2. Пропажа документов ДСП и безрезультатные поиски

НА СНИМКЕ: Академик Абел Гезевич Аганбегян

На следующий день зав. канцелярией сообщила Лизе, что в переданной ею стопке не хватает двух экземпляров под номерами 9 и 44. Возможность взять эти экземпляры возникла потому, что принесённая Лизой стопка докладов несколько часов лежала на подоконнике канцелярии без особого присмотра.

Женщины вместе перерыли все ящики, проверили все возможные места, но докладов определённо не было. Лизе пришлось написать объяснительную записку в дирекцию и в «первый» отдел института с признанием своего недосмотра.

Она получила административный выговор за небрежное хранение материалов, но, к сожалению, этим дело не кончилось.

Как только информация о случившемся дошла до КГБ, его представители явились в институт, чтобы искать пропавшие экземпляры.

Понять логику этого поиска было трудно. Перетряхивалось содержимое каждого стола и стеллажа.

По-видимому, сыщики полагали, что доклады стащил кто-то из сотрудников, причем хранит их не дома, а на работе. Иначе, зачем было устраивать обыск всех отделов и служб, длившийся около двух недель?

Между тем, если бы доклады действительно взяли сотрудники института, то им ничего не стоило унести их домой или передать кому-нибудь из друзей, работающих в других институтах.

Мы, социологи, чувствовали большую неловкость перед сотрудниками других отделов, которым подпортили жизнь, но это были только цветочки.

«Ягодками» стали сообщения иногородних коллег о том, что происходит в их институтах.

От каждого из них потребовали сначала предъявить, а потом сдать свой экземпляр доклада сотрудникам КГБ.

Те, у кого он хранился в сейфах, могли особенно не беспокоиться и даже успеть переснять доклад.

Но в сейфах лежала малая часть экземпляров. Остальные циркулировали между друзьями, знакомыми и коллегами владельцев, а самые расторопные участники семинара успели еще до возникновения тревоги сделать несколько ксерокопий.

Многие получили взыскания за небрежное хранение "секретных данных".

Из нашего же института были изъяты не только все экземпляры доклада, но и подготовительные материалы к нему.

Встретиться со своим «Манифестом» и перечитать его мне удалось только через семь лет, когда мне преподнесла его в подарок лондонская служба BBC.

Продолжение следует: