Исторические зерна сказаний Троянского цикла

Бессмертное литературное творение, автором которого древние греки называли слепца-аэда Гомера, таит в себе немало загадок. По воззрениям современных историков, знатоков античности, «Илиада» представляет собой искусно (по другому мнению – безыскусно, чтобы не сказать топорно) отредактированный сборник, в котором использованы мотивы шести эпических песен греческого народа (о героях Ахилле, Патрокле, Диомеде, Аяксе, Агамемноне, Несторе) и который повествует об одном из не самых драматичных эпизодов Троянской войны. В тексте поэмы исследователи обнаружили древний, «ахейский» слой (16-13 века до н.э.) и слой, современный ее авторам (10-9 века до н.э.).
Так, Агамемнон в ряде сцен выступает  как абсолютный самодержец (крито-микенская эпоха), однако в других ситуациях он - лишь один из басилеев, власть которого ограничена советом вождей и народным собранием (время архаики, "гомеровская эпоха"). Ахилл и Аякс то закованы в бронзу и несут "башенновидные щиты" (крито-микенский период), то облачены в кожаные доспехи и размахивают железными мечами ("гомеровская" эпоха). Зевс у Гомера взвешивает жребии героев на золотых весах - в ахейских Микенах найдена фреска, изображающая аналогичную сцену. В то же время в "Илиаде" и "Одиссее" нередко упоминаются «хитрые гости морей», «коварные обманщики» сидоняне (финикийцы), хотя в качестве международных торговцев они появляются в Средиземноморье не раньше 1000 года до н.э. и, следовательно, в описываемую в «Илиаде» эпоху появляться не должны.
Начинается поэма, как известно, с отказа разгневанного несправедливостью  Ахиллеса, величайшего греческого богатыря того времени (греки классической эпохи рассчитали, что действие «Илиады» происходит на рубеже 13-го и 12-го веков до нашей эры по современному летоисчислению), участвовать в сражениях с войском осажденных троянцев. И, между нами, героя можно понять: ведь он – прославленный «птолипортос», т.е., в переводе с древнегреческого, «грабитель городов». Титулованные таким образом ахейские вожди промышляли разбоем, обагряя руки в крови своих жертв. "Выплыть в море на быстрых кораблях, неожиданно пристать к чужим берегам и подвергнуть их разграблению, считалось самым благородным видом заработка", - утверждал афинский историк Фукидид. Кстати, данный титул в поэмах Троянского и Фиванского циклов, а также других древнегреческих легенд, помимо Ахилла и Аякса, «присуждался» «благочестивому» Нестору («брал» семивратные Фивы и крепкостенный Илион) и… самому Гераклу! Птолипортом же нарек своего младшего сына хитроумный Одиссей. Если учесть, что любимой добычей «птолипортов» были прежде всего красивые девушки (и лишь затем драгметаллы, оружие, доспехи, лошади и крупный рогатый скот), то Пелеева сына, конечно, смертельно обидел надменный царь Агамемнон, отобрав у предводителя мирмидонцев миловидную жрицу Аполлона.
О том, почему греки оказались под «ветристым Илионом» и чем собственно закончилась десятилетняя осада славного города, античный читатель знал из других поэм троянского цикла, дошедших до современности лишь в пересказе (содержание всего Троянского цикла излагается в сочинении «Хрестоматия» неоплатоника Прокла, об отдельных его эпизодах мы знаем из «Одиссеи» Гомера, свидетельств Аполлодора, Аполлония Родосского, Гигина, Павсания, Страбона, великих афинских трагиков и многих других античных авторов).
В самой «Илиаде» повествование обрывается так же  неожиданно, как и началось: исход войны неизвестен, троянцы не сломлены, Менелай жены не вернул. Лишь гордый Ахиллес получает известное удовлетворение: ему возвращают отобранную было наложницу, а смерть Патрокла оплачена гибелью благородного Гектора.
«Илиада», слов нет, великолепна. Она вошла в литературную сокровищницу европейской культуры, подарила миру впечатляющие типы человеческой натуры и исполненные драматизма сцены: перед нашим мысленным взором встают властолюбивый «пастырь народов» "широкодержавный" Агамемнон и оскорбленный, опозоренный рогоносец Менелай. Благочестивый, морально устойчивый мудрец Нестор соседствует с хитрецом, подлецом и честолюбцем Одиссеем; рядом с могучим, но простодушным бойцом Аяксом Теламонидом  красуется еще более могучий, жестокий и при том не пасующий даже перед богами, крепкий хозяин конских стад Диомед; вызывает наши симпатии человек чести и долга Гектор, за широкой спиной которого встает фигура счастливца и баловня судьбы Энея. Нагловатого соблазнителя Париса «пилит» за трусость в бою роковая красавица Елена; раздавленный горем престарелый царь Приам униженно просит убийцу передать ему для погребения обезображенный труп сына, в то время как его жена Гекуба и зять Антенор готовы предать родной город…
А вокруг этих и огромного числа других персонажей, от обилия которых рябит в глазах, развертываются интриги всемогущих олимпийцев, и мстительный Аполлон упорно поддерживает троянцев, в то время как голубоглазая Афина активно помогает грекам.  Эти захватывающие картины развертываются на фоне «изумрудопенного» Эгейского моря, полного зачарованных островов. Мы восхищаемся чудесными пейзажами Троады и Эллады, всякий раз, когда появляется в небесах розовоперстая Эос, освещающая мирный труд селян, заоблачные посиделки олимпийских богов и кровавые поединки между богоравными героями. Время от времени читатель улыбается: например, когда перед ним возникает написанная с обескураживающей и несколько наивной прямотой сцена обольщения Тучегонителя Зевса его супругой Герой с помощью пояса Афродиты, или когда слышится отборная ругань, изрыгаемая обиженным Ахиллесом или правдорубом Терситом насчет верховного ахейского вождя. И всё это – божественное и героическое, высокое и низкое, трагическое и смешное, повседневное и выдающееся – неизменно описывается строгим и величавым гекзаметром.
