Если бы горы могли говорить... Глава 14

  Прибытие скорого московского поезда ожидалось с опозданием на два часа. И  Александр с Алиной в ожидание его, сидели в тени небольшого привокзального сквера, время от времени, названивая из ближайшей к нему телефонной будки оставленным одними дома детям.
  Выбранное ими место, казалось удобным во всех отношениях. Хотя сам вид сквера, со старыми покореженными деревьями и с таинственно - настораживающей тишиной, едва разбавляемой шуршанием зарывшегося в ветвях ветра, скорее отпугивал, нежели притягивал внимания изнуренных духотой людей. Правда, Алине первое не грозило. Поскольку, находясь рядом с Машковым, она чувствовала себя защищенной от всех и вся.
  Несмотря на близость железнодорожного вокзала, здесь было тихо и безлюдно. Отсюда хорошо была видна вся привокзальная площадь с кучкой стоявших на ней машин, среди которых был припаркован и синий жигуленок Александра Машкова. И наконец, здесь даже слабое дуновение ветерка, служило некоторым избавлением от предвечерней духоты.
  Алина, прильнув к плечу Александра, и, слегка покусывая пересохшие губы, уныло глядела перед собой, где неподалеку, за оградой сквера, у киоска с прохладительными напитками, с каждой минутой нарастала толпа.
  -Ты что притихла? - спросил Александр, поглаживая ее руку.
  -Пить хочу.
  -А что же молчишь? Ведь сколько раз спрашивал об этом. Пошли!
  -Куда?
  -В привокзальный ресторан. - У нас еще уйма времени, - сказал он, поднимая ее с места и уводя из сквера.
  Вскоре они вновь очутились на шумном и пестро - кишащем перроне и, пройдя в зал ресторана, присели за свободный стол.
  Александр протянул ей меню, но она оставив выбор за ним, показала взглядом на стоявшие на столе в кругу длинных фужеров бутылки с минеральной водой, пару из которых, тут же по просьбе Александра, открыл подошедший официант и с принятым заказом отошел обратно.
  Александр, отлив напиток из одной бутылки в фужер, протянул его Алине и, выложив из кармана на стол сигареты, неторопливо подкурил, обводя зал профессиональным взглядом и замечая обращенные на нее взоры.
  -Пусть смотрят, на то и глаза, - ослепительно улыбнулась она поверх поднесенного к губам фужера и, тут же почувствовав обращённый на неё взгляд откуда - то со стороны двери зала, посмотрела на глядевшего. 
  Возле самой двери стоял молодой человек с модной на голове стрижкой и в солнцезащитных очках, и с надменной на губах усмешкой глядел на неё. На нем была шелковая, заправленная в опоясанные кожаным ремнем черные брюки, темно - вишневая рубашка с закатанными по локоть рукавами.
  В какой - то миг, он, знакомо дернув правым плечом, снял очки, и, обдав ее той же усмешкой, торопливо развернулся в сторону выхода.
  -Саша, Фахро, - незаметно кивнув в сторону двери зала, сказала она Александру. - Пошел к выходу.
  Машков без лишних вопросов, поспешно потушив в пепельнице сигарету, встал из - за стола и с той же поспешностью последовал за ним.
  Алина, поставив на стол фужер с остатками минералки, тут же кинулась следом. И, догнав его, торопливо уходящего вперёд по перрону, показала на удаляющуюся по тому же направлению знакомую фигуру в темном.
  -Жди меня здесь, - не останавливаясь, бросил ей Александр, ускоряя шаг за объявленным в розыск преступником.
  -Фахрадов, стой! - выкрикнул он, торопливо обходя удивлённые толпы скопившихся на перроне людей.
  Почти перед самым железнодорожным мостом, преступник неожиданно приостановившись, оглянулся и, увидев преследовавшего его человека в штатском, спрыгнул вниз к путям, со всех ног бросаясь в сторону видневшейся за ними лесопосадочной полосы.
  -Фахрадов, стой! Стрелять буду! - с перрона снова выкрикнул Машков, доставая из - под расстегнутого пиджака оружие. И чуть ли не перед самым носом движущегося по первому пути товарного состава, тоже спрыгнул следом за ним. - Фахрадов, стоять!
  В ответ преступник злобно выругался, узнавая опера и все дальше убегая от него.
  Мало, кто в городе не знал прославленного опера - афганца, одним своим именем приводившего в замешательство закоренелых преступников и солидных криминальных авторитетов. О нем просто ходили легенды, вызывая в массах и добрую симпатию, и чаще всего, затаенную ненависть.
  Оперативник, не чувствуя ног, бежал за ним, пока тот, неожиданно не схватив на ходу идущего вдоль заставленных вагонов светловолосого мальчика, лет десяти - одиннадцати, с приставленным к его горлышку ножом,  с озверевшим лицом не повернулся к нему.
  -Не подходи..! Убью!
  Кровь отхлынула от лица Машкова, гневно прищурились светлые глаза.
  -Сука! - прохрипел он, останавливаясь в нескольких метрах от него и беря под прицел своего пистолета. - Отпусти ребенка, или я всажу в твой лоб всю обойму!
  -Не успеешь! - с пеной у рта взревел бандит. - Я раньше всобачу нож в глотку этому щенку! Брось дуру, тварь легавая!
  Было видно, что он не шутил.
  Нож дрожал в его руке, готовый вот - вот вонзиться в шею ребенка и призывая оперативника к действенным мерам, от которых сейчас зависела его жизнь.
  -Фахро, отпусти мальчика! - голосом ниже повторил он, но гул промчавшегося рядом поезда заглушил его слова, заставив повторить их снова.
  -Брось оружие, иначе я убью его! - в ответ, с той же у рта пеной выкрикнул бандит.
  И тут же будто в подтверждение своих слов, вонзил в шею ребенка конец холодного острия. Из проколотой раны мгновенно побежала кровь.   
  В груди Александра дрогнуло.
  А мальчик даже не шевельнулся. Зажатый рукой бандита, он с полным на лице безразличием смотрел перед собой, поражая оперативника своим взглядом, в котором не было ни страха, ни боли, ни детской мольбы о пощаде, а было лишь беззвучное смирение и далеко, не детская, переполнившая глаза тоска.
  -Фахро, не делай этого! - умоляющим голосом выкрикнул он, видя окровавленную шею мальчика и готовность бандита вонзить нож глубже. - Я выполню все твои требования, только, пожалуйста, не причиняй боль ребенку.
  И, опустив пистолет, сделал шаг навстречу.
  Бандит затрясся от ярости. Грязно ругаясь, он требовал от опера, не двигаясь с места, бросить оружие ближе к его ногам.
  -Хорошо, хорошо! Я сделаю так, как ты просишь, - ответил опер. - Но прежде освободи ребенка!
  А мальчик, подняв на него темные глазки, неожиданно бойко выкрикнул:
  -Дяденька, да пальните же вы в него! Пусть режет! Пусть! Я не боюсь! И вы не бойтесь!.. Пальните скорее!
  -Глохни, зараза!.. Завалю, как собаку!..  в новом бешенстве взревел на него бандит, повторно описывая острием ножа на его шее кровоточащий полукруг.
  Это был предел! Внутри Машкова сжалось.
  -Все, Фахро, все! Только не нервничай! Я складываю оружие, - сказал он, опуская свой "ТТ" перед собой на землю и вновь выпрямляясь с поднятыми вверх руками. - Видишь, я сложил оружие. Теперь отдай мне ребенка.
