Шахта 4 часть

                11
   Женщины умеют щипать. И особенно хорошо это сделала Аня, взорвав болью мой правый бок. Благо, она заткнула мне рот рукой. Мои глаза широко раскрылись, и пронеслось тихое мычание. Я резко подогнул под себя правую руку и уже было собрался вскочить, но Аня сильно сжала моё плечо и взгялнула мне прямо в глаза.
   Я не понимал, где я. Не понимал, что случилось. Но как только я взглянул в Анины глаза, - глаза, что стали виновниками всего ужаса, - вспомнил всё. От начала и до конца. Но это были не глаза той легкомысленной девчонки, легко допускавшей перепихон в чужой машине. Нет. Это был взгляд уверенной, уже состоявшейся женщины. Твёрдый и решительный. И я его испугался. Испугался той силы в глазах
   Но ещё больше я испугался их отражения. Точнее того, что я в них увидел. Перепуганное лицо юноши,наполовину залитое уже засохшей кровью. Нос представлял из себя пародию на дыхательный аппарат человека, а губы превратились в багровое месиво. В нижней половине лица лишь в редких местах проглядывала светлая кожа. Горло было разукрашенно неумелым художником, решившим нарисовать неаккуратные алы линии. Там они переходили к груди и скрывались под рубашкой. Из чисто белой она превратилась в серую.
   Аня всё продолжала смотреть на меня, сжимая губы и превращая их в тонкую белую полоску. И, - Господи!, - как же она была красива! Её русые волосы были встрепены и взлохмочены, но это ей только придавало красоты. Правая часть лица была измазана в какой-то саже, из-за чего она была похожа на дикарку. Её блузка порвалась на правом плече, открывая вид на чёрную резинку бюсгальтера, а юбка так вовсе потеряла свой контраст красного. Пыль облепила её, сделав ещё желанней. И я совру, если скажу, что в тот момент не захотел её. Она была чертовски соблазнительна.
   Аня медленно убрала свою руку от моего рта, и только тогда я понял, что всё это время мои губы вплотную приимались к её коже. Она быстро мотнула головой в сторону и снова сфокусировалась на мне.
   Я повернул голову и понял, что значит выражение "перехватило дыхание". Воздух будто застрял в горле и не желал двигаться. Все органы на секунду замерли, когда в отражении моих глаз появилась такая картина.
   В тёмном сумраке шахты виднелись слабые очертания тонких столбов. Живых столбов. Они двигались и уходили ввысь, где сростались в одно туловище, где кожа была до невозможности натянута на костях. Голова, - или то, что должно быть головой, - казалась слишком большой для тонкого худого тела. Кожа на челюсти была оттянута вверх и вниз, обнажая зубы, больше напоминающие острия кинжалов, и ярко-красные дёсны. Существо трёх метров высотой слабой покачивалось из стороны в сторону. Почти всю часть роста состовляли ноги. Точнее - кости, туго обтянутые серой кожей. На каждой лапе, - если это так можно назвать, - было по четыре острых когтя, которым не составит особого труда вспороть тонкую человеческую кожу.
   Но хуже стало потом. Когда глаза привыкли к темноте, и стали видны многие детали. Она деталь вызвала у меня порыв тошноты и ужас одновременно. Эту деталь звали Рома. Он был подвешен на каменной стене ровно на уровне головы твари. Только это был уже не Рома. Я сомневаюсь, что лучшие медэксперты смогли бы распознать его. Но я его узнал по чёрной футболке с ндписью "ТРАХАЮСЬ 7 РАЗ В НЕДЕЛЮ". Его лицо... фарш. Я не знаю, как это описать, но одна половина его лица оставалась на месте, а вторая валялась на полу. Та, что осталась, демонстрировала все внутренности человеческой головы. Руки, как у Христа, были раскинуты в размахе. Именно на них, а точнее - на каких-то палках, воткнутых в руки, и держалось тело. Это, наверное, самые нетронутые части тела. Живот же был вспорот, вниз тянулась длинная розовая верёвочка, запутавшаяся над самым полом. Ноги грубо оторвали. Причём недавно, так как с них ещё капала свежая кровь.
   Я услышал тихий всхлип. Такой тихий, что мне сначла показалось, а был ли он вообще? Потом мою руку сцепили женские ладони, и всоре ко мне клубочком прижалась Аня. Её глаза блестели от слёз, а потрескавшиеся губы время от времени жадно хватали ртом воздух. Всхлипы она, как могла глушила, уткувшись лицом в рукав моей рубашки. Вся решимость разом пропала с её лица, уступив место страху и ужасу. Ей нужен мужчина, - подумал я, -и этим мужчиной буду я. Но был бы я уверен в себе и смел не только на словах. В моих глазах мир стал терять контуры, а позже по щекам потекли слёзы, постепенно становясь бордовыми. Я не могу сказать, чем они были взволнованы. Страхом? Безысходностью? Окутыванием ужасом? Не знаю. Но точно знаю одно: чувствуя, как по моей правой руке текли тёплые ручейки слёз, я вдруг обрёл силы. Нет, это слишком "книжно" и нереально. Скорее захотел стать героем. Героем для неё. И выжить. Именно эти два фактора хоть и е помогли мне обрести силу, но каплю уверенности дали.
   Голова работала ясно, все чувства максимально обострились. Может, сейчас, вспоминая всё это и прокручивая в голове сотни раз, моя память играет со мной и добавляет свои собственные фантазии и несуществующие детали. Но по-моему, всё было именно так. Я будто перебирал сотни решений за доли секунды. Я до сих пор помню тот аромат Аниных духов, перемешавшийся со слабым запахом её пота
   Пистолет.
   Первое, что пришло мне в голову, после отрезвления рассудка. Три патрона. Там должно остаться три патрона. Вроде бы...
   Но его не было. Нигде. Он будто исчез или пожелал скрыться, захватив три драгоценных патрона с собой. И тут меня сковала паника. Сам того не понимая, я чувствовал себя в безопасности, пока хромированная сталь пистолета натирала кожу. Но как он исчез... мне захотелось самому свернуться клубочком, упереться кому-нибудь в плечо и плакать от безысходности. Но нет. Я не мог. Она разбудила меня,а не кого-то друг...
   А действительно, почему?
   - Ань, - я перешёл на еле-еле слышный шёпот, - почему ты разбудила именно меня? - И тут же добавил. - Где Цен?
   Она уже приоткрыла рот, чтобы ответить на столь глупый вопрос, но её перебил чавкающий звук. И ещё. И ещё. Мы оба повернули головы в сторону звука и тут же пожалели об этом. Аня со всхлипом уткнулась мне в плечо, я же тихо плакал, не в силах отвести взгляд.
   Существо, чьи тончущие ноги еле-еле удерживали туловище, подошло к Роме, или же Зверю, и принялось за приём пищи. Выпученные вперёд зубы-кинжалы отрывали кусочки плоти от грудной клетки оди за другим, постепенно всё очищая кости от лишнего мяса. Закончив с грудью, от которой осталась приличных размеров дыра, заполненная лишь остатками костей, тварь принялась за живот. Сначала она с шумом, как лапшу, всосала в себя повисшие над полом кишки и начала чавкать, гоняя их с одного конца пасти в другой.
   Небольшой комок ударил в горло, и я мигом отвернулся, чтобы подавить рвотный рефлекс. Слёзы всё скатывались по залитым кровью щекам. Сжатый и тихо плачущий клубок, вцепившийся в ткань моей рубашки, продолжал дрожать.
   Я поднял руку, - ту, в которую Аня вынесла все слёзы, - и сказал ей, стараясь, чтобы мой голос прозвучал максимально уверенно:
   - Пошли.
   Она подняла глаза и упёрлась взглядом в меня. Взглядом, в котором почти не осталось надежды.
   - Куда?
   Я закрыл глаза, пробыл секунду в темноте и медленно открыл их.
   - За мной.
   