Да, великое произведение подарил нам старик Гомер (или кто-то еще), воспевший деяния греков микенского периода истории Эллады. Впрочем, какая Эллада, какие греки? В «Илиаде» Греция и греки (эллины) упоминаются только один раз, да и это упоминание признано специалистами позднейшей вставкой. Поэма, первый вариант которой, по мнению ученых, начал исполняться аэдами приблизительно в 8 веке до н.э., окончательно отредактированная в Афинах спустя лет 300 на ионийском диалекте древнегреческого языка (с вкраплением эолизмов и немногих ахейских форм), повествует о войне ахейцев против троянцев. Ионийцем, кажется, был Гомер, родившийся, по одной из версий, на Хиосе и распевавший, по преданию, «Илиаду» в «центре» ионийского мира – на острове Делос. Ионийцы, к слову, были известны в Эгеиде под именем «медных воинов» с «незапамятных времен».
Сейчас принято считать, что около 2200 года до н.э., или парой веков позднее, протогреческие племена волнами вторгаются из-за Дуная на Балканы, где в результате смешения с аборигенами формируются народы, которых традиция зовет ахейцами, ионийцами и аркадоэолийцами, или просто эолийцами.  Именно эолийцев мы находим пришедшими в архаичную эпоху из Фессалии в Троаду, где примерно в 8 веке до н.э. они возрождают давно оставленный жителями многострадальный Илион.
Примечательно, что у Гомера в поэме ни ионийцы, ни эолийцы сколько-нибудь существенной роли не играют. Лишь вскользь упоминаются в эпосе два афинских героя (в Аттике говорили на разновидности ионийского диалекта), - сыновья Тесея - снабжавшие провиантом греческое войско под Троей (да и то эпизоды с участием этих персонажей еще в античности считали позднейшей вставкой, сочиненной в угоду афинскому тирану Писистрату). Ионийцы становятся заметны на историческом небосклоне только после краха Крито-микенской цивилизации (12 век до н.э.): из Аттики, с Эвбеи и северного Пелопоннеса они устремляются на эгейские острова и юг Малой Азии, где развивают бурную деятельность. Недаром их самоназвание ("явон") принимает в древнееврейском языке звучание "яван", а в древнеиндийских диалектах санскрита - "явана" со значением "греки".
При этом ахейцы в гомеровской поэме время от времени почему-то именуются данайцами и реже аргивянами. Вражеский город Троя ни с того ни с сего становится Илионом (в одной песне город располагается в плодородной долине, в другой – на обдуваемом ветрами холме); царевич Парис немотивированно превращается в Александра; Приама, оказывается, при рождении нарекают Подарком и даже речка, протекающая рядом с осажденным городом, в верховьях именуется так (Ксанф), а в низовьях иначе (Скамандр). Понятно, что эпос – не исторический трактат, но он все-таки отражает определенные исторические реалии, хотя и в весьма причудливой, запутанной форме вопреки всякой хронологии. Так, старший богатырь русских былин по имени Дунай – персонаж, явно пришедший из эпохи пребывания антов и склавинов на Среднем и Нижнем Дунае (начало 5-го века н.э.). Он, однако, действует совместно с Добрыней, у которого есть исторический прототип, и бывает в Киеве, где княжит Владимир Красно Солнышко…
Спасибо историкам, которые нам пояснят, что раннегреческие племена, звавшиеся ахейцами, в конце третьего - начале второго тысячелетия до нашей эры действительно обрели в Фессалии, Центральной Греции и Пелопоннесе свою родину, пройдя долгий путь из области первоначального обитания всей протогреческой  общности (территория между Донцом и Днестром, по данным археологии). В хеттских документах 14-го века до н.э. мы находим упоминание о государстве Аххийява (на ахейском диалекте название звучало примерно как Ахайвуой), в египетских папирусах следующего, 13-го века читаем о «людях или народах моря» и, в частности, о воинственном народе «квш» (предполагаемое чтение - «экуэш»), в котором специалисты также видят ахейцев. Правда, о златообильных Микенах египтяне молчат. Зато говорят хетты, которым ахейцы стараются подражать. В Микенах 13-го века до н.э. по образу и подобию аналогичных сооружений в хеттской столице Хаттасусе строятся Львиные ворота и циклопическая цитадель, раскопанные Шлиманом. Именно тогда один из хеттский царей пишет ахейскому правителю любезное письмо, величая его «братом». В микенскую эпоху ахейцы активно колонизуют многие острова Эгеиды и западное побережье Малой Азии, где основывают города Милет (Малаватас хеттских хроник), Колофон и ряд других. Интересно, что в летописи времен египетского фараона Мернептаха под 1220 годом до н.э. повествуется о победе египтян над соединенным войском «лб» (ливийцев), «квш/экуэш» (ахейцев) и каких-то «трш» (о них речь ниже).