  И сделал еще шаг вперед.
  -Не двигайся..! - грязно ругаясь и, разбрызгивая в стороны бешеные слюни, кричал бандит, тряся ножом у горла зажатого в руках ребенка. - Двинь ко мне ближе свою дуру!
  Машков, стоя на месте, отодвинул ногой пистолет к его ногам, и тот, мгновенным рывком схватив его, дулом направил на него.
  -Еще одно малейшее движение, падла, и я разнесу твои мозги по шпалам! - трясясь в бешенстве, во все горло орал бандит, и вместе с мальчиком заскользил назад, остервенело раскидывая ногами гравий.
  "Завладев оружием, он должен отпустить мальчика и бежать, - не сводя с него взгляда, подумал опер. - А там я его возьму."
  -Фахро, я сделал все, как ты просил! Осталось, тебе отпустить ребенка и на этом мы с тобой расходимся!
  -Не парь мозги!.. - на уличном сленге выругался бандит, по - прежнему ускользая  от неподвижно стоявшего спереди оперативника.
   И, таким же образом, пройдя еще несколько метров, вдруг резко оттолкнув от себя мальчика, с остервенением бросился через пути в сторону открытой лесопосадки.
  Оперативник бросился за ним, на ходу поднимая на ноги неподвижно лежавшего между путями мальчика и наспех оглядывая его.
  -Как ты? Идти сможешь?
  -Смогу, - не выказывая боль от полученных ран и падения, улыбнулся мальчик.
  -Иди в медпункт, он находится на рядом с вокзалом. Там тебе окажут помощь.
  И с этими слова, оставив ребенка, снова бросился за вооруженным его пистолетом бандитом.
  Но раздавшийся со стороны лесопосадки выстрел, заставил его вновь повернуть к все еще стоявшему на месте мальчику и быстро прижать его собой к земле.
  Мальчик тревожно зашевелился.
  -Дяденька! Зачем вы отдали ему свой пистолет? Теперь он убьет вас!
  -Не убьет, лежи тихо, - успокоил его опер. - Сейчас патроны у него кончатся. Их всего пять оставалось в обойме.
  -Уже четыре! - воскликнул мальчик, зажав рукой кровоточащую шейку.
  -Молодец! - похвалил опер, снова быстро поднимаясь на ноги и наспех бросая ему: - Я пошел, а ты быстро беги в медпункт.
  И с этими словами, вновь бросился за убегающим впереди бандитом, по пути считая производимые им выстрелы.
  -Дяденька! - в отчаяние крикнул ему вслед мальчик, но он даже и не оглянулся.
  И уже скоро, добежав до края лесопосадки, и совсем исчез из виду, лавируя между деревьями и определяя по хрусту раздвигаемых веток и по раздающимся вглуби ее выстрелам дальнейший путь скрывшегося в ней бандита.
  Еще немного - и произошла осечка. В обойме кончились патроны.
  -Теперь ты, мразь, от меня не уйдешь! - облегченно выдохнул он, выходя на пятнистую тропу и видя между деревьями его чернеющую голову.
  Тот, увидев его, взревел звериным рёвом и, выхватив из кармана тот же нож (пистолета в его руках уже не было), бросился ему навстречу.
  -Убью, падла!
  Оперативник ответным ходом приблизившись к нему, профессионально увернулся от направленного на него удара и с тем же профессионализмом, сбив его с ног, навалился сверху, зажимая его к земле.
  -Сука! - удар головой об землю. - Еще и еще.
  А под ними - хриплые ругательства и клятвенные обещания отомстить.
  -Мечтать не вредно!.. - сквозь зубы выругался опер и, резким движением подняв преступника на ноги, сорванным с пояса кожаным ремнем крепко затянул ему сведенные назад руки. - Где оружие..?
  Преступник в ответ злобно выругался.
  И тут же мгновенный удар литым кулаком пришелся в область правого подреберья.
  Бандит, скорчившись, злобно посмотрел на опера налившимися, как у быка, глазами.
  -Прошманай всю посадку, может, и найдешь.
  -Я это предоставлю тебе! - снова сквозь зубы процедил опер, и, схватив его за ворот потерявшей вид шелковой рубашки, потащил сквозь кусты к теснившимся за ними деревьям. - Ищи, сука! Не найдешь, прикончу, как за попытку к бегству!
  Опущенная голова бандита затряслась от истеричного смеха. Вокруг побелевших губ взбурлила та же бешеная пена.
  -Чем? Ишачьей балдой?
  Опер молча сверкнул на него глазами и перевел их на зашевелившиеся сбоку кусты, откуда неожиданно вынырнул мальчик - заложник с протянутым ему в руках оружием.
  -Дяденька, вот ваш пистолет, держите. Под орешником валялся, вот я его и нашел. Я ведь, дяденька, здесь каждый кустик, каждую веточку знаю.
  Александр Машков, не веря своим глазам, взял из рук ребенка свое оружие, и при всей внутренней признательности, строго посмотрел на него. На шее зияли кровоточащие раны.
  -Что ты здесь делаешь? Почему не пошел в медпункт?
  Мальчик, смущенно опустив глазки, исподлобья взглянул на связанного бандита.
  -Я дяденька, боялся, что он убьет вас. Стрелял ведь. Вот и пошел за вами, чтобы помешать ему. Только вы, дяденька, меня не видели.
  "Милый ты мой!" - волной всколыхнулось в груди.
  Однако, не выказывая этого и, сохраняя строгий вид, он, одной рукой удерживая преступника, другой достал из кармана чистый, неиспользованный носовой платок и аккуратно протянул ему.
  -Зачем? - не понял мальчик.
  -Перевяжи шею, чтобы кровь не текла и инфекция в рану не попала.
  -Зачем?.. Дяденька? Меня ведь это не пугает. Быстрее умру.
  Сердце опера снова сжалось, наводя на мысль, что с мальчиком не все ладно.
  И вновь не выказывая это, хитроватым прищуром взглянул на него:
  -А меня кто будет спасать?
  Ребенок уныло сник.
  А он, уже обеими руками вцепившись в бандита, тряханул его так, будто вымещая на нем всю боль от ударивших по сердцу слов ребенка:
  -Ммразь!
  Лицо того судорожно перекосилось, взглядом хищника сверкнули направленные на мальчика глаза.
  -Гаденыш! - прошипел он вогнув внутрь губы, но от мгновенного удара в челюсть, тут же замолк. А потом снова заговорил, тем же хищником уже глядя на опера: - Надо было тебя, легавый, еще на путях пристрелить, да не хотел мокруху на себя вешать. Но ничего, я еще отыграюсь на твоем поганом трупе!
  -Не дождёшься! - сказал Машков, еще раз, намеренно пройдясь кулаком по его дыхалу и вместе с мальчиком выводя его на переливающуюся медными красками заката дорогу.
  Бандит, в бессильной злобе, раздувая ноздри, часто - часто задышал, и в какой - то момент, с удвоенной звериной силой вырвавшись из его рук, снова попытался убежать.
  Но убежать ему не удалось.
  Опер, одним прыжком настигнув его, снова с силой уложил на землю.
  -Слушай, урод! Не советую тягаться со мной! Это тебе не тот случай, когда ты мог в свое удовольствие поиздеваться над похищенной вами беззащитной девушкой и владельцем угнанного вами же москвича!
  Бандит забился в неистовой истерике, поднимая вокруг себя клубы серой пыли.
