2018 - Как я променял свою жену на 500 рублей...

(Как я променял свою жену на 500 рублей, которые потом не получил)
7 октября 2018
Выезд в Мурадымовские пещеры с иностранными студентами

Склон был крутой, но я упорно вел ее в гору. Дороги здесь нет и никогда не было. Только после моих колес оставались две широкие полосы по влажной жухлой осенней траве. Я всматривался вперед, пытаясь среди зелени и желтизны угадать коварные камни. Склон стал круче. Мощный мотор ревел, толкая две тонны железа и еще пару сотен кг барахла вверх. Наконец, склон стал таким крутым, что я стал бояться, смогу ли я тут развернуться. В это момент под мои колеса попалась глубокая колея, оставленная неизвестно каким агрегатом. Я осторожно повернул машину так, чтобы верхние (сейчас правые) колеса попали в нее, тем самым уклон автомобиля стал меньше и я безбоязненно поехал траверсом до ближайшего дерева. Странно устроен человек. Почему-то место под деревом мне нравилось больше, чем посреди голого склона высокого башкирского холма.

Остановился. Осмотрелся. Я заехал только до середины горы. Дальше надо было идти пешком. Не спеша, чтобы ничего не забыть, собрался. Прикинул время. На путь туда у меня будет полтора часа, полчаса на “там” и полтора на обратную дорогу. Нужен еще резерв. Собственно, резервом будет то время, которое останется после обратной дороги. Спускаться будет... не уверен, что проще, но однозначно быстрее.

Поднимался без остановки, чтобы не сбить дыхание. Одолел склон за 25 минут. Последние метры уже по скале. Кроссовки иной раз проскальзывали по влажным камням. Приходилось руками держаться за корни можжевельника.

Я целил на одинокое дерево. К нему и вышел. И как только моя голова появилась над вершиной, громадная птица с размахом крыла метра в полтора снялась с верхней ветки того самого одинокого дерева и стала парить надо мной.

Все. Вершина. Можно остановится и перевести дух.

Так я хотел начать свое повествование. Собственно, так и начал. Подо мной расстилался дол и деревня Мурадымово. За спиной - плоская и длинная километра в два с половиной вершина одного из хребтов, образующих Мурадымовское ущелье. И у меня было совсем немного времени, чтобы успеть поверху дойти до Голубиного грота и осмотреть там те пещерки, в которые я когда-то давным давно лазал.

Через два часа мои индусы вылезут из Новомурадымовской пещеры, и к тому времени я должен быть возле них. Время мало, а потому надо торопиться. Я развернулся и очень быстрым шагом двинулся по хребту. Теперь надо было найти тропу, чтобы не терять время на раздвигание штанами мокрых кустов. Они хоть и доходили едва до колена, до сил отнимали изрядно.

Я взял курс поперек хребта и сразу наткнулся на тропу. Теперь по ней. Почти бегом. На “бегом” меня долго не хватит. Не тот возраст. Быстрым шагом. Я расстегнул куртку и в бодром темпе двинул по тропе. На шее болтались навигатор и рация.

По рации со мной был должен связаться ДА или “мистер Дима”, как прозвали его наши иностранцы. Он тоже приехал с нами в это дивное место, но на своем автомобиле. С женой и двумя детьми. Старший еще не школьник, младший - даже не детсадовец. Для него вытащили коляску из багажника, и он в первые шесть месяцев своей жизни отправился в маленькое путешествие по Башкирскому национальному парку “Мурадымовское ущелье”. Нда!

Мистер Дима оказался Ермолаевским. Я бы назвал этот населенный пункт районом Кумертау. Отсюда километров 60. Он говорил, что с детских лет бывал в ущелье регулярно по несколько раз за лето, а вот сейчас - впервые за последние шесть лет. Что значит, женился. Да, учеба, работа и свадьба многое меняет в жизни человека.

На гребне показалась группа туристов численностью с дюжину человек. Впрочем, при дальнейшем приближении некоторые оказались женщинами. А при еще большем - даже изрядными…

Цепочка людей замерла, обернувшись на меня, приближающегося с бешеной скоростью. Они выглядили словно кошка, застывшая, когда ее поймали на злом намерении.  Эта картина длилась с минуту, пока дистанция не сократилась до того, что мы смогли разговаривать.