В Греции архаического и классического времени потомки большинства ахейцев влачили жалкое существование в качестве илотов (нечто среднее между государственными рабами и крепостными крестьянами) дорийских захватчиков, в 11 веке до н.э. обосновавшихся в Лаконике и других областях Пелопоннеса. Правда, некоторые ахейские общины, например, население лаконских Амикл, добились включения в число граждан дорийских полисов. К ахейскому предку возводили свою генеалогию спартанские цари из рода Агиадов, традиционно враждебного второму царскому роду в Спарте - Еврипонтидам. Других ахеян, сохранивших свой диалект и ненависть к захватчиками, дорийцы заставили прозябать в малодоступной горной Аркадии; часть ахейцев в классическую эпоху населяла южную Фессалию (ахейская Фтиотида), а другая часть ахейского племени, убегая от победоносных пришельцев, переселилась в малоазийскую область Памфилия и на Кипр, где с 12 века до н.э. правили ахейские вожди.
Впрочем, древнегреческое слово Ахайа ("страна ахейцев", в классическое время так назывался Северный Пелопоннес) оказалось живучим и использовалось римлянами как название провинции и синоним Греции вплоть до 3 века н.э.
И хеттам и древним египтянам были известны также данайцы. Хетты называли родину данайцев «Дануна», египтяне это племя – именем «днйн» (произносят как «денйен»). Где первоначально жили данаи, ученые определенно сказать не могут. То ли так именовалась какая-то отрасль ахейского племени, то ли особый, скорее всего тоже раннегреческий этнос, сошедший впоследствии со страниц истории. Российский историк А.Е. Виноградов отмечает сходство самоназваний "данайцы" и "даны" (предки датчан, скандинавское племя, захватившее в 6 веке н.э. полуостров Ютландию) и предполагает, что из Скандинавии, этой, по выражению Иордана, "утробы народов", части одних и тех же индоевропейских племен в разное время могли мигрировать в разных направлениях. Другие этнические параллели, приводимые упомянутым специалистом в пользу своей версии, таковы: хетты, мигрировавшие из-за Дуная и обосновавшиеся в третьем тысячелетии до н.э. в Малой Азии (самоназвание "хатты") и германское племя хатты, также, по преданию, переселившееся в Центральную Германию из Скандинавии; венеды Тацита и исторические венеты Галлии, Северной Италии и Прибалтики (район Вентспилса); бурии - германское племя, обитавшее на Одере, и бурии - одно из племен иллирийской общности; готы, юты, ёты, гауты, гутоны и т.д. - древние германские племена, возможно, восходящие к единой протоготской общности, зародившейся всё в той же Скандинавии. Однако данная версия нуждается в дополнительных доказательствах. Во всяком случае она сомнительна в части тождества хетты=германцы хатты. Так, мы не знаем, как называли себя хетты до вторжения в Малую Азию. Есть основания полагать, что "первые" индоевропейцы восприняли самоназвание побежденного ими неиндоевропейского народа хаттов (и не только самоназвание, но и технологические достижения, мифологию, даже внешний облик (в результате смешения с побежденными) - характерные крупные кривые носы, известные по дошедших до нас барельефам)- этноса, возможно, кавказского происхождения. Судя по ряду свидетельств, хатты относились к числу предков современных абхазов и адыгейцев. Уцелевшая часть побежденных хаттов, известная в хеттских документов под именем "каски", на протяжении столетий упорно боролась с победителями-хеттами (и в конце концов способствовала крушению хеттской державы). Если каски - это предки "касогов" русских летописей, то, значит, речь действительно идет о предках черкесов-адыгов.
Наконец, следует упомянуть известное из античных источников племя "аданавана" (в хеттской транскрипции), считавшееся хеттским и обитавшее в Киликии (юго-запад Малой Азии). Нельзя ни сказать также об ассирийском имени Кипра - Йаднана (Йа-данана). Часть "аданавана", по сообщениям ученых греков, переселилась в незапамятные времена в Пелопоннес, где положила начало аргосской династии. Оговорюсь: нельзя исключать вторжения "аданавана" в Аргос Фессалийский (а не в Арголиду Пелопоннеса), который, по прошествии веков, слился в преданиях с Аргосом Дорийским.
Как сказано ниже, данайцы, сталкиваясь с египтянами, терпели поражения, поскольку в мифе о Данае повествуется о его дочерях, преследуемых "сыновьями Египта". Судя по египетским источникам конца 13-го века, данайцы являлись одним из «народов моря», разгромивших хеттскую державу. Вслед за этим, в 1186 г. до н.э. данаи в союзе с «плст» (филистимляне Библии, пеласги древнегреческой традиции), «шкрш» (видимо, сикулы, обитатели Сицилии) и еще двумя варварскими «народами моря» - «ткйр» (тевкрами) и «вшш» (этнос, до сих пор неопознанный), обрушились на Египет, но потерпели здесь поражение от армии фараона Рамсеса III. Это охладило пыл союзников, и часть «плст» обосновалась в названной впоследствии их именем Палестине, а «денйен» и вовсе, как полагают, положили начало израильскому колену Данову, получившему в Ханаане небольшую территорию, граничащую как раз с землей филистимлян.  Какие-то общности данайцев осели затем на территории современных Сирии и Ливана, на Крите и Кипре, а, в "чистом виде", сохранились в Киликии.
Кстати, в Ханаане мы находим и горстку ахейцев! В Ветхом Завете, где говорится о подвигах Иисуса Навина (13 век до н.э.), упоминается город Гаваон (на израильский лад – Ха-Ваон) – искаженное «Асту Ахайвуон» («город ахеян»), жители которого помнили о своем греческом происхождении.
Итак, мы можем предположить, что ахейцы, присоединявшиеся, как видим, к грабительским экспедициям «народов моря», вполне могли выступать в союзе с данаями из Аргоса (данайцы, стало быть, выступают как смешанный ахейско-хеттский этнос). Возможно, в «Илиаде» речь идет о совместной ахейско-данайской экспедиции, либо о самостоятельных операциях тех и других, вставленных в рамки одного сказания и увязанных между собой Гомером, или иными, безвестными, редакторами. Греки 8-го века до н.э. (период архаики) уже забыли о разнице между двумя этническими группами, но память об их разбойничьих набегах на эгейские острова, побережье Малой Азии, Ближнего Востока и Египта в «Илиаде», «Одиссее» и других поэмах Троянского цикла сохранилась.
Позволю себе еще несколько слов о «меднопоножных ахеянах», «быстроногих данаях» и примкнувших к ним тевкрах. В период развала хеттской империи ее архивные документы сообщают, что дружины «мужа из Ахейи» Аттарисияса, действуя в союзе с неким Муксасом (оба имени - в хеттской транскрипции), совершают нападение на Кипр, где тогда правили ставленники хеттов, наносят им поражение и становятся с тех пор хозяевами «острова Афродиты». Заметим, что тогда же, египтяне отразили натиск «квш» и «трш» в дельте Нила. Подумав, историки связали воинственного ахейца Аттарисия с весьма оригинальным персонажем мифов и Фиванского цикла слепцом и ясновидцем Тиресием (Тиресиас в древнегреческой транскрипции). Тиресий, кстати, «засветился» и в «Одиссее»: его тень в царстве мертвых называет странствующему герою условия, при соблюдении которых тот сможет добраться до Итаки.
«Ну и что?» - спросите вы. А то: в эпических песнях Троянского цикла герой-прорицатель с собачьим именем Мопс приходится Тиресию внуком (видимо, это тот самый Муксас, который помогал Аттарисию на Кипре). Герои Мопс, Амфилох и Тевкр  из Троянского цикла, не желая сидеть под осажденной Троей, покидают ахейский лагерь и уходят в южном направлении, завершив свое движение нападением на Египет. Заметьте: Тевкр – сводный брат Аякса, но по материнской линии - троянец! Еще раз вспомним, что в 1186 году на Египет Рамсеса III откуда-то с севера нападают данаи, пеласги, тевкры и кто-то еще. В легендах Троянского цикла о поражении греков в Египте ничего не говорится, кроме краткой констатации этого факта в "Одиссее". Правда, в стране пирамид мы дважды (до и после войны) находим Менелая: в первый раз якобы «по делу», а во второй – из-за неблагоприятных ветров. Мернептах же и Рамсес похваляются пленением многих «экуэш» и «денйен». Видимо, высоким греческим вождям пришлось долгие годы томиться в Египте в ожидании выкупа.
Вернемся к прототипам отбитых египтянами вождей исторических данайцев, ахеян и тевкров. Тевкр Аякс, по легенде, вместе с Мопсом оккупирует Кипр, где основывает город Саламин (он родился и вырос на острове Саламин в Сароническом заливе напротив Афин). Мопс и Амфилох, согласно древнегреческому эпосу, покидают остров, появляются в Киликии (юго-восточное побережье Малой Азии), где Мопс закрепляется вполне капитально. Амфилох не доволен тем, что всё совместно захваченное достается одному Мопсу. Герои решают дело поединком, в котором убивают друг друга…
Теперь представьте: в прошлом веке археологи раскопали в юго-западной Турции, на территории античной Киликии, текст, написанный по-хеттски и продублированный для верности на финикийском языке. Надпись датируется 9-м веком до н.э. и составлена от имени правителя «данунийцев», относящего себя к «дому Муксаса» (в хеттском варианте)/ «дому Мопша» (в финикийской версии)! Что же получается? А получается то, что Мопс, Тиресий и, видимо, Тевкр Аякс – исторические лица, причем первый –  данаец (это подтверждают его потомки и, косвенно, египтяне), а второй – ахеец (по крайней мере, «мужем из Ахейи» он кажется хеттам). При этом в Троянских сказаниях они – кровные родственники, а тевкры (точнее их герой-эпоним), союзники тех и других.