  Внезапно над его истерическими воплями звонким колокольчиком прозвенел голосок мальчика - заложника:
  -Дяденька, гляньте!
  Александр Машков поднял глаза на него, а потом перевел их на мчавшийся к ним со стороны железнодорожного переезда знакомый милицейский УАЗ. И тут же, подняв с земли бившегося в злобной истерике бандита, очутился в окружении вышедших из него ребят - оперов.
  Виктор Жарахин первым подскочив к другу, обнял его обеими руками, оглядел вокруг.
  -Братишка!.. Цел?.. Ну ты даешь! Мы тут уже разволновались, разыскивая тебя по всему железнодорожному району. Да спасибо Сереге. Он одним местом прочувствовал маневр этого бурумского шакала, - шутливо заговорил он, показав взглядом на Сергея Лаврова, в руках которого, исторгая матерную брань, бушевал преступник.
  -В таком случае, вам просто повезло, - в ответ улыбнулся Машков, - что Сергей не успел рвануть к очередной сердечной искусительнице.
  -Так вытянули бы.
  -А как же без Сереги!
  -Это уж точно, - согласился Александр, блуждая руками по карманам в поисках оставленных на столе ресторана сигарет.
  И сразу же со всех сторон к нему потянулись открытые пачки:
  -Закуривай, Саш.
  -Пожалуйста, товарищ капитан.
  Александр, благодарно кивнув ребятам, дрожащими пальцами вытянул из пачки Виктора Жарахина сигарету и, подкурив поднесенной им зажигалкой, дружески подмигнул Сергею Лаврову.
  Тот, улыбнувшись, показал взглядом на "нежно" подталкиваемого им к машине преступника.
  -Не продержался долго в бегах - то. Знать, вновь к бурумскому свежаку потянуло. И между этим: - Шевелись, ур - род! Скоро мы тебе  самую недосягаемую вершину тянь - шаньского хребта покажем!
  Тот, набычившись, посмотрел на него:
  -Будешь вторым, после Машкова, кому я с удовольствием вырву поганое сердце! 
  Не знал на тот момент он, что Сергей временами, в обращениях с преступными элементами, почти не отличался от Виктора Жарахина. И так же, как и он, очень не любил неуважения, а говоря проще, проявленного хамства, к себе и к своим товарищам по службе.
  И поэтому вскоре, больно прикусив язык, с грохотом очутился за решетчатой перегородкой в милицейской машине.
  Плотно закрыв за ним дверь, оперативники вновь обступили Александра Машкова, предлагая сигареты или просто молча поглядывая на него.
  "А ты, действительно, сила! Не зря же из Афгана вернулся с двумя боевыми орденами. Только почему - то скрываешь от людей свою заслуженную воинскую славу. С тобой не страшно ни в огонь, ни воду."
  И, пожалуй, в этом великом молчании таился глубокий смысл невыраженного вслух.
  -Скажи спасибо Алине, - сказал Виктор Жарахин, глядя на друга. - Молодчина она у тебя.
  -Витек, ты ее видел? - скрывая волнение, спросил Александр.
  Ни о чем другом он сейчас и думать не мог, как о своей любимой, оставленной, как ему казалось, и вовсе не по ту сторону гудевшей поездами стальной магистрали, а где - то на отдаленном краю земли.
  -А то, - во все лицо заулыбался Виктор. - И не только я, а мы все. Поезда ждет. За тебя жутко переживает. Но мы, так сказать, со всей искренностью помогли ей избавиться от тревожных дум относительно твоего геройского возвращения, и она вдохновенно обещала ждать.
  Александр укоризненно прищурил глаза.
  -Тебе не кажется, что ты много говоришь?
  -Прости, - с серьезным лицом попросил Виктор, отводя внимание на низко склонившегося неподалеку от них над каким - то зарывшимся в траве микроэлементом, вихрастого мальчика. - Эй, мужик! Ты чего там разглядываешь? А ну бегом сюда!
  Мальчик подняв головку, посмотрел на окликнувшего его дядю и, поднявшись во весь рост, послушно подошел к ним, встал рядом с Александром Машковым.
  Тот, мгновенно очнувшись от своих мыслей, привлек его за остренькие плечи к себе.
  -Прости, родной, несколько забылся, - мягким голосом попросил он и взглянул на окруживших их ребят. - Знакомьтесь, друзья. Это мой юный боевой друг. Мы вместе задержали опасного преступника. И, не скрою, ребята, я перед ним в неоплатном долгу за перенесенные им в момент задержания душевные и физические страдания и неоценимую помощь мне.
  -Ясно. Ребенком решил прикрыться мразь, - возмущенно закивали опера, глядя на мальчика и до точности представляя картину задержания на железнодорожных путях.
  Александр Машков нагнулся над его вихрастой головкой.
  -Как тебя зовут, сынок?
  -Димон, - сказал мальчик.
  -Дима, значит, - улыбнулся он, снова выпрямляясь и глядя на оперов, гневно осуждающих коллег из линейного отдела.
  -Они что, слепы, глухи, чтобы не видеть и не слышать творящегося под их носом!?
  -Где в это время были постовые?
  Александру стало жалко коллег из "линейки", и он, с той же улыбкой глядя на возмущенные рядом лица, всячески старался оправдать их наглядную нерасторопность.
  -Почти половина путей была заставлена отцепленными вагонами. Да и шум движущихся поездов, заглушал все другие звуки. Как далекие, так и близкие. И к тому же, за все время пребывания на перроне, я не увидел ни единого милиционера, - пояснил он ребятам, тихонько поглаживая рукой прижавшуюся к нему светловолосую головку.
  А обладатель оной, беззвучно и равнодушно поглядывал на глядевших на него дяденек со строгими и в то же время, сочувственными глазами.
  А те, в свою очередь, не только подобным образом глядели на него, но и не менее были растроганы его внешним видом, далеко не походившим на вид обласканного любовью родителей ребенка.
  На нем была старенькая, облинявшая местами и окровавленная спереди рубашка, и такие же старенькие и порванные на коленях штаны, в резинку на поясе, снизу из - под которых виднелись потертые носки стоптанных сандалей.
  Виктор Жарахин опустился перед ним на корточки, хитровато прищурил цвета неба глаза.
  -Сколько лет тебе, Дима?
  -Десять, - ответил мальчик.
  -Отлично, - улыбнулся опер и, тут же стерев с лица улыбку, продолжил: - А ну - ка, скажи нам, дружище, что ты делал на путях?
  Дима молча смотрел на него.
  -Может, подобно Денису Григорьеву, гайки с рельсов откручивал? - нарушил молчание Виктор.
  Мальчик поспешно из стороны в сторону повел головой.
  -Я его не знаю, дяденька. И никогда не видел на путях. Я просто шел по ним.
  -Понятно, - сдерживая улыбку, кивнул Виктор. - Придет время, познакомишься с ним. А теперь скажи мне, дружок, куда ты шел по рельсам?
  -На станцию.
  -Зачем?
  -Чтобы в Австралию уехать.
  Брови Виктора удивленно поднялись.
  -Куда?
  -Ну так в Австралию же! - бойко повторил мальчик.
  Брови Виктора опустились до самых глаз.
  -А что так далеко?
  Герой - путешественник, со вздохом скосив взгляд в сторону машины, размеренно перевел его на сдержанно улыбающихся вокруг ребят и снова посмотрел на Виктора.
