как маленькие дети наблюдали. А потом он достал нож. Охотничий нож, который он всегда носил с собой на "всякий случай". С массивной деревянной рукояткой и широким длинным лезвием. В темноте это лезвие было похоже на пасть акулы.
 Один плавный взмах и лезвие едва заметно пробежал по его плечу, оставляя за собой красный росчерк. Еще одно движение и на бедре тоже появилась тонка красная линия. Он не кричал. Глазницы по-прежнему были темны, а лицо безучастно. Следующий удар он нанес себе в грудь. А потом он продолжил кружить. Я отчетливо видел как капли крови летели в разные стороны, но это ему не мешало. Он танцевал! Опять сделал пару кругов, оставив на своем теле еще пару росчерков, а потом приблизился к Башмаку.
  Как потом шутил Башмак - ему повезло, что его брюхо было таким толстым. Швейцарец сделал выпад и острое лезвие вошло в живот Башмака также легко как нож входит в масло. Башмак согнулся, выплевывая в сторону невозмутимого Швейцарца порцию самых грязных ругательств (мальчишки с Глиняной улицы и то не знали таких слов, а они в нашем городе считались самыми сквернословными ребятами). Пока Башмак грязно ругался, а мы с Ту-ту глупо наблюдали за происходящим, Швейцарец громко заорал.
 Он заорал так громко, моля нас о спасении, что мы не решились его спасать, а решили сделать ноги. Хватая под руки Башмака, мы с Ту-ту побежали к выходу, острое лезвие прошло буквально в считанных сантиметрах от моего лица. Выбегая из комнаты, втискиваясь в проход вслед за Башмаком, я бросил взгляд назад: Швейцарец вновь кружил по комнате, иногда оставляя на своем теле кровавые следы.
 Почти кубарем мы скатились вниз и побежали по коридору к выходу. Краем глаза я успел обратить внимание на картину с охотником: тот крепко сжимал ружье в обеих руках, в следующее мгновение словно собираясь из него выстрелить. Бред, думал я.
 Сквернословя, громко шумя и топая, мы прибежали в ту комнату, с которой начался наш поход по этому адскому дому. Те же подсвечники, те же пузатые вазы, роскошная люстра висела под потолком - все было по-прежнему… Не было только окна, через которое мы влезли в дом.
 Мы втроем уставились на стену. Наши фонари шарили по ней, но ничего не находили. Голая стена, от одного угла до другого.
 Никто из нас не знал, что сказать. Мы были удивлены, ошеломлены и да, не буду этого скрывать, напуганы. Когда я посмотрел на Ту-ту и Башмака я увидел в их глазах страх. Я видел этих людей разными: веселыми, злыми, пьяными и суровыми, насмехающимися и довольными, жестокими и иногда добрыми. Напуганными я их не видел никогда. Рядом со мной больше не было безжалостных грабителей, хозяев городских улиц. Но их я мог понять: один из нас плясал наверху, иногда полосуя свое тело ножом, другой стоял и кряхтя обливался кровью. Мы смотрели на стену и понимали, что попали в какую-то пренеприятнейшую историю.
 Заиграла музыка. Не такая, как звучала из шкатулки, другая. Прислушавшись, я смог разобрать отдельные слова и быстро узнал песню Михаила Круга "Кольщик". Посмотрел на товарищей. Башмак привалился к стене и тяжело дышал, а вот Ту-ту держал в руках небольшой предмет. Взглянув по лучше я увидел, что это телефон и облегченно выдохнул - именно из телефона и звучала эта мелодия.
 Я видел как Ту-ту недоуменно смотрел на телефон. Потом, немного замешкавшись, он произнес дрожащим голосом:
 - Это звонит моя дочь. Это Катенька звонит.
 Ту-ту не всегда был Ту-ту. Когда-то он был Георгием и у него была семья. У него была обычная работа, вроде он работал слесарем на картонной фабрике, дома его ждала милая жена и маленькая дочка. Может быть он даже любил встречать праздники в кругу близких и радовался, когда с дочкой из снега лепил снеговиков.