Рассмотрим третий синоним греков в гомеровской поэме – аргивяне. В «Илиаде» Агамемнон правит «островами и всем Аргосом». Хотя у Гомера в поэме есть строки, из которых вытекает, что речь идет о дорийском городе-государстве Аргос в Пелопоннесе, «в действительности» это, видимо, не так. «Коннообильный Аргос» «Илиады», не мог быть современным Гомеру Аргосом дорийским, где лошадей не держали ввиду отсутствия условий для их разведения. Скорее всего в предании первоначально говорилось о другом, Пеласгическом Аргосе, расположенном в Фессалии, где такие условия имелись (о миграции "аданавана" в Аргос было сказано выше). Недаром фессалийская конница считалась лучшей в Элладе. Из Аргоса, как нам известно, происходил владелец конских стад Диомед, там проживал гераклид Тлеполем, захвативший впоследствии остров Родос. Между прочим, персонаж мифа Данай – один из царей Аргоса, и на этом основании допустимо предположение о близком родстве данайцев и аргивян, как и о том, что «земля Дануна» (территория, где поселилась часть хеттского племени "аданавана") первоначально располагалась в Фессалии. Вспомним в связи с этим, что постоянный эпитет верховной богини Геры – «аргивянка». Значит, по мнению исследователей, под «всем Аргосом» следует понимать страну ахейцев в целом, а Ахайа и Аргос являются синонимами. 
Но - достаточно о «ранних греках». Обратимся к противникам ахейцев в войне, т.е. троянцам. Если древнемакедонский этнос представлял собой, как полагают, смесь дорийского, иллирийского и фракийского элементов, если древнеримская община первоначально сложилась как объединение латинов, сабинов и этрусков, то этнос троянский, кажется, оказался еще более сложным. Кого в него только не включают: и этрусков, и ликийцев, и фракийцев с фригийцами, и каких-то лувийцев! Одну из его частей ученые видят в народе «трш» (предполагаемое произношение этого египетского слова – «тереш», или «туруша»). Речь, видимо, идет о тирсенах, тирренах, тусках, этрусках – малоазийском неиндоевропейском народе, вовлеченном в великое переселение «народов моря» и осевшем, как мы знаем, в Италии, где они себя называли «турза». Разбойничью ватагу «трш» разгромило войско фараона Мернептаха. Если так, то этруски выступили в Египте не врагами, а союзниками ахейцев!
Ситуацию не проясняет имеющийся в распоряжении историков древнеегипетский папирус, согласно которому в том же 13-м веке до н.э. в качестве союзников Египта упоминается народ «дрднй». Речь, видимо, идет о фракийском (или иллиро-фракийском) племени дарданов - по «Илиаде», так сказать, сподвижниках Трои (одни из ее ворот именовались Дарданскими, дарданцем, или, скорее, иллирийцем был Эней - это личное иллирийское имя; наконец, следы иллирийцев обнаружены археологами в Лации - пристанище "троянца Энея"). К «трш» и «дрднй» присовокупим еще «ткрй» (тевкров) с «лк» (ликийцами), ибо и они фигурируют в «Илиаде» как близкие родственники и соседи троянцев.  Исторические тевкры и ликийцы, по египетским данным, бились бок о бок с данаями против Мернептаха.
Но если «трш» -  собственно троянцы, от имени которых произошло название субрегиона – Троада, а «дрднй», «лк» и «ткрй» - их соседи, «сподвижники» или близкие родственники, значит перед нами уникальный и сложный этнос? Возможно, вы удивитесь, узнав, что современные ученые, опираясь на результаты исследований скелетов, «серой» керамики, способа захоронения в урнах и других предметов быта, раскопанных археологами в шлимановской Трое (слои Троя V – Троя VII a), относят жителей Илиона к индоевропейцам, причем родственным и грекам и хеттам.
Нам не очень сложно определиться с дарданами, поскольку историкам давно известно данное фракийское племя, привольно расселившееся как в самой Фракии, так и в Троаде, к северо-востоку от Трои. Все знают о проливе Дарданеллы, названному именем этого славного племени. Дарданец Эней (для латинских авторов он – троянец, а у фракийцев это эпоним племени энеев), как мы знаем из древнегреческих сказаний, приходился царю Приаму двоюродным братом. Вот только почему они – «сподвижники»? В «Илиаде» Приам и Гектор так обращаются к войску: «Трои (т.е. собственно троянцы – примечание мое), дарданы и вы, о союзники!..» Выходит, дарданы - не троянцы и не союзники. Тогда кто?..