  -А куда же еще? Если там мой друган, Алик Низамов, вместе с отцом и матерью сейчас живет?  - ответил он и, чуть помолчав, спросил с надеждой: - Может, знаете его, а?
  -Нет, - так же немного помолчав,со вздохом ответил Виктор и поднял глаза на своих товарищей. - Знаете другана Димы, Алика Низамова?
  На лицах ребят выраженное сожаление.
  -Видишь ли, Дим, - снова продолжил Виктор, - не знают ребята твоего австралийского другана. - А что ты собрался делать там, у него?
  Мальчик удивленно вскинул глаза.
  -Как, что? Когда Алик сам же и позвал меня туда. Говорит, если, Димон, тебя еще раз до полусмерти побьет тетя Клаша, сразу дуй от неё ко мне, в Австралию. Здесь она тебя ни в жизнь не найдет и пальцем не тронет. Вот! - с оптимизмом было воскликнул мальчик, а потом, вновь сникая, обвел глазками даль, где по выгибающимся под колесами рельсам, все куда - то неслись и неслись поезда. - А уехать так и не пришлось. Может, ночью...
  На губах оперативников стерлись улыбки.
  -А что, Дим, тетя Клаша бьет тебя?
  Дима ловко вскинул вверх руку, с той же ловкостью почесал подмышкой. И снова посмотрел на ребят.
  -Бьет! - опустив поднятую руку, кивнул он. Только позавчера угольными щипцами отпорола. После чего, я дал деру из дома и уже больше никогда туда не вернусь, - сказал он и, подняв на себе рубашку, повернулся к ним спиной.
  От увиденного, не только лица, сердца ребят дрогнули.
  "Каким нужно быть извергом, чтобы так истязать кроху?!"
  Вся спинка мальчика была исполосована глубокими рубцами и кровоподтеками.
  -Сынок, - осторожно опуская рубашку, обратился к нему Александр Машков. - а тетя Клаша кем тебе приходится?
  -Так, как только мамка померла, так она и пришла в наш дом, чтобы жить с нами и спать с папой на той кровати, где они с мамкой недавно спали. А мамка - то долго болела, а потом, взяла и умерла.
  -А что же папа позволяет ей так избивать тебя?
  -Так не позволял бы. Ведь только он тоже после мамки чуть ли не сразу умер. Паровоз его нечаянно сбил. Прицепщиком вагонов он был на путях.
  Среди оперативников вновь прошел тяжелый вздох.
  -А кроме тети Клаши, кто еще с вами живет?
  -Никто. Только дядя Назар приходит с какими - то дяденьками. Вот он и говорит ей: - Не смей бить ребенка. А она только смеется. Говорит, я так ласкаю сиротиночку.
  "Посажу сволочь!" - с возмущением подумал Александр Машков, поворачивая глаза туда, где за горы медленно скатывался красный диск солнца и по склонам расстилался лиловый туман.
  В кругу ребят тоже с несколько мгновений продержалось тягостное молчание, покрываемое перестуком движущихся по рельсам вагонных колес и прочими, идущими со стороны станции звуками тяжелых, отбойных ударов.
  А после снова посыпались обращенные к ребенку вопросы: осторожно, мягко, не подавляя хрупкую психику.
  И уже совсем скоро, они узнали его домашний адрес и место сегодняшнего обитания. Оно приходилось на ту же самую посадку, в радиусе которой они сейчас находились, и показавшуюся им сейчас, в надвигающихся сумерках, затаенно - зловещей, и более того, поминутно притягивающей взор несчастного ребенка.
  -А что ты кушаешь, Дима?
  Мальчик, сглотнув слюну, растерянно посмотрел на оперативников и вновь отвел взгляд в сторону своей настоящей обители, каждой веточкой, каждым кустиком укрывшей его от людской жестокости.
  -Ну ладно, я пошел, - после секундного молчания сказал он, тихонько освобождаясь из - под руки Александра Машкова.
  -Дима, подожди, - остановил его, Александр, снова ложа свои руки ему на плечи. - Может, тебе уже не стоит вновь возвращаться в этот лес? Может, поедешь с нами? Ко мне домой, например, а?
  Оперативники, кроме Виктора Жарахина, молча переглянулись между собой.
  А Виктор, стоя рядом, в задумчивом выжидании глядел на обоих, на смущенно переминавшегося с ноги на ногу ребенка и  так же выжидающе склонившегося над ним своего друга.
  -А что ли, можно?, - тихонько прочертив носком сандалии землю, спросил Дима.
  - Конечно, можно, - с улыбкой ответил Александр. - Еще как, брат, можно!
  -Ладно! - решительно тряхнул он спутанными вихрами, и вместе с Александром двинулся к ожидавшей их машине.
  -Сань, - медленно остановил друга Виктор, - может, лучше Дима поедет ко мне? А ты займись спокойно своими делами. Людмила Александровна, должно быть, уже приехала. Ведь поезд из Москвы давненько уже прошел.
  Не успел Александр даже слова произнести в ответ другу, как мальчик, обхватив ручонками его за пояс, с такой мольбой в глазах посмотрел на него снизу вверх, что у Машкова перехватило сердце.
  -Дяденька, пожалуйста, не отдавайте меня никому. Возьмите меня с собой.
  Александр с чувством неотъемной вины за боль и страдания беспризорного ребенка, крепко прижал его к себе.
  -Успокойся, родной мой, мы поедем ко мне. Но по пути заскочим в привокзальный медпункт для оказания тебе необходимой помощи. Договорились?
  Мальчик радостно кивнул.
  А Машков с улыбкой посмотрел на стоявшего рядом друга:
  -Спасибо, братишка! 
  ****
  Алина встревоженно глядела вслед убегающему по перрону в погоне за объявившемся преступником Александру и, окончательно потеряв его из виду, едва сдерживая слезы, присела на край свободной скамейки.
  Тут же к ней кучкой подошли какие - то незнакомые парни и с пошлыми комплиментами подсели с обеих сторон, нагло хватая ее за лицо, волосы, пробегая руками по груди и открытым коленям. Она не успевала отбиваться от них. А мимо, отворачивая глаза, толпами проходили солидные и хорошо одетые люди, среди которых было немало мужчин.
  -Ребята, отстаньте! - просила она облепивших ее уродов. - Вот - вот подойдет мой муж, и вам, честное слово, не поздоровится.
  Но те, принимая ее слова за обычную женскую выдумку, продолжали досаждать ее своими грязными предложениями.
  -По - хорошему отойдем в кусты или силу применить? Кайф будет такой, который ты еще не испытывала.
  -Отстаньте! - стараясь казаться внешне спокойной, повторяла она. - И лучше, уходите отсюда, пока не подошел мой муж! В противном случае, вам придется крепко пожалеть!
  Пальцы рук моральных уродов разошлись веером.
  -Ты кого пугаешь? - развязно спросил один из них. - Нас? Да в наших руках полгорода зажато!
  -Вас! - твердым  голосом выкрикнула она. - И мне плевать, кого вы зажали своими грязными руками! И не пугаю, а по - людски предупреждаю! - Валите, пока не поздно!
  -А то, что? - рассмеялись те. - Муж грозный? Или босс какой?
  -Оперуполномоченный уголовного розыска Западного отдела милиции! - тем же голосом ответила девушка.
  -Я всех там знаю, - тем же развязным голосом сказал другой. -Как его зовут? Уж не Виктор ли Жарахин?
  Алина закивала головой.