- Вы не подскажете в какой стороне Голубиный грот? - спросил их предводитель.

- Я думал спросить это у вас, - парировал я.

- А мы думали, что вы егерь, - сказала одна из изрядных женщин, косясь на мою рацию.

- Я тоже думал, что вы думали, что я егерь, - ответил я, - Скорее всего, вот эта тропа.

Я махнул рукой на одну из трех, убегающих в разные стороны. Предводитель подозрительно посмотрел на меня.

- Я не был здесь двадцать лет, - пояснил я.

- Так уж и двадцать? - выразила свое крайнее сомнение изрядная.

- Последний раз я был здесь в 1992 году, - ответил я и подумал: “Даже 26 лет!”

Салаги пристыженно смолчали. Я не стал тратить время на разглаживание их сомнений и побежал по выбранной тропе дальше. Собака увязалась за мной.

Ах, да! Собака! Еще до разговора собака (большая пегая собака), что бежала рядом с ними, вдруг помчалась ко мне, и мы, не останавливаясь немного поиграли. Пихали друг друга боками, покусывали на бегу и наступали друг на друга передними лапами. В общем, остались довольны и она и я.

- Вот и наша собака признала вас, - услышал я вдогонку, - но если вы указали нам не ту тропу, то мы вас убьем!

Это все раззарялась та самая.

Тропа повела меня в небольшой распадок. Я запомнил, что по нему, если что, можно легко спуститься в Мурадымовское ущелье. Потом тропа пошла вверх. К тому времени я уже раздышался и легко взобрался по ней. Всё, я узнал место. Прямо подо мной должен быть Голубиный грот. Я отметил точку на навигаторе, решил вернуться за той компанией, но оглянувшись увидел, что те уже в зоне видимости. Махнул им и нырнул вниз по склону.

Было круто. Камни сыпались вниз, но я просто сел на зад и соскользнул несколько метров по можжевельнику, искренне надеясь, что под ним не окажется неприятных сюрпризов. Получилось очень мягко и быстро. Хорошо, что я его не забыл дома. Я про зад.

Несколько шагов вниз, потом вверх и вот вся ширь Голубиного грота раскинулась передо мной. Внутри делать нечего, даже фонарь доставать лень, но я все же поднялся на его сцену-карниз и осмотрелся. Великолепный вид раскинулся передо мной. Внизу спичечными коробками домики базы, которая появилась тут всего с десяток лет назад. Ну, может, чуть больше. Тогда мы еще проезжали сюда по ущелью на машинах через четыре брода. Сейчас въезд запрещен. Я вспомнил, как в одном из бродов мы утопили “Восьмерку” моего товарища. Улыбнулся.

А вот здесь мы ночевали вшестером, прижавшись друг другу, ибо был ноябрь и уже шел снег. Постелили палатку и легли прямо на нее. Поставить ее здесь было невозможно, зато из внутренней части пещеры шел теплый воздух. В пещере всегда около 6-8 градусов. По тому “минусу” очень тепло. Это был тот поход, когда мы оставили котелок в одном из грузовиков, который нас подвозил. Еду пришлось готовить в металлической кружке, которая случайно оказалась у одно из нас. Это я о пользе металлической посуды, которую так не люблю.

Ну, ладно. Надо бежать дальше, ибо моей целью был не Голубиный грот, а трещина, которую я хотел разыскать. По моим воспоминаниям она была дальше по склону. Вновь вниз и снова вверх, чтобы обогнуть один из уступов. Теперь передо мной Старомурадымовская пещера. Она закрыта решеткой на два замка. Я придирчиво осмотрел конструкцию. Крепко! Проварено со знание дела. Ячейки такие, что и ребенок голову не просунет. Если что, надо пилить либо замки, либо тонкие прутья по периферии. Тогда всю эту громаду удасться отогнуть на себя.

Зачем пилить? А вот вы представьте, как мы раньше сюда приезжали. Едешь на поезде Оренбург-Уфа целый день до Кумертау или Мелеуза. 150 км от дома всего, но поезд кланяется каждому столбу, а потому получается очень долгое путешествие. Приезжаешь - ночь. Надо где-то ночевать. Либо в гостинице среди пьяных командировочных, так как в выходные у них само то, либо в заброшенном доме на спальниках среди пыли и голубиного помета. Потом к шести на автобусную станцию, чтобы суметь влезть в автобус и пару часов стоя ехать до Мраково. Потом там полдня на автобусной станции в непонятке - будет сегодня автобус в Мурадымово или нет. Потом плюешь и идешь тридцать километров пешком. С рюкзаком. А только потом, после Мурадымово, через пару километров ущелье, а еще подъем на склон и прочее. Прочее - это то, что называют походным бытом.