 Никто так толком и не знает, что произошло. Некоторые говорят, что его жену и дочку нашли на берегу лесной речки. Неизвестно сколько они там пролежали, но говорят, что когда Ту-ту приехал на опознание, у него что-то произошло в голове, что-то щелкнуло и потом он стал Ту-ту, то есть безжалостным, кровожадным грабителем.
 - Это она звонит, это ее фото, - он посмотрел на меня совершенно стеклянными глазами. В них не было радости или счастья. Где-то в глубине души он понимал, что такого не может быть. Что дочка его похоронена на городском кладбище, куда он иногда приходил. Но его лицо сильно вытянулось, губы задрожали. - Я хочу услышать ее голос!
 На секунду он нервно улыбнулся, а потом развернулся и зашагал прочь.
 - Мне надо с ней поговорить, - слышал я бормотание, прежде чем его широкая спина исчезла. Останавливать его я не стал. Я не знал как можно остановить человека, которому звонит мертвая дочь. Мы оставили его, как некоторое время назад оставили Швейцарца. Вспомнив о нем, я снова представил как он кружится по комнате и громко кричит. Мне захотелось смеяться: один танцует, другой говорит с умершей дочкой, третий скоро будет собираться свои кишки по полу. Ситуация была не самой веселой, но смех так и пробирал меня. Разве мог я еще утром представить, что все так обернется? Что все это вообще возможно? В нашей работе мы привыкли полагаться на здравый рассудок и точный расчет, а здесь все наши законы пошли прахом.
 Башмак с тяжелым выдохом опустился на пол. Я посмотрел на него. Его испуганные глаза смотрели туда, где должно было быть окно.
 - Я тебя есть семья, дети, девушка? - произнес он. Я еле разобрал его слова, думаю, рана досаждала ему все больше и больше.
 - Девушка, - ответил я, вспоминая Любу. Я подумал о том, что должен был быть сейчас рядом с ней. Мы бы уже посмотрели какую-нибудь не смешную комедию, съели бы весь попкорн и уже лежали бы в постели. Чтобы оказаться сейчас рядом с Любой я отдал бы многое.
 - Девушка это хорошо, - улыбнулся Башмак. - А я один. Все время мне попадались одни стервы. Хотя если кругом одни стервы, может это со мной что-то не так. Понимаешь о чем я?
 Я понимал. Я хорошо знал Башмака и тех девиц, которые его окружали. Все они имели сомнительную репутацию, многие занимались проституцией. Так что в его случае опасного стервятника окружали такие же стервятницы.
 - Но в нашем случае девушка, это плохо, понимаешь о чем я?
 Я хотел ответить ему что-нибудь грубое, наподобие: "Я буду понимать еще лучше, если ты об этом постоянно не будешь спрашивать". Но я видел, насколько туго было Башмаку.
 - Она будет ждать тебя, переживать. Наверное уже думает о том, куда ты пропал. Ты понимаешь же меня? - он снова посмотрел на стену, где должно было быть окно. - Я говорю все это к тому, что нам отсюда будет не так просто выбраться. У меня пробито брюхо, парням еще хуже, - он засмеялся. - Уж лучше дырка в животе, чем те танцы Швейцарца или звонок Ту-ту, - потом лицо снова приняло испуганный вид. - Это все дело рук не человека. Ты понимаешь о чем я? Мы в логове самого дьявола.
 Никогда бы не подумал, что Башмак верил во всю эту чушь. Но мы были здесь, видели все это собственными глазами, поэтому вера в дьявола выглядела легким, хоть и очень важным, штрихом. Если бы перед нами выскочил монстр с рогами на голове и копытами вместо ног, то все встало бы на свои места. А так мы терялись в догадках. Догадки и вымыслы - вещь плохая. Я слышал, что от них люди сходят с ума.
 - Шпингалет, чертов Шпингалет, это он завел нас суда, - Башмак от злости стукнул кулаком по стене. Глухое эхо побежал куда-то вглубь мрачного дома. - Он за одно с хозяином это дома, я тебе точно говорю.