  Во - первых, для тебя и для всех вас: он не Виктор, а Виктор Данилович Жарахин. Во - вторых, ты почти угадал. Мой муж близкий друг Виктора Даниловича...
  -А ну, кто, кто?  - поспешно навострил ухо другой. - Послушаем, что ты будешь нам заливать. Я прекрасно знаю, кто друг Жарахина.
  -Я тоже, - спокойно сказала она. - Мой муж, Машков Александр Владимирович.
  -Пацаны, валим! - выкрикнул он. - Она не врет. Я слышал, что у капитана Машкова, баба очень красивая.
  Алина со вздохом облегчения поднялась с места и направилась к стоявшему на углу вокзала телефону - автомату, чтобы сообщить Виктору Жарахину о внезапной встрече с разыскиваемым Фахрадовым. К счастью, Виктор оказался на рабочем  месте, и вскоре, после звонка, вместе с другими оперативниками приехал на вокзал, где еще раз, наскоро выслушав рассказ о ситуации погони, вместе с ними уехал в неизвестном направлении, несмотря на ее слезные просьбы взять с собой.
  Неслышно глотая слезы, и, опасаясь повторного внимания распоясанной молодежи, она привстала у входа в зал ожидания, где было большое скопление людей, позволившее ей незаметно затеряться между ними.
  Впереди на дальних на путях темнели вагоны с неподвижно разбросанными тенями от них.
  "Где же он?.. Почему же так долго не возвращается?" - глядя на них, с тоской подумала она.
  И в этот момент, будто удваивая ее тревогу, голос по радио объявил о подходе ожидаемого поезда, и она, с бьющимся сердцем выбравшись из толпы, медленно побрела по перрону, приблизительно вычисляя место остановки нужного ей вагона.
  Вскоре из - за дугообразного поворота, откуда выбегают сияющие блеском рельсы, послышался грохот колес движущегося по первому пути поезда, который вскоре, разметав ветер и, протащив ряд вагонов, стремительно пронесся вперед, и со скрежетом остановился.
  Из открывшихся дверей вагонов первыми вышли проводники.
  Выбранное место, ее не подвело. Нужный ей вагон остановился именно там, где она и предполагала.
  Дрожа от волнения, она встала чуть поодаль от вагона, наблюдая за выходившими оттуда пассажирами.
  Вскоре среди них показалась очень миловидная, стройная женщина лет пятидесяти - пятидесяти трех, с собранными на затылке темно - русыми волосами, с большими серо - голубоватыми глазами и со светящейся улыбкой на слегка подкрашенных светлой помадой губах.
  Глаза Алины трепетно прикрылись.
  От всего ее облика вдруг повеяло чем - таким родным, таким непередаваемо связывающим ее с тем, из - за любви к которому она была готова на любые испытания.
  Женщина с помощью двух парней - проводников сошла со ступенек вагона и, с благодарностью взяв с их рук огромную дорожную сумку, отошла от вагона вперед, отыскивая глазами кого - то среди беспорядочного столпотворения вокруг прибывшего поезда.               
  Девушка, без всякого сомнения, что она и есть мама Александра, подошла к ней, с улыбкой поздоровалась. Со слов Александра, она знала, что Людмила Александровна педагог и, являясь классным руководителем у старшеклассников, преподает уроки русского языка и литературы в одной из городских школ, где в младших классах сейчас учится его сын, Стасик, и в которой когда - то он учился сам вместе со своей сестренкой Таней. Ей также было известно, что Татьяна, сразу же после окончания Технологического института, вышла замуж за офицера службы безопасности и вместе с ним переехала в Москву. Она знала и о том, что внезапно осложнившийся предродовой период второй беременности Тани, заставил мать с великодушного позволения дирекции школы и учителей, бесспорно  поделивших между собой ее обязанности на время экзаменационного периода, срочно выехать к ней.
  -Прости, детка, - мягким грудным голосом заговорила Людмила Александровна, внимательно вглядываясь в ее лицо. - Ну всех своих девочек - учениц перебрала в памяти, а тебя не припомню. Помоги, пожалуйста.
  Внутри девушки прокатилась дрожь.
  "Боже! Не только цвет глаз, но и улыбка, и играющие ямочки - все его!"
  Но несколько справившись с волнением и, назвав свое имя, представилась знакомой Александра, которой якобы, в силу каких - то непредвиденных обстоятельств, он поручил встретить с поезда мать.
  -А что случилось? - встревоженно спросила Людмила Александровна. - Уж не Стасиком ли опять что - то?
  -Да нет. Не волнуйтесь, - с улыбкой сказала Алина. - Со Стасиком все в порядке, и он дома ждет с нетерпением вас. Может, ближе к выходу продвинемся и подождем его там?
  -Хорошо, детка, - согласно кивнула мама Александра. - Пойдем.
  И они обе, ухватившись за длинные ручки стоявшей у ног дорожной сумки, не спеша направились по заметно опустевшему перрону в сторону выхода и присели на одну из так же опустевших скамеек.
  Изо всех сил стараясь не выказать этой милой женщине разъевшую сердце тревогу, Алина незаметно обвела глазами перрон, в надежде увидеть где - то, хотя бы в конце его, пропавшего без вести Александра. Но его видно не было. И от этого еще тревожнее становилось внутри. Где - то впереди, на запасных путях, по - прежнему темнели выгоны и возле них временами мелькали фигуры перебегающих от стрелки к стрелке людей с ярко светящимися в руках фонарями.
  В этот миг взору представились остановившиеся неподалеку от них два парня, которые неслышно о чем - то поговорив между собой, тут же подошли к занятой ими скамейке и, дыша в лицо перегаром, сели возле девушки.
  -Мамаша, - взглянув на Людмилу Александровну, грубо заговорил один из них, - мы сейчас уведем твою дочку. А ты не рыпайся! П - понятно, с...?
  Людмила Александровна измерила их спокойным взглядом.
  -Рискните. Если велико жаждите познакомиться с моим сыном, - так же спокойно ответила она, показав Алине взглядом на поспешно движущегося к ним Александра. - А вот, детка, и пропавший наш идет.
  - Саша! - краснея, воскликнула девушка, а желающие "увести" увидя его, мгновенно исчезли, как будто бы и не было их.
  Кое - как сдерживая себя, чтобы не броситься ему на шею, она тут же поднялась с места и встала сбоку скамьи, с улыбкой глядя на счастливую встречу матери с сыном.
  Александр, не отходя от матери, притянул ее рукой ближе к себе, и, поцеловав в раздражающий румянец, снова посмотрел на мать.
  -Мамуль, познакомься. Моя жена, Алина. - и тут же с жаром прошептал над ее ухом: - Спасибо, родная моя!
  Открытая, любящая улыбка вновь осветила блеск материнских глаз.
  А сын продолжал, возвышаясь над обеими:
  -Правда, мамуль, наш брак еще не узаконен соответствующим образом, но дело за этим не стоит, поскольку мы уже на пути к его совершенству. А главное, мамуль, должен тебе сказать, что Алина - славная, потрясающая девушка. И на нее без всякого сомнения, можно положиться в любую минуту. Не подведет!
  Алина вновь смущенно покраснела, а Людмила Александровна, по - прежнему улыбаясь, потянулась к ней с материнскими объятиями.
  -Я несказанно рада слышать столь приятное известие и вам мое сердечное благословение. И я ничуть не сомневаюсь, сынок, что Алиночка славная девушка. И она, в отличие от тебя, не оставила меня одну здесь, на вокзале.
