Непрошенный гость

   Юрка всегда приходит невовремя, гость не из приятных. Он знакомый сына, несмотря на то, что мы с ним ровесники. Сына дома нет, на вахте батрачит, так я здесь при чём?
   -Предлагаешь мне пить в подворотне? - настаивает гость непрошеный.
   -Да проходи, коль зашёл. От тебя одного не убудет, огород под тобой не провалится. Помидоры на грядках, рви, который на тебя смотрит. Огурчики вот, - законы гостеприимства, вынесенные со Средней Азии, не позволяют мне дать нежданному гостю от ворот поворот.
   -Ты хоть присядь со мной, Игорёха, поговори. Ни в одного же мне пить, молчком. Так недолго и до алкоголиков скатиться (по мне, Юрка давно уже в этой яме из вредных привычек, хоть и не нарколог я, диагностировать болезнь прав не имею).
   -Будто не знаешь, что я не пью, - присаживаюсь рядом с настырным гостем. - Налить - налью, а большего от меня не возьмёшь.
   -Наливать я и сам смогу, дозу свою знаю, - отказался от обслуги Юрка. - Поговорим, и на том спасибо. В округе добрых собеседников не осталось, у всех друзей бывших замки на воротах вывешены. Не достучишься ни до кого.
   Всё верно. Кто с таким задирой разговоры разговаривать будет? Может, и были когда друзья у Юрки, да разбежались все с его языка злого, границ не признающего.

   -Ты с какого года будешь? - начал разговор Юрка, разрезая на блюдечке помидорку.
   -С 58-го.
   -Я тебя старше на годик. Мне 59.
   Старше, так старше. Спорить с Юркой вбестолку, ошибки своей он всё равно не признает. Промолчал я.
   -Подсадили нас с пенсией, - завёл политинформацию Юрка. - Веры нет нашему правительству, да и не было никогда.
   -Во все времена на нас выезжали, - согласился я. - А никогда стариков, отработавших своё неоднократно, проблемами своими не напрягали. Выезжали на рабочем, что говорить. Везли мы, кряхтели. Знали, что вывезем. Знали куда. А теперь куда тащить из этого болота? Они-то сами знают, куда правят, управители наши?
   -М-да... Нагородили реформ, напридумывали законов, сами теперь не разберутся, - согласился Юрка. - Самому-то когда на пенсию? На сколько лет отсрочки залетел?
   -В декабре пойду. Документы приняли уже. Мама загодя обо мне побеспокоилась, как знала. Поспешила меня на свет божий вытащить. Всего-то в 15 денёчков подгадала.
   -Не понял, - потребовал Юрка уточнений. - Ты по горячей сетке идёшь?
   -Да нет. Всё сполна отработал. Как положено, в 60 лет.
   -Что-то не пойму я тебя, Игорёха. Только говорил, тебе 58, а тут вдруг разом 60. Юлишь ты к чему-то, узбек базарный.
   -Я сказал - 58 год рождения!
   -Не русский ты! Точно! Не понять тебя, и разговоры с тобой говорить нечего.
   Давно зарёкся спорить с сибиряками. Что втемяшиться им в голову, топором не выломать. Бредут по колдобинам, упёртые, и не свернуть их на путь проторенный. Сами со временем выбираются, когда просветление приходит. Опять промолчал. А зря...

   -Я что запил сегодня..., - смягчился Юрка, подливая себе в стаканчик. - На работе эта дура по технике безопасности штрафанула меня ни за что. Без каски и страховочного пояса! Я что, по своей воле на верхотуру влез? Работу делаем против законов физики, а эта знай своё, штрафы накладывает! Да разве какой юнец справился бы с таким делом?! Только Юрка, кому ещё.
   -Пацаны нынешние необучаемы, - согласился я. - Сами всё знают лучше нас, с рождения всем профессиям обучены. И шофера они незаменимые, и механики. Технологий и чертежей не признают. Главное, верят их пустословию.
   -Точно подметил, Игорёха! Помнится, я полгода простоял у бабки станка за спиной наставника, прежде чем он допустил меня гаечку нарезать: "Не трожь мой станок! -говаривал. - Сломаешь. Смотри пока, учись".
    -Я месяц на стапеле просидел, пока научился засыпать под стук пневмомолотков, - внёс я свою лепту в доказательство бездарности нынешних учеников. - Помнится, простой был, и нам дали задание урны для смежных цехов наклепать. Вот здесь я отвязался, клепать научился. Постепенно к основной сборке допустили. Сборку агрегатов самолёта полностью освоил только через десяток лет.
   -Наш мужик! - Юрка одобрительно положил руку мне на плечо. - Чувствуется старая рабочая закваска. Они же приходят с платных ПТУ от блатных родителей и всё знают. К станкам сегодня чужих не подпускают, блат средь нашего брата разросся не слабже, чем  в торговле. Заразились и мы этой базарной экономикой.
   А какой мастер может получиться из ПТУ-шника или технаря? Тут производственное обучение требуется, авторитет опытного рабочего, и блат в становлении мастера только помехой. Этаких блатных пацанов через Русский остров не мешало бы пропустить.