Вот и подумайте, преодолев такое расстояние и вдруг оказавшись перед заваренным входом, невольно достанешь из-за голенища ножовку по металлу и начнешь пилить. И быстро пилить, с жаром. Ибо домой еще столько же и по времени и по расстоянию.

В Старомурадымовской пещере я был. Был еще тогда, когда меня вели, а не я кого-то вел. Я попытался вспомнить её ходы, но они мешались с каким-то сном.

Плюнул. Некогда нюни разводить. Я нырнул по склону ниже еще метров на двадцать, следуя тропе. Заблудиться тут тяжело. Траверсом идет по крайней мере пару троп, которые замыкают между собой все интересные объекты.

Но вот тропа раздвоилась. Левая пошла вверх, но там моей расщелины не было, а правая глубоко вниз, огибая очередной кряж, сползший в ущелье. Блин, как много придется спускаться. Почти до середины склона. Потом ведь и подниматься столько же. Некогда вздыхать, надо вниз. Я полетел. Подъем уже дался с трудом. Конечно, столько набегал плюс три часа за рулем.

Утром, когда я вяло завтракал (не люблю перед дорогой есть), моя верная Скво мне сказала, что мне сегодня придется проехать пятьсот км. Да, я вот как-то это не осмысливал. Думал - двести с хвостиком туда и потом столько же обратно. А тут оказывается, что пятьсот!! Ужас!

Моя ненаглядная подвернула ногу пару недель назад, а только сейчас она вдруг опухла и ограничила ее перемещение в пространстве. Она - это нога, а “её” - это жена. Вообще поход, как и все предыдущие, был странен в своем подготовительном периоде. Индусы выразили желание ехать. Я нашел для них 18-ти местную “газель”. С маленькой буквы ибо уже стало нарицательным, а в кавычках поскольку это вовсе и не “Газель”, а “Пежо”. 18-ть мест минус я. Ну, может еще моя супруга. Но на работе высказала желание поехать ОВ со своей сестрой и племянницей. Я не мог им отказать, тем более, что они однажды уже ездили с индусами и нашли это времяпровождение очень милым. Но индусов набралось все 18-ть человек. Тогда я решил ехать на машине, хоть это дело неблагодарное и весьма затратное.

Поймите правильно. Если бы я поехал со своей семьей и друзьями, то поехал бы на своей машине с удовольствием и без сомнений. Но по работе!... И за свой счет!.. Обычно мы ходим на работу, чтобы приносить оттуда деньги, а тут получается с точностью наоборот. Чтобы избежать возникшую странность я предложил ОВ сесть в мою машину и деньги за проезд отдать не водителю “газели”, а мне. Логично? Логично!

Но тут оказалось, что с нами хочет следовать еще и некая О., которая в прошлый раз не смогла с нами поехать, ибо занятых мест в микроавтобусе оказалось больше, чем она рассчитывала. О. - это девушка водителя.

Как все долго и сложно. Короче, я сказал Умри...

Между тем по теряющейся среди можжевельника тропеу я поднялся наверх и увидел возвышающего каменного мальчика. Либо голову. Как хотите. Это останец размером с поставленный на попа автобус. Он стоит на склоне и выглядит великолепно.

Странная штука память. Я его совсем не помню, хотя припоминаю, что кто-то пытался тогда в 1992 году на него залезть и может быть даже потом слезть. Но ведь он был! Как и была пещера номер 4 рядом с ним. Я посмотрел на часы. Есть пару минут на пещерку. Проник недалеко, едва включив и выключив фонарь. Вот пещеру эту помню. Значит слева должна быть еще пещера номер 3 а справа еще с десяток всяких дырок, ходов и ходиков. Где же моя расщелина?