 Куда пропал Шпингалет? И откуда он знал про этот дом? Он мало когда находил что-то стоящее, обычно его наводили на квартиры другие. У него не было хорошего чутья, он не был слишком умен, чтобы где-то что-то узнать или выследить - он был игроком одного амплуа. Игроком он был неплохим, но все же его можно было выпустить только на одну позицию - большего от него не стоило ожидать. Но он нашел этот дом. Как? Странно все это было, очень странно.
 - Чувствуешь? - Башмак зашмыгал носом, тяжело поднимаясь с пола. Он повел носом. - Пахнет пряностями.
 Я принюхался: ничем кроме старости, пыли и возможно дохлых крыс не пахло.
 - Такой восхитительный аромат, - он громко сглотнул и задрал нос еще выше. - Я помню этот аромат. Такой аромат стоял на кухне моей мамы, когда я был совсем маленьким. Она пекла мне пироги, а я сидел напротив нее и этот запах дразнил меня также сильно как и горячие пирожки, до которых мне не давали дотронуться пока они не остынут.
 - Я так хочу есть, - он посмотрел на меня с таким видом, будто я его сильно обидел.
 Сложно было предположить, что у Башмака когда-то была мама и он был маленьким ребенком. Что он любил не топтать людей, а играть в машинки и строить замки из песка. Но все мы когда-то были детьми, самыми обычными детьми: со своими фантазиями, мечтами и мыслями. Дети никогда не виноваты в том, что из них вырастает. Дети навсегда остаются детьми.
 - Запах пирожков, - завыл он. Он поднялся на носки, руки он развел в стороны, напоминая балерину. - А я так хочу есть, ты не представляешь. Я очень хочу есть!
 Он разрыдался и побежал. Через мгновение он скрылся из моего виду.
 Сложная ситуация. Мы все разбежались. Самым адекватным казался Шпингалет - он просто исчез. Но и в его адекватности я сомневаюсь.
 Я остался один. В этой комнате, да возможно и во всем доме. Я мог надеяться только на самого себя, потому что со мной ничего не происходило. Но это пока. Я не уверен был, что мне не привидится, например, мертвый папаша или я не вспомню, как когда-то давно играл в прятки и не убегу, ища укромный уголок. А что меня может ждать в этом уголке, я даже не хочу представлять.
 Этот домик обвел нас вокруг пальца. Сыграл на наших слабостях, страхах и воспоминаниях. Этот дом был больше, чем просто дом. Не называют же домом клетку с тиграми или реку с крокодилами? В лучшем случаем могила, где никто никогда нас не найдет. А в том, что нас не найдут, если мы отсюда не выберемся, я почти не сомневался.
 Но я не был намерен сдаваться. Я не сдавался, когда убегал от полицейских, которые чуть не поймали меня за кражу золотых цепочек в ювелирном магазине и не сдавался тогда, когда злая овчарка чуть не отхватила мне кусок задницы, когда я залез не в тот двор. Пока тебя не положат в гроб и не закопают в землю - всегда надо бороться.
 Я поднялся на ноги. Собравшись с духом, двинулся назад в коридор. Путь этот я уже проделывал, так что стоило пройти его еще раз - где-нибудь я да найду какую-нибудь лазейку. Опять взглянул на картину. В прошлый раз мне показалось, что охотник снял ружье с плеча. Мне очень захотелось проверить - насколько мои галлюцинации соответствуют действительности.
 Ружье смотрело в мою сторону, я видел его черное дуло. Лицо охотника исказила гримаса ярости и в следующий момент раздался громкий хлопок. На каком-то инстинктивном уровне я успел за мгновение до этого пригнуться. В левую щеку ударила волна теплого воздуха, я почувствовал едкий запах пороха. Где-то надо мной раздался треск, будто стена напротив начала развалиться и на меня полетели мелкие щепки. Падая на пол, карабкаясь на коленях как можно дальше, я обернулся - стена напротив картины была разбита. Такие следы обычно оставляет дробь. Я скорее пополз дальше. После следующего хлопка, пол рядом со мной расплескался мелкими щепками, некоторые из которых больно ударили мне в лицо, но я полз. Сколько не читал сказок, не смотрел мультиков -  третий раз всегда получается удачным.