   -В армии нас стращали Русским островом, - попытался я продолжить беседу в общем русле. - "Кто будет служить плохо, службу тащить будет на Русском острове". Там, говаривали, вода привозная и снабжение никакое. Солдаты голодными вечно ходят.
   -Неправду говаривали, - возразил Юрка. - Нас, мореманов, от пуза кормили, деликатесами. На Русском три вида войск стояли: надводники, подводники и "сухари" - дизбат. А сам-то где служил?
    -Камень-Рыболов, - ответил я и уточнил, заметив непонимание от Юрки, - озеро Ханка.
   О том, что Юрка служил в подводном флоте, я был наслышан. Интересных вопросов по этой теме у меня было множество - отличная возможность продолжить беседу без неприятных проверок, кто есть кто из нас.
   -Слышал, вы в походах покуривать умудрялись?
   -Это где ты такое услышать мог?
   -По телевизору говорили: в противогаз, обратным выдохом дымили.
   -Нашёл, кого слушать! Ты веришь ещё этим телевизионщикам? Да они сами себе уже не верят, играют на публику. Что мы, враги себе были? Не курили, конечно. Держались. Покурим, кстати? Угощаю, - зашарил Юрка по карманам.
   -У меня есть, - достал я свои из заначки под скамеечкой.
   -Ты мои покури, - настоял Юрка и бросил на стол пачку "Беломора".
   -Рабоче-крестьянские! - одобрил я предложение и смял, как положено, мундштук папиросы. - И чьи они? Ленинградские? Петербург (уточнил запоздало).
    -Наши, с городской табачки!
   -Она же не работает давно, - неподддельно удивился я.
   -А вот... Старые запасы, - похвастал Юрка. - Не курили мы в походах, - продолжил интересный гость рассказ, затягиваясь с удовольствием. - Поэтому я легко переношу никотиновое голодание. Приучен держать свои привычки в узде. Никак нельзя там было курить. Замкнутое пространство, понимаешь. Не все его переносили, как должное, нервничали.
   -Клаустрофобия, - поумничал я.
   -Как ты сказал? Не знаю такого слова. Может быть..., может. Попался средь нас ухарь один, покинул лодку на ходу. Через торпедный отсек вылез. Представляешь? Там препонов столько - не каждый норматив осилит по аварийной эвакуации. Этот, трус, справился, вылез. Двадцатиметровая глубина показалась ему более безопасной, нежели наша скорлупка. Мы леща этого вылавливать не стали уже, надводников над нами хватало. Выловили, комиссовали.

   -У нас тоже похожий случай был. Приписали в мой взвод беглеца, - поддержал я тему своим рассказом. - Я его обхаживал, словно девушку какую, пайку лишнюю для него таскал. Благо, земляк в хлеборезке работал. Три дня за ним бегал, как за дитём: "У тебя всё нормально? Не мешает чего"? Представил бойцу машину его, он по штатному расписанию командиром замполитовской БМП-шки был.
   -Технику любишь? - спрашиваю. Тот кивает. - Снег сметёшь с машины и вокруг (подал метёлочку со своего танка). Вовнутрь залезь, посмотри там, что к чему. Твоя машина, родная, можно сказать. Знаком с БМП?
   Смотрю, заинтересовался пацан, я и пошёл в роту своими делами заниматься. Денёк тёплым выдался, солнечным. В ночь первый снег прошёл, припорошил всё вокруг. Хорошо! Не промёрзнет сержантик, думаю, тоской не изведётся.
   Так вот... Подхожу через час, а бойца у машины нет. Одни следы от него остались, к гарнизонным границам меня вывели. Всем полком искали бедолагу, вбестолку! Через неделю только привели погранцы нашего свободолюбивого сержантика с китайской границы. На запад пошёл, по зову души. И не ведомо было ему, что через Китай не пройти, врагами нашими китайцы были в те времена.
   Комиссовали пацана. Третий побег на нём уже числился. Родителей дождались, одного отправить не рискнули. Родители его заслуженными учителями Украины оказались, чужих детей воспитывали. А вот свою кровинушку воспитать не удалось в любви чрезмерной. Не привился в обласканном неженке патриотизм.