Расщелина - это вертикальная трещина поперек всего склона. Верхней каменной его части. Она не имеет ни дна, ни потолка, но по ней можно довольно далеко продвинуться внутрь. Она настолько узка, что приходится передвигаться вверх и вниз в поисках достаточного расстояния, чтобы преодолеть еще пару метров, а потом снова вверх и вниз. Ступать можно на торчащие из стен камни. Они идут вдоль всей трещины с обеих сторон длинными карнизами через каждые (по высоте) сантиметров сорок. Я не адреналиновый маньяк, но в этом квесте есть своя прелесть, граничащая с безумием, клаустрофобией, боязнью не найти выхода. Заканчивается трещина “хлеборезкой”. По крайней мере мне так помнилось. Т.е. тем местом, где грая справа и слева становятся острыми и многочисленными, готовыми порезать тебя на кусочки. За “хлеборезкой” небольшой холл. Там можно остановиться, перевести дух и подумать, как вернуться назад.

Тут заговорила рация. Мистер Дима вышел на связь. Он сказал, что они со старшим сыном забрались на гору. Я этого видеть не мог, но слышимость была удивительной. Обычно йоки-токи работают в прямой видимости. А тут! Вероятно стены ущелья образовали некий канал, по которому и потекла связь. Потратив несколько минут на интерактивное общение, я вновь посмотрел на часы. Времени идти дальше, т.е. направо, уже не было. Что ж, пора возвращаться. Обогнув мальчика сверху, я пошел верхней тропой обратно. А может это и не тропа?

Умри, старший из студентов, ответил, что, мол, никаких проблем, sir, их будет всего 17. Тут меня взяла жаба. Жаба вообще самый опасный зверь. Стольких передушила! Полторы тысячи для моего монстра явно недостаточно на “туда и обратно”. Вот если две тысячи! Тогда другое дело.

- А что, - говорю я своей верной Скво, - Так уж тебе и надо ехать в эти Мурадымовские пещеры? Ходить по горам тебе все равно не сподручно, а на твое место я студента посажу.

- Студентку?

- Студента…. - а сам думаю “пятьсот рублей! пятьсот рублей!”

Так и порешили. Пишу Умри, по-английски, конечно, что он может взять 18-го студента, которого мы посадим ко мне в машину. Ему это будет стоить столько же, сколько он бы потратил на автобус. В оригинале я написал вот что: “I have a free place for 18th person”.

Тропа вывела меня к небольшой дырке в скале. Дырка при проверке таковой не оказалось. Даже гротом назвать нельзя. Парадоксально, но я ее хорошо помнил. Тропы дальше не было. Собственно, и те уступы, по которым я шел, тропой тоже было назвать нельзя. Я снова сел на можжевельник и съехал по нему вниз. На нижнюю тропу. Вернулся к Старомурадымовской и тут вспомнил, что я уже давно без собаки. Убежала, сучка пегая!

Дальше по кромке, тщательно соблюдая правило “трех точек” - т.е. когда ты переставляешь одну из четырех конечностей только тогда, когда остальные три имеют надежную опору. Впрочем, правило пришлось тут же нарушить, поскольку опор для всех конечностей не хватало. Тогда делать это осознанно и не смотреть вниз. Хорошо, что за спиной даже не рюкзак, а рюкзачок с парой яблок, фонариком и всякой необъемной мелочью. не потянет назад.

Вот и Голубиный грот. Теперь вверх и алга. Осмотрев все еще раз, как бы отпечатывая в памяти, открывая и закрывая глаза, как бы проверяя совпадают ли картинки, я помчался в обратный путь. Странно, мне показался женский крик.

Я поднялся на скалу. Вокруг никого. Но рик был такой отчетливый! Вернулся через лесок и распадок на вершину основного хребта и только тогда увидел далеко впереди идущую ту самую группу. Нет, это не они кричали. Двигался я в бешенном темпе, а потому их, лениво идущих нагнал, впрочем тут же свернул к своему одиноко стоящему “деревунакраюобрыва”.

Я вспомнил, что у индейцев около 12 родов и двадцати падежей. Не у индусов, а у индейцев. Есть “одинокостоящеедерево”, есть “одинокостоящеедереволпосредистепи”. Какой богатый язык! И это не лишние слова. Они не образуются сложением слов в одно длинное, как я показал и как это происходит в таком точном немецком языке. У индейцев это совершенно разные слова. Общаясь с индусами по-английски я все больше и больше понимаю, какой это примитивный и бедный язык, хоть это и язык Шиллера и Гете. Впрочем, и Иоган и Фридрих были немцами. Я про Шекспира. Ну, что сказать. Не повезло ему! Хотя он писал на староанглийском, невероятно трудном и непонятном современным людям языке. Король Артур вообще на французском говорил.

