О физическом труде

 Физическая активность представляется мне стремительным, весёлым, освежающим потоком прохладного, а порой и морозного воздуха, врывающимся в затхлое, смрадное, удушающее, почти безвоздушное пространство дома, заполненного ненужными, галдящими, болтливыми людьми.
 Эти люди суть назойливые, беспокоящие мысли, убийцей и палачом которых становится упражнение мышц. Труд имеет важное очищающее предназначение, способствующее правдивой, жизнеутверждающей мысли; он тотчас выпрямляет, побуждая смотреть на мир свысока абсолютно безмятежным и гордым взором.
 Труд, это утомляющее, продувающее, холодящее падение температуры, пробуждающее всякое согревающее движение, которое в конечном итоге оборачивается приятным, долгожданным, ценимым потеплением, приносящим многочисленные лучи размышлений.
 Решительно невозможно совместить со всякой физической деятельностью эту сиесту мысли, эту теплоту раздумий и жару идей, ибо труд подчиняет своей цели — выполнению работы — не только огромную мышечную машину, но и разум, который как никогда примитивно действует, оценивая оставшийся объём работ, измышляя быстрейшие пути решения задач, порой изобретая причудливую гамму фантастических обстоятельств, дабы сделать его чуточку веселее.
 Я сказал, что разум работает примитивно, и это действительно так, ибо интеллектуальный труд во сто крат больше нагружает мыслительные процессы; труд же физический скорее их замораживает, покрывает толстым слоем льда, он уберегает нас от лишних энергетических затрат, направляет усилие только на решение грубых задач, требующих силы.
 На славу потрудившийся человек становится крепче, устойчивее, сильнее в отношении всякого рода психических недоразумений – уныния, депрессии, перепада настроений; охладившись свежестью труда, он готов и даже хочет испытать на себе нечто ещё более холодное, морозное, ибо он закаляется, он затвердевает.
 Исключение физического труда, намеренное его избегание и порицание приводят к излишней мягкости, болезненности, неспособности к ясному, богатому мышлению; жизнь увядает, погибает, чахнет под гнётом спёртого, удушающего воздуха, который не знаком со свежестью и прохладой труда.
 Если говорить о мужском поле, который в наш милый век практически утратил необходимую потребность быть сильным, которому более не требуется вести изнурительные войны и демонстрировать избыток отваги, тем самым предупреждая потенциального врага и оберегая себя от нападения с помощью превентивного удара, то физический труд представляется вынужденным средством против изнеженности и мужского вырождения.
 Однако я бы предостерёг от частого нахождения в этом холодном, морозящем потоке воздуха труда, ибо даже самый закалённый рискует смертельно простудиться: опыт общения  с трудоголиками, ежедневно напрягающими мышцы по нескольку часов, служит наглядным свидетельством их неспособности напрягать голову, выдавливая оттуда хоть какие-то стоящие мысли.
  Итак, будем же осторожными во всём, ибо даже полезное в своём избытке становится вредным.