 Коридор закончился, картины тоже. Я вскочил на ноги, соображая, что делать дальше: проверить комнаты на наличие окон или бежать наверх. Когда есть выбор, больше времени думаешь о том, как бы не совершить ошибку.
 Впереди, в комнате за лестницей, что-то зашевелилось. С легким таким шуршанием, похожим на шелест ветра. Там что-то ползло по полу. Никогда не был смельчаком, но был очень любопытным, а это почти одно и тоже. Я сделал пару шагов, чтобы лучше рассмотреть - что же там было такое.
 По полу полз Башмак. Своим пузом он елозил по пыли и грязи, что-то бормотал. Я видел как на полу после него оставался кровавый след - стоило только поражаться как он не умер от потери крови.
  - Как вкусно, - разобрал я. Сделал еще один шаг, это же был Башмак, а не охотник с картины или шкатулка. Его руки поднимали с пола огромных червей, которые не понятно откуда там взялись, а потом он их клал себе в рот. На его лице было такое наслаждение, словно он сидел в дорогом ресторане и заказывал самую изумительную еду. Червяк, еще извиваясь, был проглочен им. Следующего он всосал в себя так, будто это была длинная спагетина.
 Я еле удержался на ногах. К горлу подкатил ком, который очень просился наружу, но я прикрыл рот рукой. Выбор мне помог сделать Башмак: наверх, только наверх. Можете считать меня последним негодяем, но я подумал, что если Башмаку нравится есть червей, то пусть он их ест.
 - Куда собрался?
 Когда я преодолел половину лестницы, то недоуменно остановился. На самом верху, потирая руки, стоял Шпингалет.
 - Мы же так хорошо веселились, - рассмеялся он не своим смехом.
 - Юра, - мало кто знал, но Шпингалета звали Юрой. - В этом доме творится какая-то чертовщина! Швейцарец танцует, Ту-ту болтает с мертвыми, Башмак жрет всякую дрянь!
 Я постепенно терял рассудок, в конце мой голос напоминал тоненький писк.
 - Да, я знаю.
 Лицо Шпингалета изменилось. Только на секунду. Но этой секунды хватило, чтобы я увидел глубокие морщины, беззубый рот, огромный, крючковатый нос и темные большие глаза. Шпингалет разом постарел лет на сто, превратившись в старуху, но потом его лицо снова приняло знакомые очертания.
 - Хочешь я повеселюсь и с тобой? - он снова засмеялся, да так, что пол под моими ногами заходил ходуном. Я крепко схватился за перила, чтобы не свалиться от этой тряски.
 Он бросился на меня, с громким криком, вскинув руки вверх. Я видел их: тонкие, с торчащими костями, ногти его были похожи на огромные лезвия. Он стремительно приближался, а я не в силах был оторваться от перил.
 - Ты меня не боишься, - удивленно замер Шпингалет, когда между нами оставалось пару ступеней. Его нос снова стал большим, крючковатым, но его это ни капли не беспокоило. - Меня все должны бояться!
 Его рука мелькнула слишком быстро, чтобы я смог что-то предпринять. Острая боль пронзила мое лицо, постепенно обжигая его от подбородка до самого лба. Я громко вскрикнул и повалился с лестницы вниз. Заработав на ребрах, руках и ногах пару ушибов, я скатился на пол.
 А он уже спускался. Снова громко крича и вскинув руки, как какой-нибудь сумасшедший, вообразивший, что он умеет летать. Как я уже говорил, сдаваться я не привык, а еще один удар его когтей мог превратить мое лицо в сложную мозаику. Откатился в сторону, невольно посмотрел на Башмака: тот продолжал уплетать свой обед. Шпингалет прыгнул туда, где был мгновение назад я. Он закричал так, что в моих ушах зазвенело.   