А нам с нашим языком повезло?

Едем с индусом на переднем сиденье. Он озирается по сторонам и спрашивает, указывая на газовый факел:

- Что это?

Я как могу пытаюсь ему объяснить, что это добыча газа. Причем именно дОбыча. Как это сказать, не ведаю. Лезу в словарь на скорости больше 110 км в час, ибо наш газелист еще тот Спиди Гонзалес. Мистер Дима даже сдвинул жену от рулевого колеса, чтобы успевать за нами в фарватере.

Добыча - production. Блин, мог бы и сам сообразить! Теперь надо ему объяснить, что там скважина. Тоннель? Снова словарь. Well. Скважина - well? А родник? Тоже well. А колодец - тоже! Тьфу на них. И с этим языком они лезут в нашу культуру и даже обогащают ее новыми словами - инцидентность, продукция, пиар и проч. Обогащают ли?

Вот представьте, вы сидите в ресторане, вдруг кто-то забегает и начинает кричать: “Огонь! Огонь!” Ну, первое, что приходит на ум, что это просто сумасшедший. Ну на крайняк (“крайняк” в крайнем случае(жарг.)), что кому-то срочно надо открыть огонь (возможно, что и по врагу), но только уж совсем в исключительной ситуации к вам в голову может прийти, что где-то пожар. Хотя, я бы подумал, что он попробовал индийскую еду. Ведь когда пожар надо и кричать “пожар”. А у них все огонь - fire. Вот и выходит, что наш язык уже ближе к индейскому.

А “настоящему индейцу завсегда везде ништяк”! Так думал я, скатываясь вниз по склону. На скатывание и пяти минут оказалось много. Бежал вниз легко, как учил старший брат на тренировках, не работая ногами, а лишь переставляя их вперед силой тяжести, слегка наклоняя корпус по сторонам. И двигаешься, и отдыхаешь.

Вот и машина. Интересно, сумеет ли она выбраться из колеи. Машина на этом даже не заморочилась. Взревел мотор, и мы покатились вниз, искренне надеясь, что корма не перекувырнется через передок.

Несколько минут, и я в лагере, что раскинулся перед шлагбаумом в живописное ущелье. Мистер Дима нагулялся и сидит всей семьей в машине. Я подрулил к нему окно к окну. Индусов нет. Разговорились. ДА рассказал, что сейчас на младших курсах (он ведет третий, а я пятый) старостами ставят индусов из высших каст. Их слушаются беспрекословно. Порядок в вузе! Только вот ходят эти старосты как короли.

Потом мистер Дима поехал к теще, а я остался ждать индусов. А вот и они! Полные впечатлений, и скорее всего больше от фотографирования на мосту, чем от пещеры.

Пришел и БС - это гид, хороший отзывчивый паренек. Я взял у него номер телефона, чтобы в следующий раз не звонить директору нацпарка, ибо только от этого все равно нет. В парке он не бывает, и неделями мне обещает то, что я от него прошу, и все бестолку, а БС я позвонил за пару дней и он тут же с радостью согласился сопровождать группу. Надо будет привезти ему подарок. Деньги он еще прошлый раз от на не взял.

Я погнал индусов на сцену. Сцена находится под навесом, и там есть большой стол, вокруг которого мы и расположились. Здесь не мешал и дождь, который, впрочем к этому моменту слегка утих. ОВ и Ко к нам не вышли, а перекусили где-то, вероятно, под машиной. Индусы были в этот раз спокойны и странны. Между ними чувствовалось некоторое напряжение. Может они из разных каст? Ели хоть и вместе, за одним столом, но как-то врозь. В прошлый раз на берегу реки они отказались садиться вместе на один достархан.

Я выкатил им большой арбуз, сыр, лаваш и насыщенный сливовый компот. Компот им понравился, сыр они попробовали, к лавашу не притронулись. Зачем? У них свои чапати - двухслойные лепешки с начинкой. При этом тонкие, не толще блина. А сыр… скорее всего они для них слишком пресен. Зато на арбуз налетели с большим удовольствием. Но было прохладно (всего 5 градусов), а потому он остался недоеденным.