Перейдем к народу тевкров. Их эпоним, Тевкр, согласно мифу - сын троянского речного божества Скамандра. Дочь Тевкра, гласит тот же миф, вышла замуж за мифического Дардана. Исследователи видят в тевкрах одну из отраслей славного народа фригийцев, основавшего в глубинных областях Малой Азии на обломках Хеттской империи свое государство – Великую Фригию. Фракийцы и фригийцы когда-то очень давно были единой этнической общностью. Есть, правда, и несколько иная ученая версия относительно тевкров. Ряд лингвистов, основываясь на параллелях в армянском, фригийском и древнегреческом языках, полагают, что тевкры - причудливый сплав, объединивший какие-то части трех упомянутых этносов.   
Ликийцы тоже хорошо известны историкам античности. «Лк» - индоевропейский корень «(в)лк» - т.е. «волк» (вспомним древнегреческое слово «люкос» - волк). Сей воинственный народ, как и римляне, избрал себе тотемом серого хищника и в 13-м веке до н.э. входил в беспокойную семью «народов моря». Специалисты установили, что древнейший диалект ликийского языка именовался «труели» (в переводе – «троянский язык»). В священных текстах, составленных на этом диалекте и дошедших до нас в надписях на камне, приводятся списки личных ликийских имен. Среди них мы находим имя… Прийям!
Еще одним составным этническим элементом троянской общности, как утверждают мифы, являются выходцы из древнегреческой области Опунтская Локрида, известные под именем лелеги. Античные авторы считали лелегов догреческим населением Эллады, а современные ученые относят их к лувийцам – народу, родственному хеттам и пришедшему вместе с ними в четвертом-третьем тысячелетиях до н.э. в Балканскую Грецию и Малую Азию из их общей центрально-европейской промежуточной колыбели (Баденская археологическая культура). Значит, какие-то из троянских героев были по происхождению лувийцами – родственниками хеттов!
Уяснив, почему у Гомера нет греков, а есть ахейцы, данаи и аргивяне, и кто такие исторические «трояне», попробуем приблизиться к загадке двойных наименований «Илиады».
Илион-Троя, Скамандр-Ксанф.
В хеттских глиняных табличках 16-го века впервые фиксируется город Вилуша. В документах второй трети 13-го века до н.э. (хроника правления царя Тудхалияса IV) содержатся упоминания о союзе городов, образовавшемся на северо-западе Малой Азии и враждебном хеттам. Во главе объединения стоял царь города Арцава, а его союзниками были правители четырех других городов Троады, среди которых фигурируют не только Вилуша, но и Троиша (в хеттской транскрипции). Это позволяет предположить, что историческая Троя-Троиша (другой вариант произношения - Таруиша) лежала в плодородной долине, по которой протекал Скамандр, поскольку, согласно Гомеру, на холме, где бил ручей Ксанф, ветры обдували Илион (он же Вилуша).
Где располагалась Троиша – вопрос дискуссионный. Одни предполагают, что она находилась на северо-востоке от Илиона, в районе Афнитского озера,  недалеко от побережья Мраморного моря. Другие помещают ее на остров Лемнос - там археологи обнаружили городище Полиохни, которое проф. Л.С. Клейн считает политическим центром Троады  13-го века до н.э.). Первоначально остров был заселен "туруша", т.е. этрусками, часть которых, по свидетельству Геродота, проживала там вплоть до 6-го века до н.э., когда остров захватили афиняне. На Лемносе Гомера правит царь Эвней, сын аргонавта Ясона. Эвней, согласно "Илиаде", дарит Агамемнону ("грузному пьянице", по определению Ахилла) "тысячу мер чистого вина", а его войску продает алкоголь за слитки "красной" меди и "седого" железа (в ту, крито-микенскую, пору - драгметалла). На острове страдал от раны верный спутник Геракла Филоктет, без которого, согласно прорицанию, воинство Агамемнона не могло победить троянцев. На дощечках, найденных археологами во "дворце Нестора" в Пилосе, сообщается, что ахейцы, жившие в материковой Греции, приобретали рабынь с Лемноса и в Милете, где, по-видимому, размещались центры работорговли микенской эпохи. Следовательно, допустимо предположение о том, что тогдашний политический центр Троады ахейцы захватили прежде, чем двинулись на Илион. Кажется логичным и вывод о том, что в исторической Троише жил народ «трш», а все прочие группировались вокруг Вилуши.
Именно Вилуша была раскопана Шлиманом, «узнавшем» в ней гомеровскую Трою, хотя обнаруженные им и после него другими археологами надписи на камнях и керамике однозначно свидетельствуют, что город назывался Илионом. Примечательно, что в хеттских хрониках именно Вилуша является тем яблоком раздора, из-за которого хетты противостоят ахейцам. Это и понятно: уж очень выгодную стратегическую позицию занимал город – на перекрестке сухопутного пути из Европы в Азию и морского маршрута Черное-Средиземное моря. Хеттам важно было контролировать импорт европейского олова, которое использовалось в производстве бронзы, а также драгоценных металлов, железа, лесотоваров, льна и масла. Ахейцы же стремились колонизовать северо-западные области Малой Азии и вытеснить оттуда хеттов.
