Воскреситель чернил

 В моём блокноте (это совершенно особый фолиант, состоящий из миллиардов то и дело выпадающих, причудливо связанных листочков) я пишу исчезающими чернилами, дабы скрыть написанное не только от постороннего, а порой и от самого себя. Многое следует на время предать забвению, удалить на почтительное расстояние, оставить в подземных хранилищах, ибо это многое ещё молодо, юно, оно не созрело. Несовершенство дразнит всё стройное, блестящее, свершённое — так пусть поживёт  это вопящее, будто грудной ребёнок, не умеющее ходить «многое» в одиночестве, пусть нальётся спелостью, взяв мудрость от собственного уединения.
 Также к пользе исчезающих чернил: скрывая на время, они оказывают неоценимую услугу взвешенности, холодности суждения и всем тем многочисленным актёрствующим качествам, играющим на сцене жизни скучную, но необходимую роль «объективности».
 Но вот приходит время собирать урожай, время доставать из хранилища подросшие, набравшиеся сил мысли, воспоминания, события, прошедшие лучшую школу на свете – школу одиночества.
 Вместе с ними я достаю всё то прячущееся в буквах многообразие, всё то скрывающееся под словом «многое», что вообще способен содержать в себе человеческий мозг (да-да, именно он-то и представляется мне блокнотом).
 Я воскрешаю ушедшее, либо оно само воскрешается. Но как? Чернила начинают проявляться, медленно пробиваясь, как весенние подснежники, когда вкушают то тяжёлый и терпкий аромат, напоминающий своей основательностью архитектуру, то игривый и порхающий женский парфюм, напоминающий танец  балерины, то строгий, резкий и воинственный запах, призывающий к битве.
 Всё многообразие ароматов, вся их тончайшая структура, вдыхаемая чернилами, приводит в движение удивительно связанную вереницу механизмов, возрождающих хорошо забытые ощущения, переживания , лица, поступки и пресловутое «многое».
 Я призываю актёра объективности гордо выйти на сцену и произнести теперь свой монолог, в котором он предпримет попытку отрешённо и безлично взглянуть на «многое», что ранее могло возбудить в нём косую и хромающую однобокость.
 Пусть оценивает, пусть аргументирует, пусть изучает самого себя, ставшего призраком, посторонним, чуждым, то есть другим. Теперь его «многое», эти интеллектуальные пожитки, эту котомку, в которую сложено всё жизненно необходимое, взвешивать куда проще.
 Оставим его в театре одного актёра, играющим перед самим собой, и воздадим хвалу аромату, позволяющему открывать написанное в нашей памяти, в этом замысловато сконструированном блокноте; отметим, что из всех раскрывающих тайну написанного чернилами, запах, должно быть, непревзойдённый мастер своего дела.
 
12 мая 2017 1:39

 Этот запах такой старый, томный, похожий на черно-белый цвет; его, возможно, не любят те, кто способен тонко чувствовать запахи, для них он отдаёт невероятной тоской, философским отчаянием. Для меня же он один из самых любимых, ибо ассоциируется с детством. Он похож на пыль; напоминает тяжесть прожитых лет и перенесенных трагедий. Запах, напоминающий тучи, сгущающиеся над полем. Запах волнительного ожидания, благоухающий сильнее после каждого мимолетного движения твоих рук. Этот запах настолько угнетает и воодушевляет одновременно, что хочется его вдыхать каждый раз. Он напоминает чем-то запах шоколада, но только этот odor не так ярко выражен. Этим «парфюмом» пропиталось недавнее прошлое нашей страны. Теперь он забыт, оставлен за ненадобностью. Лишь немногие его чувствуют каждый день. Этот smell , если бы был предметом, напоминал бы поношенное, но все ещё благородно смотрящееся старое платье. Если потрогать запах, то ты бы ощутила невероятный приток тепла, будто бы от камина 19 века.

19 сентября 1999

 The atmosphere is not a perfume, it has no taste of the distillation, it is odorless,
It is for my mouth forever, I am in love with it,
I will go to the bank by the wood and become undisguised and naked,
I am mad for it to be in contact with me.