Дороги наши

Дороги в нашей жизни – особое явление. Они разные. Главная – та, по которой сделал первые шаги самостоятельно, из крепких рук папы до нежных мамы, была в родительском доме, но ты ее, конечно, не помнишь. Какие-то воспоминания озаряют память картинками из детства: узкая тропка к речке со стенами осоки много выше тебя, дорожка, по которой всё-таки ты смог проехать на велосипеде и в конце, конечно же, упал и разбил коленку. Родная, изученная до мельчайших деталей дорога в школу и обратно, обычно очень долгая, потому что по пути надо сделать многое: зайти к друзьям, пустить кораблик в ручейке, открыть дорогу талой воде, посмотреть, что там валяется за забором, погонять воркующих голубей и шустрых воробышков.
Мне повезло - дорога у родительского дома, моя родная улица – улица Победы была настоящей сверкающей булыжной мостовой. Как в фильмах-сказках про принцесс и принцев, средневековые замки и города, их мостовые и кареты.
Но наша улица была настоящей, под самыми окнами родного дома. Местами на нашей улице уже зияли прорехи, и мои современники-дорожники, как могли, неумело их заделывали. Мостовая, особенно после дождя, представлялась мне средневековым отважным рыцарем в добротных сверкающих доспехах, с отметинами от вражеских копий и мечей после храбрых битв. По краям ее разверстых ран видны были ряды отдельных булыжников, всеми силами тесно прижавшихся к своим собратьям. Впивающийся в землю мощным корнем, булыжник был похож на коренной зуб, с такой же отполированной сверху полукруглой рабочей поверхностью. Легко наш булыжник никогда не сдавался. Выдрать его из цельного мощёного полотна было невозможно. Но крайние, в вырванных кусках мостовой, всегда погибали первыми, и раны разрастались.
Помню, как однажды летом мы проснулись от грохота дорожной техники, это начали в очередной раз лечить, асфальтировать нашу улицу. Не было предела мальчишеским впечатлениям от неумолимого, завораживающего своей флегматичностью и непоколебимой мощью асфальтного катка, запаха горячего гудрона, выкладывания камешками своим имен, соленых шуток рабочих в засмоленных ватниках и валенках на калошах в разгар знойного лета.
После ремонта улица Победы масляно заблестела чёрным, идеально ровным слоем асфальтового пирога, который навечно, наглухо и намертво застил нашу булыжную мостовую. Появились лужи, которых на брусчатке никогда и не бывало. Вместо привычного цоканья копыт и перестука железных ободов тележных колес по отполированным камням, по новому, с иголочки, цивильному асфальтному костюмчику нашей улицы, зашелестели резиновые шины автомобилей. Пришло ощущение настоящей городской жизни.
Но новая одёжка продержалась недолго, сразу полезла ошметьями, и сквозь них уверенно заблестела надежная и не убиваемая мостовая. После этого она беспрерывно находилась в ремонте.
Улица Победы толстела и росла с каждым слоем нового асфальта, поднимаясь всё выше и выше, сравнялась с окнами моего старого дома, подслеповато и сочувственно глядевших на нее, стала выше забора дворового палисадника.
Потом пригнали чудо-технику из столицы, которая грызла, съедала старый асфальт, но до тех сплоченных булыжников, отполированных, как пуговицы парадного кителя адмирала, так никогда и не добралась.
Когда иду по родной улице, всегда вспоминаю и чувствую, что внутри нее живет та самая булыжная мостовая, основа основ, которая там будет всегда, в отличии от нас…