                12

   Сказал я уверенно, это да. Но был ли я уверен в себе не только на словах? Нет. Меня била дрожь, хоть в шахте и не стоял мороз, а было просто прохладно. Все мыслительные процессы разом отключились, и в игру пошли лишь чемпионы по выживанию - инстинкты. Сколько бы человек не развивался, какие бы открытия не совершал в области науки и техники, оставшись один на один со смертью, его будет трудно отличить от первобытного человека. Сейчас человек уже не выживает, а просто живёт. Но в танце с красавицей в капюшоне даже самый обеспеченный богач станет равным с тем же бедняком, жадно вгрызшимся зубами за стержень жизни.
   Один из инстинктов выживания любого животного - идти на свет. Так сделал и я, крепко сжав ладонь Ани и тащя её за собой. От нашего "зала", где удобно расположилась тварь со своим лакомством, уходил тоннель в никуда - выражаясь поэтично. На самом же деле он уходил вглубь, и как раз-таки из него и проливался слабый, временами моргающий свет фонаря.
   На это подобное маячку мерцание я и пошёл, крепко сжав ладонь Ани и услышав её тихий, еле слышный стон.
   
                13

   Мелкие камни гравия вспарывали кожу своими острыми краями, но Цен продолжал сжимать ладони в кулак, чувствуя, как рвутся тонкие слои кожи. Он облокотился об стену шахты, устремив взгляд куда-то вдаль. Пистолет поблёскивал в его руке, отражая блики еле работающего фонаря. Этот ушлёпок взял с собой пистолет! Но только ему не хватило ума не доставать сою пукалку, а оставить при себе. Что ж, пусть пожнаёт, что посеял.
   При этой мысли губы Цена растянулись в улыбке и полностью расплылись в ней, когда на противоположной стене показались две крадущиеся тени.
   
                14
 
   Её ладонь вспотела и начала выскальзывать, поэтому мне пришлось взять её за запястье, чуть подтянув к себе. Мы шли медленно, стараясь наступать на гравий как можно осторожней, дабы не привлечь ненужное внимание. Стать деликатесом ни мне, ни Ане не хотелось.
   Спины молили о пощаде, прося прекратить мучения и наконец выпрямиться, но мы не могли себе этого позволить. Идя в полуприсяде, больше похожих на прячущихся детей, мы приближались к импровизированному углу из наложенных друг на друга камней, когда уши взорвал звук выстрела, и тело Ани дёрнулось, после чего её рука обмякла.
   
   P.S. Не дописано


Рецензии