Ода сапогу

Крути ни крути, а очень многое в наше время, к сожалению, скурвилось. Да что там многое – практически всё. И производство кирзовых сапог – в том числе. У тех, прежних, и кожа была лучше, и подошва толще, и, да что там говорить, сама кирза добрее – и потому куда исправнее давала столь желанный многими залом. А у этих, у нынешних, материал голенища (назвать его кирзой язык не повернётся) одно слово – жабья кожа. Да и всё остальное тоже – зачастую одно страдание.  Невыразимо жаль.
Почему это вдруг заныл я за кирзовые сапоги? С охотой объясню. Всё дело в том, что они, кирзачи, – это не просто солдатская обувь. Это – ещё и неотъемлемая часть истории моего великого и многострадального народа.
Более того. Кирзовые сапоги – это вещь плюс ко всему исконно русская. Кирзу – пропитанную определённым образом ткань – в самом начале прошлого теперь уже века изобрёл русский человек. С совершенно конкретными именем, отчеством и фамилией: Михаил Михайлович Поморцев. Но речь сейчас не об этом. А о том, какая тяжкая судьбина выпала на долю им, этим сапогам. Сколько дорог было в них пройдено, сколько вражеских скул ими свёрнуто, сколько зон в них истоптано, сколько в них леса повалено, сколько ими было обито порогов и сколько утрамбовано ими плацов!.. (Простите, если что-то не упомянул.)
Страшно даже попробовать всё это представить. Но куда как страшнее другое. А именно – то, сколько на них, на кирзачи, было пролито пота. И слёз. И, что всего горше, праведной русской крови. Не сосчитать этих капель. Лишь Господь знает о каждой из них.
Трогательное дополнение. А потом, многие годы спустя, когда внешне время сделается по-предательски мирным, кирзачи останутся полноценно жить в одной только армии. Зато уж как будут любить их наши солдаты! И гуталином натирать на все лады, и класть в морозильные камеры для улучшения вида, и в печках подогревать, чтобы усугубить означенные выше заломы, и даже гладить утюгом! Впрочем, всё это – тема для отдельного рассказа…
Да, кстати. В посёлке городского типа Звёздный в Пермском крае красуются воздвигнутые на стелу старательно отлитые из бронзы сорокакилограммовые кирзачи. И, думается мне, что нынче сия замечательная архитектурная композиция имеет тройное звучание. Во-первых, она прославляет это приземлённое и одновременно возвышенное, простое и вместе с тем безраздельно гениальное изобретение русской мысли – кирзовый сапог. Во-вторых, она исподволь являет собой и символ русского народа – вездеходного, жизнестойкого и непобедимого. И, наконец, в-третьих, это чистой воды памятник. Некогда жившему, а теперь от нас ушедшему. Безвременно. И, как многое великолепное русское, – похоже, увы, насовсем.