  -Ну, мамуль, пойми, - смущенно улыбнулся Александр, - я ведь тоже не в прятки играл.
  -Уж, наверно, - шутливо ответила она, кажется, только что заметив стоявшего чуть поодаль от них мальчика с перебинтованной шеей. И, взглянув на него, открыла свою дамскую сумочку. - Сынок, ты что - то хотел? Подойди сюда.
  Александр, спохватившись, привлек мальчика к себе и теми же словами, что и оперативникам, представил его своим дамам.
  Те жалостливо глядели на него, образно представляя его в руках ярого бандита, с жестокостью которого хорошо была знакома одна из них.
  А мальчик с полным безразличием глядел на них своими темными выразительными глазами, вглуби которых стояла затвердевшая грусть.
  ****
  Через распахнутое в доме окно струится свет, ложась пятнами на колеблющуюся листву уходящих верхами в темноту деревьев.
  В доме не спят. Вернее, не спит истомившийся ожиданием Стасик. И, сидя возле кроватки спящей Иришки, до звона в ушах прислушиваясь к доносившимся с улицы звукам, старательно сдувает с ее лба прозрачные капельки пота.
  А если звук посильнее, то он, прерывая скучное занятие, галопом выбегает из дома за ворота, до рези в глазах вглядываясь в освещенную огнями дорогу, по которой давно уже должен был бы приехать его отец.
  И как бы он не вглядывался, кроме длинно разбросанных на ней теней от деревьев, ничего другого не видел.
  После чего, досадно и разочарованно махнув в темноту рукой, снова входил в дом, и, превозмогая сон, снова приступал к прерванному занятию.
  Девочка от его чрезмерного старания несколько раз открывала затянутые сном глаза и, тупо взглянув, под его громким и беспрекословным: - Спи! - снова закрывала их.
  Но вдруг сквозь томительную скукотищу ожидания, наконец - то послышался знакомый звук подъехавшей к воротам дома машины, и он, сорвавшись с места, едва ли не сломя голову, снова понесся во двор, откуда уже неслись голоса, и с громким воплем повис на шее приехавшей бабуленьки.
  -Стасик, нельзя ли потише? - строго заметил отец. - Всех соседей своими воплями поднимешь!
  -Не омрачай радость ребенку,- улыбнулась Алина, глядя на Стасика.
  Только соскучившейся по нему бабуленьке было не до замечаний и не до переполоха соседей.
  Восторженно целуя и лаская висевшего на груди любимого внучонка, она вместе с ним прошла в дом и не выпускала его со своих рук до тех пор, пока Александр со словами:
  -Хватит висеть! Познакомься с мальчиком! - не стащил его.
  Мальчишки, обдав друг друга пренебрежительным взглядом, нехотя представились, но тут же по обоюдному согласию вышли на просторную веранду, от самых стен заставленную разными предметами домашнего обихода, которым просто дома уже делать было нечего, и разными комнатными цветами на подоконниках и в больших ящиках по углам.
  Здесь, в стороне от взрослых, они с какое - то время молча и внимательно присматривались друг к другу, при этом каждый чувствуя свое превосходство над другим.
  Для Стасика сверстники из его рода подразделялись на две категории: сильные и слабые. Для Димы - битые или маменькой обласканные.
  Стасик с определением категории гостя пока воздержался, и только изучающим взглядом глядел на него.
  Дима, в отличие от него, определился сразу: паенька.
  Первым заговорил Стасик:
  -Ты с бабуленькой приехал?
  Дима, отвернув взгляд в сторону, издал короткий щелчок языком и сказал не без достоинства:
  -С дяденькой!
  -Ты хочешь сказать, с моим папой? - меняясь в лице, улыбнулся Стасик. - Его дядя Саша зовут. Ну ладно, это не совсем важно. В любом случае, ты мой гость.
  Не привыкший к такому тону общения, Дима взъершился.
  -Чего, пристал? Я никогда ничьим гостем не был и не буду твоим! Понял? И приехал я с дяденькой. И все тут!
  -Ну ладно, ладно, не ершись, - с той же улыбкой сказал Стасик. - А почему шея перевязана и кровь на рубашке? И ноги как будто с рождения не мытые?
  -Не твое дело! - выпалил Дима и с возросшим в глазах презрением посмотрел на его ноги в синих с белой полосочкой носках. - Что, чистый такой, да? Вырядился в бабские носки и выпендриваешься, как девченка!
  Стасик на секунду замер, выплескивая из глаз зеленые искры.
  Подобное оскорбление из уст грязного оборванца прозвучало хлеще пощечины и не могло не задеть его мужское самолюбие, заставившее его со сжатыми кулачками близко подступиться к нему.
  -Это я, девченка?
  Дима, гордо вскинув голову со стойко свалявшимися вихрами и, еще больше выпятив вперед грудь, членораздельно выкрикнул прямо ему в глаза:
  -Да! Ты!
  Стасик побелел.
  -Так, Димон, или ты с извинениями забираешь свои слова обратно, или я, не глядя, что ты мой гость, набью тебе морду.
  -Не пугай! Пуганый! - с присущим босякам пафосом сказал приготовившийся к драке гость. - Я тоже конкретно могу дать в морду!
  Стасик сделал вид, что не расслышал
  -Мне повторить свое условие?
  Немытое лицо Димы насмешливо сморщилось.
  -Чего - о? Да куда тебе бить морды, кукла разнаряженная!
  Ну это уже для Стасика было слишком.
  Ох, если бы не привитое папой золотое правило: не бить первым, а тем более, гостя, то он не посмотрел бы, что Дима является им. Но слова папы были для него священнее из священных, и он ни в коем случае не должен был бы ими пренебрегать.
  Но зато Дима не дремал.
  И, заметив его замешательство, и вправду, решил, что он маменькин сыночек, представляющийся в кругу уличных пацанов объектом злых насмешек и унижений. И поэтому, не раздумывая, смело ткнул грязной пятерней ему в лицо.
  Другого Стасик и не ожидал, видя, что его гость кроме, как махаться по - уличному, никакими иными методами борьбы не обладает. Но так или иначе, отступать уже было нельзя, и он отчаянным ответным ударом (только не в лицо) вмиг опрокинул его навзничь.
  Дима скорчился, хватая ртом воздух. Но через какое - то мгновение вновь поднявшись, с полусогнутыми на руке пальцами дикой кошкой снова метнул к нему.
  Реакция Стасика была изумительной.
  И прежде, чем Дима успел вцепиться пальцами в его горло, он мгновенно пригнувшись, перекинул его через себя так, что тот врезался в стоявший в углу деревянный ящик с фикусом и замер со скорчившимся от болевого удара лицом.
  Стасику стало не по себе.
  Он тут же, прихрамывая, подбежал к нему и склонился перед ним с протянутыми для помощи руками.
  -Дим, прости, пожалуйста. Я не хотел, честное слово. Давай помогу подняться. Только не обижайся и прости. Если хочешь, ударь меня крепко, я нисколько не обижусь.
  Дима сквозь выступившие на глазах слезы обиженно взглянул на него. И неожиданно поджатыми к коленях ногами ударил его в живот.
  Стасик упал от неожиданности и не обижаясь.
  А гость, не дав ему подняться, тут же навалился на него сверху, хватая растопыренными пальцами его за шею.
  -Дима, это не по - мужски, - хрипя, пробовал урезонить его Стасик.