Подарк-Приам, Парис-Александр
 Ограничимся пока краткими пояснениями, содержащимися в мифах и легендах древних греков. До героев «Илиады» Трою, оказывается, осадил и взял приступом Геракл со товарищи. Часть добычи – царскую дочь Гесиону - он милостиво отдал особо отличившемуся при штурме герою Теламону. Гесиона вымолила у Теламона право выкупить своего обращенного в рабство брата, царевича Подарка. После уплаты Гесионой денег царевича, впоследствии ставшего законным царем Трои, стали звать Приам (по-древнегречески – «выкупленный»). Остается непонятным, почему позорная кличка заменила царское имя. Многие, наверное, не знают, что, по преданию, Приам считал передачу Гераклом Гесионы в наложницы Теламону неправедным делом (Гесиона, напомним, родила Теламону сына Тевкра – сводного брата мощного Аякса Теламонида). Поэтому легендарный Парис, возмужав, ставит перед Приамом ультиматум: либо ты снаряжаешь эскадру, объявляешь меня ее командующим, а я иду на греков и силой добиваюсь возвращения тети (Гесионы), либо ты даешь мне торговый корабль и я краду какую-нибудь ахейскую принцессу. Отец сыну флота не дал (не было денег?), и сынку пришлось похищать дочь Зевса, спартанскую царевну Елену. Похищение Парисом Елены троянцы рассматривали как месть грекам за захват Гесионы.
Что касается Париса, то имени у него вообще не было, поскольку царственные родители повелели бросить младенца на растерзание диким зверям. Пастух, нашедший бедное дитя, положил его в сумку и нарек «Парисом», ибо «по-троянски» «парис» якобы и значит «сумка», «котомка». Александром же (по-древнегречески – «отражателем мужей»)  юношу прозвали после того, как он сумел обратить в бегство нескольких разбойников, напавших на него. Что поразительно, в Илионе 13-го века до н.э.  действительно царствовал некто Александр! Археологи прочли в хеттских табличках (что бы мы без них делали?) сенсационный для исторической науки текст: в Вилуше умирает престарелый царь Куккунис (почему-то не Приам); «трояне» не признают преемником его сына (вроде как не родного, а приемного), имя которого для хеттского уха звучало как Алаксандус (вот он, царевич Парис-Александр «Илиады»!). Молодой человек бежит к хеттам и заключает с тамошним царем Муваталлисом договор «о дружбе и взаимопомощи». На хеттских «штыках» Алаксандус возвращается в родной город, где и счастливо воцаряется. Согласно одной из поэм цикла, ставшей известной нам в переложении Стефана Византийского, Александр, похитив Елену, зачем-то гостит у малоазийского царя Мотила (греческое имя Мотюлос похоже на хеттское имя Муталис, вариант царского имени Муваталлис). Ну а причем здесь Парис? Оказывается, по-фракийски «порис», а на южно-фракийском диалекте «парис», значит «юноша», «молодой воин». Этруски, как известно из сообщений древнеримских авторов, восприняли сказание о Троянской войне, ввели его в свой фольклор. Однако, судя по рисункам и подписям на этрусских вазах, найденных в Италии, получается, что в этрусском варианте сказания Александр – это тот, кто присудил звание «Прекраснейшей» Афродите, а Парис – другой герой, занимавшийся в основном ратным делом.
Теперь посмотрим, что за Куккунис так некстати появился на нашем историческом горизонте. Оказывается, их было двое! Первый, как мы знаем, заявил о себе в качестве приемного отца Алаксандуса. Второй стал известен науке благодаря всё тому же хеттскому архиву. В конце 13-го века до н.э., когда началась агония державы хеттов, Илион снова отложился от Хаттасусы, но армия "сепаратистов" потерпела поражение, и в хеттскую столицу привезли знатных илийских пленных, в том числе вельможу по имени Куккунис (или Куккулис). Вполне возможно, что мы имеем дело с одним из тронных имен царей Илиона.
Однако в древнегреческих легендах нет никакого Куккуниса. Зато есть Кикн («кукнос» по-древнегречески «лебедь»). Речь идет о верном союзнике троянцев, да еще и отце царя островка Тенедос, который можно разглядеть невооруженным глазом со стен многовратной Трои Гомера, т.е. раскопанного Шлиманом Илиона. Будучи сыном бога Ареса (по другой версии - Аполлона), Кикн, в отличие от Ахиллеса с его пятой, был вообще неуязвим для вражеского оружия. В первых битвах с ахейцами он «истреблял врагов сотнями». Тем не менее, Ахилл в одном из сражений разделался с Кикном (то ли на самом островке, то ли на берегу близ Трои), задушив противника ремешком шлема. К этому уместно добавить, что кикконы – фракийское племя – сумели истребить большинство спутников Одиссея в гомеровской поэме о странствиях этого неоднозначного героя.