 Надо было что-то предпринять. Я вспомнил, как смотрел фильм, не то польский, не то датский. Если бы не было профилактики на двух из трех каналов, которые показывал мой телевизор, то возможно я бы никогда бы его не посмотрел. Не любил всякие фэнтези. Но когда на меня с громким криком приближался Шпингалет, я вспомнил о нем. Фильм был про ведьм. О том как эти дьявольские создания напали на небольшую деревушку, затерянную среди гор и лесов. Главный герой тоже, как и я, оказался в западне и он принял решение, которое посчитал верным - он атаковал ведьму посредством направленных импульсов своей энергии, которые представлял в виде стрел. Это он вычитал в какой-то древней книге и это ему тогда здорово помогло.
 Чем черт не шутит. Успел подумать о том, что раньше это было безобидное выражение, а теперь понял, что возможно черт существует и иногда он шутит. Отбросил эту мысль. Шпингалет скользил по полу так, будто на ногах у него были коньки, а вместо досок был лед. Представил свою энергию. С фантазией у меня всегда были проблемы, но когда на тебя несется сама смерть, включишь все свои скрытые таланты. Закрыл глаза, представил энергию в виде стрел. Сложно было не открывать глаза, так как истерический визг этого чудовища становился все ближе.
 Подождал еще, хотя чувствовал как задрожало все мое тело. Но я должен был сосредоточиться, так как у меня был только один шанс. Вот. Какой-то голубоватый свет пробивался сквозь веки. Приятный такой. Не знаю как я ощутил этот момент, но я резко открыл глаза и увидел как голубая молния, шипя и извиваясь, полетела в сторону Шпингалета. Тот успел издать какой-то страшный вопль, прежде чем голубая молния врезалась в него с громким хлопком. Потом этот свет стал ярче и залил собой все вокруг. Я ощутил, как неимоверная сила вдавила меня в пол, потом подняла и с чудовищной силой кинула куда-то в сторону. Ломая стены, сбивая какие-то вещи, вскоре от  боли я потерял сознание...
 Полицейский, который шел впереди меня, резко замер. Мы, наконец, выбрались из леса и вышли на небольшую опушку. Его напарник поддерживал меня под руку, так как я чувствовал, что у меня сломано пару ребер и сильно болело в правой ноге. Я хромал так, что полицейский каждый раз хватал меня, будто считая, что я хочу упасть.
 Утром я проснулся в лесу. Где-то вдалеке восходило солнце, вокруг пели птички, а воздух был такой свежий и чистый, как вода в роднике. Но я не ощущал всей этой прелести. Тело болело так, словно всю ночь меня пинали. Все, что я смог сделать, это достать телефон, превозмогая боль, и вызвать полицию.
 - Здесь вы были прошлой ночью? - я видел, что лейтенант насмешливо смотрит на меня. Конечно, по телефону я сказал, что за мной гонится ведьма. Это не могло не смешить, но видели бы они то, что видел я...
 Когда я подошел к нему и с опаской взглянул туда, где должен был стоять дом, я удивленно открыл рот. Дом был на месте, но это был старый, почти развалившийся дом. Складывалось впечатление, что в нем уже не жили очень долгое время, не считая огромных черных ворон, которые расположились на остатках крыши.
 - Ваших знакомых, о которых вы говорили, мы конечно будем искать. Но думаю, они сейчас сидят дома и вспоминают как вы вчера все вместе весело отдохнули.
 Ох, сомневаюсь я. Думаю, что теперь Башмака, Ту-ту и Швейцарца больше никто не увидит. Возможно, кто-то даже облегченно вздохнет.
 - Да, и ваш друг, Юрий Ветров, которого вы называли Шпингалетом... Пару дней назад его нашли мертвым... Причину смерти пока не установили.
 От этой новости меня словно ударили по голове. Кто тогда привез нас сюда? Кто-то очень похожий на него? Я вспомнил его лицо, какое оно было тогда, на лестнице. Как оно изменилось и как он очень стал похож на старуху.
 Да, подумал я, ведьмы тоже умеют развлекаться. Я поверил в существование ведьм. Теперь осталось слетать в космос и увидеть, что Земля покоится на трех китах. В нашем мире все возможно...