  Но гость, не желая слышать, все сильнее сдавливал его шею, пока тот, чудом ухватившись за запястья его цепких рук, из последних сил не нажал на имеющиеся там болевые точки, и таким путем, освободившись от его удуший, мгновенно подмял его под себя.
  И уже ни о чем не раздумывая и, не сожалея, яростно заработал кулачками по извивающемуся под собой телу, не щадя ни лица, ни головы, ни перевязанной шеи.
  Дима тоже, хотя и снизу, но промашек не давал, и не менее ожесточенно работал и руками, и ногами.
  Так периодически, подминая под себя друг друга, и, шумно перекатываясь по полу, при этом создавая звон и грохот отлетающих с пути предметов, они упорно бились, каждый по - своему отстаивая свою честь и гордое звание мужчины.
  Вскоре на шум, из дома выбежала Алина и на секунду в растерянности застыв в дверях, молча смотрела на них, не зная, как подступиться. Они просто бы ее сшибли с ног.
  Те, не замечая ее, громко сопя, и, поливая друг друга кровью из расквашенных носов, самозабвенно дрались.
  -Саша! - выкрикнула она, беспомощно забегав вокруг них.
  Александр вышел сразу и, со спокойной улыбкой взглянув на отчаянных драчунов, хорошо знакомой сыну командой призвал остановиться.
  -Ямэ, Стасик!
  Мальчишки, услышав его голос, тут же отцепились и, отворачивая от взрослых разбитые носы, тут же поднялись с пола.
  Стасик, не решаясь взглянуть на отца, поправил на себе вылезшую из - под шорт и слегка запачканную кровью светлую футболку. Дима тоже, не поднимая глаз на дяденьку, и, не отходя от Стасика, быстрым движением руки поправил сползший на шее бинт.
  Машков с насмешливым прищуром глядел на обоих.
  -Ну что же, парни, знакомство, так сказать, состоялось на высшем уровне. Прекрасно! И кто же инициатор столь выраженной меры любезности?
  Стасик, прикрыв ладонью взбухший нос, виновато посмотрел на отца.
  Мы просто решили помериться силами.
  -И нечаянно поразбивали друг другу носы? правда ведь?
  -Это, пап, вышло не преднамеренно.
  -Понимаю, - кивнул отец. - Ни одна драка без кровопролития не обходится.
  -Но, па -ап, - чуть не плача, протянул Стасик, видя, как брови отца хмуро сдвинулись к переносице и стальным блеском под ними сверкнули глаза.
  Дима, поняв это по - своему, вдруг сделал шаг вперед, загораживая его своим хрупким телом.
  Но Стасик грубо оттолкнул его.
  -Отвали!
  Но Дима, упрямо поведя назад плечом, смело поднял на дяденьку светящиеся в синяках глаза.
  -Дяденька, только не бейте его! Это я... Я первым стал задираться. А он ни капельки не виноват. Побейте лучше меня!
  Александр с изменившимся лицом подошел к нему и, мягко взяв за худенькие плечи, сверху вниз посмотрел на него. И таким же мягким, очень мягким голосом объясняя, что никто никого бить не собирается, и что подобный дикий и  безнравственный метод воздействия на детей, в современном обществе никак неприемлем.
  А Дима, еще не совсем полностью понимая суть слов дяденьки и еще не совсем доверяя им, зорко следил за каждым его взглядом, за каждым движением. И, наконец, полностью уверовав в то, что в этом доме никто никому никакой опасности не представляет, снова развернулся лицом к Стасику.
  А тот в свою очередь, внутренне стыдясь за свое оказанное гостеприимство, приник взглядом к освещенному светом веранды окну, будто выискивая среди темно насевшей за ним мглы с приторным запахом каких - то вторично расцветших трав, светлые пути к примирению.
  Выручил отец, призывая обоих к достойному пути примирения и дальнейшей дружбы.
  После чего, мальчишки, скрестив веселым хлопком ладони, дружно подались в ванную комнату, откуда незадолго до них, освежившись после долгой дороги, вышла Людмила Александровна, и теперь, стоя у бельевого шкафа, подыскивала из вещей внука подходящую одежду для Димы.
  -Ты настоящий друг, Димон! - сказал Стасик, стоя вместе с ним под включенным душем. - Я тебя зауважал! Честно, не ожидал от тебя такого поступка перед папой.
  Дима с достоинством потряс мокрой головой.
  -Ну! Я такой!
  -Какой? - улыбнулся Стасик.
  -Люблю защищать слабых!
  Улыбка исчезла с лица Стасика.
  -Ах, вон оно что. Только я не слабее тебя, и в этом ты по - моему сам только что убедился. И потом, меня мой папа никогда не бьет.
  -Эти сказки не по мне! - возразил Дима. - Взрослые еще как любят пороть детей.
  Стасик неопределенно пожал плечами. 
  -Ну не знаю, как тебя, а мой папа и моя бабуленька еще пальцем меня никогда не трогали.
  -Скажи, что и мать никогда пальчиком не тронула, - рассмеялся Дима. - Недотрога.
  Стасик молча посмотрел на него. Его слова вызвали в его представлении сумрачный образ быстро убегающей от плачущего ребенка женщины.
  -Димон, - чуть помолчав, сказал он, - я твоих родителей не трогаю. Пожалуйста, и ты никогда - никогда не трогай мою мм... Договорились?
  Язык не повернулся сказать ни "маму", ни "мать". Закостенел. Тяжело прилип к гортани.
  -Сразу видно, как она тебя не трогала. Что язык заплетается! - съязвил гость, нехотя водя по телу душистой мочалкой.
  -Замолчи! - предупреждающе сказал Стасик, подступив к нему.
  Дима растерянно улыбнулся.
  -Да ладно, я пошутил.
  Стасик этим временем кивком головы показал ему на почерневшие от грязи ноги:
  -Три, три! Сильнее три! Видишь, какая вода вокруг ступней черная!? И как только ты с такими ногами в постель ложишься!
  Дима обиженно шмыгнул разбухшим носом.
  -Я в постели не сплю, - сказал он, отворачиваясь от него.
  -А где же ты спишь? - рассмеялся Стасик и чуть не вскрикнул от вида его спины. - Димон... Это что?
  Дима мгновенно снова повернулся к нему лицом.
  -С дерева упал.
  -Ну нет, Дим, - не поверил Стасик. - С дерева так не падают. Это явные следы побоев. И шею тоже веткой садануло?
  Дима от злости едва не метнул в него шершавой мочалкой.
  -Чего пристал! Тебе какое дело! Любопытный очень, как баба базарная!
  Стасик мгновенно побелел лицом: новый удар по чести! В глазах взбушевал зеленый пламень. Уже без малейшего внимания на изувеченную избиениями спину, он, рванув мальчика за скользкие плечи, крепко зажал его в угол душевой кабины.
  -Или ты немедленно забираешь свои слова обратно, или живым отсюда не выйдешь. И запомни, каким бы хорошим ни был мой папа, он тебе уже не поможет. Потому что презирает мужиков с бабскими замашками. А ты один из них!
  А сверху над головами размеренно текла вода, и, тонко разливаясь по паркету, струйкой стекала в небольшое, углубленное в углу отверстие, приковавшее внимание зажатого над ним мальчика.
  -А мама тоже не поможет?
  Обезоруженный Стасик медленно разжал пальцы, опустил руки.
  -Ее у меня нет, - отходя от него, сказал он.
  Дима с удивлением взглянул на него.