   -Следы на снегу, и нет воина! - заинтересовался моим рассказом Юрка. - В тайге заблудился оторвышь. Надо было думать больше, службу тащить, а не изводить себя страхами несуществующими.
   -В тайге Приморской заблудиться трудно, - вспомнил я свои годы молодые. - Деревья там низкорослые в большинстве своём. Сопки открытые, дикий виноград... Мне сколько раз за жизнь сон снился о том, как я повторным призывом на Ханку заезжаю. Комбат в том сне уже с неприязнью ко мне обращался: "Опять припёрся! Сладу от тебя нет"!
   Юрка смеётся. Нашли общий язык...

   И почему нет у нас с Юркой должного товарищеского влечения? Сколько общих интересов, взаимопонимания, а простого человеческого притяжения нет! Служили в одних и тех же местах, в одно время. Рабочие оба. И зачем Юрке потребны доказательства своего превосходства надо мной? Не нужен в рабочих коллективах выпендрёжь. Высокомерие зарвавшегося задавалы - помехой в слаженной работе. От таких сложившаяся бригада старалась избавиться, или же место им указать: с краюшку, ученическое. В нашем с Юркой преклонном возрасте продолжать разбор кто умнее, кто сильнее - дело и вовсе глупое.
   Не получалось у меня сближения с собеседником, поглядывал я на Юрку с непрекращающимися сомнениями: сейчас найдёт в моих словах неправильное мнение и засмеёт, обвинит в слабоумии. Все они такие, сибиряки - с подколами, и только со временем начинаешь отличать шутку добрую от зла намерянного.

   Беседу прервал телефонный звонок с Юркиного кармана.
   -Вот проныра! - бесился Юрка. - И здесь нашла! Какое ей дело, куда муж отошёл?! Дело бабское - уют в доме поддерживать, кухней заведовать. Этой во всё надо влезть! Нет ничего хуже бабы, в мужские дела посвящённой. Мне, морскому офицеру, вздумала указывать, что делать, куда идти! Вот ворона!
   Сколь знавал я офицеров по жизни, не встречались мне такие разнузданные вояки, каков оказался Юрка. Опасаться офицера по тем временам было глупо, он - защитник народный, а не рекетир какой. Отношение офицеров к женщинам традиционно уважительное. Никогда я не боялся военноначальников, провинился - отслужи наказание. Всё по закону, по совести, по чести. Так куда она делась в Юрке, эта честь офицерская?
   Юрка налил себе на донышко (Пить не умеет, цедит граммулкчками!) и поднял гранёный дежурный стакан:
   -За дочь мою нерождённую. Сколь не отговаривал её от абортов, она всё своё: подождать надо с детьми, жизнь наладить. Вот и наладили... Моей доченьке сегодня десять годочков могло бы быть. Она во сне ко мне часто приходит. Волосики кудрявые. взгляд озёрный, просящий: подарите пожить.
   Юрка сморкнулся мокро, явно поплыл от выпитого:
   -Одно прошу у Бога: дай мне дожить без греха. У меня удар 80 килограмм, лошадь с ног собью. Человека убить для меня, как сплюнуть.
   Подпитый гость крутил кулак у меня перед глазами, и я с опаской отодвинулся, неверно предполагая, что кулак сей предназначен для меня, не только для жёнушки его благоверной. 80 кг! Поверить можно. Да и у меня кулачок не промах, рабочий, проверенный. Любой способен повредить плохо защищённого человека при должной злости, так уж устроены люди, отказавшиеся от защиты дикой природы - умирают при первой возможности. Прежде чем хвастать силушкой, попасть надо кулачишком по челюсти, да ответный удар сдержать.
   А Юрка всё крутит кулаком у меня под носом: "Я её"! Как быть с таким агрессивным гостем? Как пресечь его невоспитанность, не нарушая законов гостеприимства? Или продолжать улыбаться глупо, выслушивая пьяный бред разнуздавшегося алкаша.
   Юрка явно сильнее, не дорос я до ширококостных, двухметровых, алтайских парней. Да в обиду я себя никогда не давал, отвечать обучен. Преимущество моё в том, что я знаю где топор лежит. Юрка не знает.
   Здравый смысл пресёк мои злые сомнения. Сцепились два старых лося! Как мы со стороны выглядеть будем, гоняя друг друга по двору? Заборчики между соседями у нас прозрачные, из рабицы, скрывать нам нечего. Квартальная почта скоро разнесёт по округе весть о том, как два пса цепных с человеческим лаем у меня в огороде сцепились, все томатные кусты помяли.