Холодно и арбуз? Да мы так до дома не доедем. Придется несколько раз останавливаться. По дороге сюда они возжелали сделать остановку после полутора часов пути. Надо сказать, что у них все по другому. Другой температурный диапазон, другая пища, другой водно-солевой режим. Например, каждый из индусов не смотря на время года носит с собой литра, а то и два (без увеличения!) воды. Пьют они почти постоянно, запрокидывая голову назад и наливая воду в рот  через край с некоторой высоты. Делают это по-баскски, как это описано в “Фиесте” у Хемингуэя, когда они пили вино из бурдюков, сидя с басками в открытом кузове грузовика. Ну, помните? Они еще поехали на рыбалку...

Ну, так вот. Водитель позвонил мне, и я дал добро на остановку. По своей наивности и добросердечности он остановил автобус при возледорожной (или наоборот) кафешке. Тут они и пропали. Не в том смысле, что совсем. Я знал, где они. Они забрались в кафе, закупились кофе и всякой ерундой и устроили там кофебрейк. КофеБИГбрейк. Чтобы выбить их оттуда потребовалось некоторое время. Туалет они  тоже оккупировали, а потому нам пришлось идти до ближайшей автозаправки и делать все тоже самое, но там. Кстати, без очереди.

Водитель раскаиваясь, рассказал мне, что у него тоже есть обязательное правило - если надо забирать женщин с корпоратива, то заправляться необходимо до этого. Иначе они все там, на бензозаправке, и пропадут. Кофе, кусты, туалет и все такое.

После того как арбуз был выкинут, а стол поставлен на место, к стене, мы отправились “по матрешкам”, читай “по машинам”. Я включил девчонкам Кент Хондвинда, и за этим кино обратный путь прошел незаметно.

По дороге я притормозил на заправке, а потом лихо пытался догнать нашу “газель”. Догнал, потому как они остановились на реверсивном движении в связи с ремонтом дороги. Минуя длинную очередь с правой стороны, я  поравнялся с микроавтобусом. О. открыла окно.

- А что, возьмете одного студента до общаги? А я тогда не поеду в центр города.

- Возьмем. Что ж не взять?

Я сказал моему соседу, чтобы он перебазировался в автобус. Ничего, последние 10 км как-нибудь посидит на коленочках. Студент полез в автобус, а водитель показал мне головой, что я могу встать перед ним. Я кивнул и тут увидел такое… О. вышла из автобуса и пропустила моего соседа на переднее сиденье рядом с собой, и тут до меня дошло, что все это время студентов было не 18, а 17. А значит не увижу я своих пятисот рублей. Плюнул (и опять плюнул!) на на это, тем более, что заправился я только что на пятисотку, которую нашел у себя под козырьком.

С этими мыслями мы и помчали обратно. Автобус почти сразу же меня обогнал, поскольку я поехал со скоростью 90, экономя дизтопливо. Девчонки на заднем сиденье досматривали фильм про аборты, который я сменил на Валерия Сюткина, как только появился уверенный интернет. Все же хорошее качество ни с каким эМ-эР-Зе не сравнится.

Сразу же отправил все фото своим домашним, Умри в “газель” и ОВ на заднее сиденье. Написал Умри, что мне нужны несколько их фото для фотоотчета на сайт университета. Получив “ОК, sir!”, я усмехнулся, зная их непринужденную неторопливость. Например, сегодня утром в назначенные 8.30 возле общежития никого не было вообще.

Перед въездом в город, глядя на мои забрызганные грязью фары,  нас остановили. Я показал страховку и все такое. Странно! Года два уж не трогали. Пора что ли? С заднего сиденья подали голос мои попутчики, что, мол, это все из-за сестры ОВ. Ту всегда останавливают. Посмеялись, а я вспомнил зачем я бегал сегодня по скалам. я искал трещину! Но так и не нашел ее! Что ж, попробую в следующий раз.

P.S. Только спустя несколько дней я понял, почему я остался без 500 рублей, которые хотел получить за свое место в машине. Дело в том, что free в английском языке, хоть и значит “свободный”, но все же в первую очередь употребляется “бесплатный”. А если уж и говорить то, что я хотел сказать, то надо было употребить слово “vacant”. Да, век живи - век учис”. А лучше - береги одёжу снова, а английский учи смолоду.