  -А эти две тетеньки разве не твои мамы?
  -Мои, - рассмеялся над его наивностью Стасик. - Только одна из этих двух тетенек моя бабуленька, другая тетя Алина. Димон, ты на самом деле такой глупый или прикидываешься глупцом?
  Дима с новой обидой шмыгнул носом.
  -Ага глупый... А кто дяденьку на путях спасал?
  -Какого дяденьку, на каких путях? - удивленно спросил его Стасик.
  Дима, не отвечая, опустил глаза в пол, считая залитые водой паркетные квадратики.
  -Один... Другой... Пятый... Восьмой... Половинка квадратика... Ну того, с кем сюда приехал.
  -А на каких путях?
  -На железнодорожных, конечно.
  -А что ты там делал с моим папой?
  - Так бандита же ловил.
  -Какого бандита.
  Губы Димы округленно вытянулись.
  -О - о... Черного и до ужаса страшного... С большущим ножом в руке, которым хотел меня зарезать. А я ведь как раз собрался в Австралию ехать. Так нет же... Надо было ему...
  -Путь перекрыть, - тихонько засмеялся Стасик.
  -Смешно? - удивился Дима. - Так ведь он еще и пистолет отобрал у дяденьки, и чуть не застрелил его. Да хорошо, что я не дал. Потому, как быстро нашел его под орешником в лесопосадке и спас дяденьку. А я ведь, Стас, там с каждым кустиком на "ты".
  Стасик, абсолютно не понимая то, о чем он говорит, с новым отчаянием прижал его к стене душевой.
  -Ты, племя "чудо - юдо", если не хочешь с каждой букашкой быть на "вы", то быстро и, не мямля, расскажи мне все о своем черном бандите и про папин пистолет, и зачем ты сюда притащился.
  Дима в полной растерянности глядел на него.
  -Так дяденька же сам и позвал, когда я хотел уже снова возвертаться в посадку. Пойдем да пойдем, говорит, ко мне домой. В лесу, говорит, тебе делать нечего. Вот я и приехал с ним. А без него сроду бы не приехал.
  Стасик смотрел на него уже совсем другими глазами: понятливыми, сочувственными, глубоко сострадательными.
  -Ладно, Дим. Рассказывай.
  Едва мальчик раскрыл рот, посвящая его в тайны знакомства с дяденькой, как за дверью ванной комнаты раздался приятный голос тети Алины.
  -Мальчики, у вас все нормально? Поторапливайтесь к столу. Мы ждем вас.
  -Потом дорасскажу, - торопливо сказал Дима, и, начисто смыв под бегущей водой изуродованное тело, пошел одеваться в приготовленное для него новое белье.
  Перед тем,как сесть за стол, Алина внимательно его осмотрела, с волшебством обворожительной феи обработала ему многочисленные на теле раны, заботливо накладывая на некоторые из них марлевые повязки.
  Дима, посвежевший и несказанно похорошевший после тщательного мытья, с умилением глядел на нее, такую добрую, ласковую, с нежно - бархатистым лицом и со светящимися любовью глазами и не торопился садиться за стол. Потому что, после оказания ему первой медицинской помощи в привокзальном медпункте, дядя Саша тут же повел его в буфет и накормил до отвала, хотя и побаивался вреда от переедания. Но слава Богу все обошлось лучше некуда и он чувства голода на данный момент еще не испытывал.
  И комната, где он сейчас находился, предаваясь ее заботливым рукам, благоухала чистотой и свежестью вторично расцветших под окнами цветочных трав и сияла светом высоко свисавшей с потолка люстры и ее прекрасных глаз.
  Чисто, уютно и необычайно хорошо в этом ласково - озаренном уголке.
  И голос у тети Алины такой приятный, чистый и нежный, будто звон серебряного бубенца.
  -Головка не болит, Димочка, не кружится? - спрашивает она, медленно поводя тоненьким наманикюренным пальчиком перед его глазами. - Посмотри вверх, вниз,
на носик, вбок, а теперь, прямо на меня. Отлично! Молодец!
  И Дима смотрит на нее, любуясь.
  -Нет, тетя Алина, не болит и не кружится, - отвечает он, - Просто немножечко гуданет иногда, и все.
  -То есть, гул временами, да? - пряча улыбку, уточнила она, краешком глаза обдав отвернувшегося от них Александра.
  -Вот - вот, - живо подтвердил Дима, - как в печной трубе, с хорошей вытяжкой. А вы что ли, врач?
  -Нет. Я просто медсестра, - ласково ответила она и вновь взглянула на улыбающегося в сторонке от них, Александра. - Кроме обработки ран на шее, что - то другое в помощь мальчику сделали станционные медики?
  Александр на секунду призадумался.
  -Ввели противостолбнячную сыворотку, - сказал он. - И вроде, на этом все. Может, в больницу его свезти?
  -Думаю, на данный момент в этом нет необходимости. Жизнь мальчика не в опасности, - снова взглянув на Диму, сказала она, а потом снова подняла взгляд на Машкова. - Саша, ты ведь не будешь против, если я его утром покажу нашим врачам?
  -Нет, конечно, моя родная, - ответил Александр, ласково привлекая ее к себе. - Поступай так, как считаешь нужным. Я постараюсь отвезти вас утром, а потом, позвонишь, когда можно будет снова привезти Диму домой.
  На том и договорились.
  Тем временем, к ним подошли Людмила Александровна и вышедший из душа Стасик, и они все дружно сели за заставленный разной вкусной снедью стол, весело переговариваясь и довольствуясь друг другом.
  Мальчишки, правда, за столом долго не задержались и, наскоро отужинав, уединились в спальной комнате, где лежа на чисто застланной постели, Дима вновь, путаясь и перескакивая с пятое на десятое, продолжил свой недавно прерванный рассказ о происшествии не без его участия, на железнодорожных путях. Стасик слушал, затаив дыхание.
  И слушала тишина. Всеобъемлющая и неподвижная, с едва колеблющимся за окном полуночным ветром и отдаленными, печальными перекличками гудевших по железнодорожной насыпи поездов.
  И было в этом что - то свое, нежно - трогательное и захватывающее, будоражащее полусонный мозг призрачными видениями где - то сомкнувшегося в за -океанских водах недосягаемого материка.
  А под вечер следующего дня вся многочисленная детвора округи военного городка, где жила бабушка Стасика, уже знала Диму, как героя. Слухи о его подвиге в неравной схватке с бандитом с быстротой переходили из уст в уста и дошли до взрослых, которые при встрече с ним и, в основном дяденьки - летчики, с достоинством протягивали ему для пожатия руки и, многозначительно подмигнув:
  -Герой! - с улыбкой на лице шли дальше.
  А тетеньки, со свойственным им любопытством, разглядывали его, как не с того теста слепленного и все норовили погладить по красиво стриженой головке.
  Ой, а пацаны... Это просто нечто!
  Они сделали его своим кумиром, поднося какие - то открытки и свои альбомы для его автографа.
  И Дима, старательно и увлеченно, полностью выводил на них свою фамилию: Шевелев Дмитрий.
  Прада, дядя Саша, узнав об этом, готов был сквозь землю провалиться. Но вместо этого, с побелевшим, как полотно, лицом, усадив напротив себя своих сверх эмоциональных мальчишек, долго и внушительно объяснял им, что хвастаться своими подвигами или прочими заслугами, ну просто очень даже нехорошо. Нескромно.
  -Не по - мужски.