   Юрка в очередной раз взялся за дребезжащий телефон и прервал мои злые сомнения:
   -Моя подошла. Вот шныра! - указал на выход, отвечая на мой немой вопрос: - У ворот стоит. Припёрлась, отыскала.
   -А как? - удивился я. С Юркиной женой видеться мне не приходилось.
   -Гланавт у меня на телефоне установлен, - разъяснил Юрка. - Знал бы какой подарочек она мне приобретает, вмиг бы мобилу об пол разбил. А я радуюсь: вопросы кончились, где был, что делал.
   Я вмиг оценил благоприятную новость и поднялся встречать незнакомую женщину у ворот.
   -Сейчас жену приглашу, - заявил Юрке, познакомившись с Надей. - Пусть женщины поговорят о своём и не мешают мужским разговорам.
   Юрка хмыкнул одобрительно и продолжил распекать свою жёнушку, пока я уговаривал свою спуститься к нежданным гостям.
   
   -А я Вас знаю, - заявила моя, познакомившись с Юркой. - Вы заходили к нам в морской форме. Праздник у вас был какой-то?
   -Где это ты могла меня в форме увидеть? - не стал Юра фамильярничать с моей женой и сразу же перешёл на "ты". - Я форму сразу же после армии снял. Ушла она, хрен знает куда. А в городе нашем формы не сыскать. Откуда здесь может бушлат морской оказаться? Болтают бабы что в голову им взбредёт, лопочут что попало, а мы их слушать должны.
   Помню я Юркин приход в день ВМФ: в бескозырке, тельнике и... потёртых джинсах. Поздравил. Как не поздравить такого бравого парня в праздник, который уважаю и я. Разглагольствовать с ним тогда я особо не стал, прослышав о его вздорном характере. Сын был дома, занял уважаемого гостя своими беседами, к которым приучен улицей.
   И почему бы Юрке в сегодняшнюю встречу не проявить свою офицерскую закваску, женщинам почтение оказать? Можно было отблагодарить хозяйку за стол, за восхищение своей особой. Зачем же "тыкать"? По-офицерски ли это?
   -Моя Надька - педагог по образованию, - продолжил Юрка представлять свою молчаливую жену. - Учитель. Ага! На Китайском рынке торгует. Учит узкоглазых, как наших легче на рублики развести. Ты хоть помнишь, когда последний раз школу посещала? Учитель, твою мать!
  -Я ведь тоже педагог, всю жизнь воспитателем проработала, - поддержала жена Надю. По моим планам женщины должны уединиться со своими тайнами, моя же общие разговоры затевает, распаляет Юркину пьяную злобу. Сам бы как нибудь разобрался с ним, в мужских делах женщинам и впрямь не место. А эта всё продолжает свои опрометчивые речи: - Челночить довелось. В те времена все на базарах с барахлом сидели. Мы с девчонками в Киргизию ездили, в Самаре побывали. Жить как-то надо было.
   -И я челночила, пришлось, - высказалась Надя. - Мы к китайской границе за товаром ездили.
   -Вы челночили, а я вас доил, - не приминул Юрка подковырнуть женские ностальгические воспоминания. Я же понял разом, откуда в Юрке это пренебрежение к людям - с его рэкетирского прошлого.

   Засело в Юрке прошлое ненаказанным преступлением, грехом неотмоленым, и никто его выкорчовывать не спешит. Такие люди, готовые втоптать в грязь хоть мать родную, по сегодняшним временам востребованы. Тяга к унижительному отношению к людям засела в них прочным корнем и стала смыслом жизни. Властьимущим такие "Косоротовы" как раз под руку, униженным безропотным быдлом руководить проще. И тянутся за грубиянами сегодня все, стараются быть похожими на них, дабы хоть как-то протиснуться к заветной кормушке госраспределения, выставленную не для всех граждан нашей замечательной страны.

   -Я сейчас как раз сериал смотрю, "Челночницы", - пыталась заинтересовать гостей моя жёнушка популярной ныне темой для бесед. - Такая ностальгия, будто про нас всё снято.
   -И я смотрю, - поддержала жену Надя. - Интересная история.
   -Как бабам шмотьё может быть неинтересным? - Юрка отпил очередную дозу и продолжил выдавать свои злоязычные мысли. - Предложи вам немытые колготки "секон хенд" от Амати, вы их с руками оторвёте. А запах старушки Деми Мур от немытых ног вам покажется ароматом французских духов.
   Я надумал, наконец, как оградить женщин от Юркиных нападок и пригласил их на экскурсию по своему огороду: "У меня ягода поспела. Не отведаете, Надя, что по нраву придётся"?

   Отстать от Юрки надолго не получилось, хоть и не был он поначалу склонен бродить по огороду - поговорить пришёл. Не усидел приставала в одиночку и уже через пяток минут мы слушали его красноречивую обвинительную речь по поводу нашего предательства: "А ты, Игорёха, у нас оказывается дамский угодник. Подкаблучник, твою мать"!
   -Тебе, бы Юрок отдохнуть не мешало, - упрекал я его. - Понесло тебя не в тот форватер, берега потерял.
    -Не тебе меня учить, подкаблучник. Собрались тут, - Юрка не умолкал, бурчал что-то под нос, повторяя без конца свои старые злоязычные наработки. А мне захотелось вдруг малину топором подрезать, хотя рановато ещё, до осени далеко и ягода на кустах ероздьями висит. Подрезать куст малиновый секатором сподручней, да топором - оно надёжней.

   Надя пыталась успокаивать своего разбуянившегося муженька, уговаривала его пойти домой. Я не настаивал посидеть ещё недолго, как это принято у гостеприимных хозяев. Настаивал Юрка:
   -Никуда я непойду! У меня там есть ещё чего выпить, не оставлять же. Если хочешь, езжай сама. Я у Игорёхи перекантуюсь. (Только этого ещё не доставало!)
   -Я такси вызову, скоро доедем, - настаивала Надя.
   -У меня денег нет на такси. Решено, остаюсь у Игорёхи, - стиснул меня своими загребущими клещами.
   -Куплю тебе бутылочку на вечер, - унизительно упрашивала Надя муженька своего непутёвого. Удивительно, это сколько преданности женской надо, чтоб вот так приваживать такое очумелое чудо? Или есть средь этой парочки нечто, что сдерживает женщину возле зарвавшегося морячка?

   "Вот ещё одно доказательство того, как в нашей стране избавляются от рабочих, заклеймивших себя на век гегемонами. Женщина зарабатывает больше мужчины, рушится самый важный устой семьи, где глава - отец. А какой он может быть голова, если не может решить ни одного вопроса, не заглядывая в кошелёк жены? У работяг сегодня самые низкие зарплаты. Женщины в офисах и за стойкой магазина получают зарплату на порядок выше".
   Самое гнусное преступление - неоплата труда. Таким образом продолжается зачистка нации. Если раньше избавлялись от инакомыслия, сегодня искореняют гордость рабочего. И нечего тут вспоминать зверства Сталина, коль у самих рыльце в пушку.
   Гнусное преступление... Если убийство - преступление ужасное, после него остаются в памяти жертвы репрессий. Сегодня людей обвиняют в недееспобности, оставляют их без средств к существованию, выкорчовывают душу таким образом, всё человеческое. И ходят в округе мужички с пустыми глазами, опустившие руки от безысходности, уверившиеся в своей никчемности, и осталась в них одна цель в жизни - бутылочка. Никому в голову не придёт пожалеть недочеловека. На собачку бездомную найдутся толпы доброжелателей, на бродяжку, отстранённого от общества - никого. Так потомки рабочих семей расплачиваются за славу отцов, доживают свой век в нищете, одиночестве, без потомков. Вымирает рабочий, и останутся в будущей светлой России одни батраки вместо крестьян, прислуга имущих, да "косоротовы" типа Юрки. Нет места в сегодняшней России рабочему, а после последних отпрысков отмирающих созидателей - заграница нам поможет.

   Юрку выпроводили, наконец. Обласкал он напоследок опорожнённую бутылку и поспешил вслед за женой, за добавкой, к подъехавшему такси. Я закрыл за надоедливым гостем ворота на засов, но ожидаемого облегчения не пришло, остались горькие воспоминания о тех временах, когда ходили в гости без спросу и гостям тем были рады.
   Сегодня ворота приходится держать на замке, не дай Бог забредёт какой чумной соседушка за помощью в час ночи. А как не одолжить инструмент мужичку, с которым колымили когда-то где-то. Даёшь руками, забираешь ногами, и хорошо ещё случается, если инструмент оказывается в исправности после очумелых ручек. Такие времена, такие нравы: долги сегодня не возвращаются, и помощи в делах трудно сыскать, обещания одни. Не обманешь, не проживёшь - главный сегодняшний лозунг. Единство же, к которому призывает наше правительство, самое справедливое в мире; единство зиждется на подчинённости слабого сильному. Кто слабее, тот и единится к порванному рублику, спешит приклеиться, пока тот не утёк к другому. Сильный же, у кого мошна деньгой до коленок оттягивается, к единению не торопится. Зачем оно ему? Этот сам по себе.
    Так где они, те гости, которых ожидали каждый вечер с нетерпением? Есть они, я знаю. Сохранились. Сидят за такими же замками, как и у меня, ждут душевных добрососедских общений  за чайным столом. И я жду, когда время придёт.
   А время само не приходит. Время люди насыщают своими помыслами.   


Рецензии
Добрый день,Игорь!Интересную историю ты рассказал и очень образную... как сама там с вами побывала и слушала ваши разговоры...Я тоже выросла читая книги о благородных рыцарях и чести офицера - наверное до сих пор осталось это во мне - верю людям и их словам...Часто правда попадаю в проблемы из-за этого...😳 Жаль мне этого Юрка,отчего-то сломался у него внутренний стержень,вот и заливает горилкой...А может у него его и не было,этого стержня?А трудности и проявили его всю сущность?Ведь и в нашу юность попадались люди с нечистой совестью,не хранящие своего слова,воры и убийцы,спекулянты и крахоборы...Да сейчас их стало виднее,но и людей с честью и совестью ведь тоже немало...А за общением,простым соседским,тоже скучаю...Все за высокими заборами...Уже даже родственники говорят,а что телефона нет,чтобы позвонить?Мол,чего приехали?😊
Спасибо,Игорь,поднимаешь насущные вопросы,правда нам их решать,хотя бы в своей среде😊
Ну ладно,чего-то меня потянуло на разговоры...Весны вам в ваши края 💐,а то что-то она в этом году везде задерживается...
С теплом.Милка

Милка Ньюман   02.04.2019 05:52     Заявить о нарушении
Здравствуй Милка.
Изменились люди. Изменились в худшую сторону. Знакомства строятся из личной выгоды, всяк стремится унизить знакомого, чтоб самому возвыситься над ним. У нас были другие взаимоотношения, основанные на привитых принципах: сначала пацанских, настоящих мужских – после. Бескорыстная дружба, взаимопомощь, общие интересы. Нет всего этого сегодня, утеряно.
Я был добрым лет пять, когда приехал сюда. Люди любят добрячков и пользуются ими. Стал огрызаться со временем, злым на язык – как все. Жизнь такая, и невдомёк нам, что жизнь эту мы сами строим. Будем дичиться, не доверять друг другу, и Россия останется дикой, такой, как её представляют другие народы. Начнём перенимать друг у друга хорошее, а не плохое, и жизнь наша к лучшему измениться.

Бородаев Игорь   03.04.2019 14:38   Заявить о нарушении