Но есть ли связь между историческим Куккунисом и мифическим Приамом? Оказывается есть! Дело в том, что в конце 14-го века до н.э. разбойный вождь (ликиец Прийям?) по имени Пияма-Инарас, действуя совместно с ахейцами малоазийского города Милета, совершил нападение на пограничные области страны хеттов. Он был разбит, но не угомонился, перебрался на острова, откуда стал тревожить хеттских сателлитов. Разбитый еще раз, Пияма нашел убежище в материковой Греции. Тогда царь Мурсилис потребовал от своего ахейского «брата» выдать неудачливого атамана. «Брат» выдал. «Ну и что?» - снова спросите вы. А то, что у взятого через сто лет в хеттский плен Куккуниса/Куккулиса был сын по имени Пияма-Ратус, которого, как следует их табличек, хетты казнили за мятеж! Первая часть имен обоих – Пияма – наводит на мысль о тронном царском титуле или имени в Илионе и этот титул/ имя похожи на прозвище гомерова копьеносца (Пияма-Приам, «Выкупленный»).
Итак, мы установили, что некоторые легендарные персонажи, а именно: Парис-Александр, Приам, Кикн, Мопс, Тиресий, Тевкр Аякс имеют своих исторических прототипов. К ним следует присоединить еще одного видного деятеля преданий - Агамемнона.
Перед нами - неясный горизонт 14-го века до н.э. Что мы видим в данный отрезок времени в интересующем нас субрегионе? Оказывается, две державы – ахейцев и хеттов - находятся в дружественных отношениях между собой! Царь хеттов Тудхалияс III души не чает в своем ахейском коллеге царе Акагамунасе (в хеттской транскрипции). Внимательно прочтем имя ахейского царя. Так ведь это же искаженная передача имени Агамемнон (Агамемнонос в тексте древнегреческих поэм)! Вот так неожиданно мы наталкиваемся на исторический прототип высокомерного повелителя Микен «Илиады».
Смотрим дальше: следующий хеттский царь Супиллулиумас женат на строптивой ахейской принцессе. Она строптива настолько, что царь не выдерживает и посылает ее на… историческую родину – в Аххийяву. Видимо, царь был не прав: его сын Мурсилис, внук Тудхалияса, тяжело заболевает и в надежде на исцеление требует от отца, чтобы тот упросил ахейского повелителя прислать ему идолы, которым поклоняются ахейцы. В Аххийяве, с другой стороны,  считали престижным водить дружбу с мировой державой; тамошние вожди стремились породниться с хеттскими властителями полумира.
Разумеется, хеттам было выгодно держать на ахейском престоле своих ставленников.  В древнегреческих мифах мы находим тому подтверждение: в Тудхалиясе (тронное имя нескольких хеттских царей) видят мифического малоазийского царя Тантала – родоначальника династии Пелопидов. Сын Тантала Пелопс, согласно мифам правивший в нескольких малоазийских областях, добывает себе царство в Греции с помощью возницы Миртила, в коем можно узнать хеттского царя Мурсилиса (греческое Мюртилос соответствует хеттскому Мурсилису). Добавим, что в ранней поэме Троянского цикла двоюродного брата Агамемнона тоже звали Тантал.
Вполне допустимо, что некий беспокойный малоазийский вождь (Пелопс мифа) утвердился на троне в Пелопоннесе благодаря дипломатической и/или военной поддержке хеттов, но затем зависимость от  покровителей стала его тяготить и он от нее избавился, перебив своих хеттских приближенных (по мифу, Миртил, возомнивший о себе слишком много, коварно убит Пелопсом).
Вот они, исторические параллели, преображенные в «Илиаде», но всё же узнаваемые, хотя бы отчасти!
Несколько слов о других героях эпоса. «Реальные» Ахилл и Нестор могли жить примерно в 16-15-м веках до н.э., поскольку в «Илиаде» Ахилл носит щит-сакос и шлем с клыками вепря. Поэму о подвигах Ахилла, вошедшую в текст «Илиады» и условно именуемую «Ахиллеида»,  исследователи относят к древнейшим ахейским сказаниям. Именно 15 или 16-м веками до н.э. датируются археологические находки щита-сакоса и клыкастого шлема, как и «кубка Нестора», обнаруженного в Италии. 
Ахилл затем был обожествлен и стал кем-то вроде врачевателя (Нестору тоже поклонялись как богу-целителю) и ангела-хранителя моряков. Недаром в эпосе он имеет ранг заместителя Агамемнона по морским делам, спасает подожженные троянцами корабли, а соратников – от насланной Зевсом на лагерь ахеян чумы. Самого Агамемнона, к слову, чтили в разных областях Греции в качестве верховного бога, которого переименовали в Зевса только в гомеровское время. Так, богам Агамемнону, Клитемнестре, Александре (видимо, прототипу дочери Приама Кассандре) поклонялись в лаконских Амиклах. В "ахейской Спарте" - лаконском селении Терапны - еще в классическое время чтили божественную пару: Менелая и Елену-Древесницу. Святилища Елены, богини древесной растительности, известны также на Кипре и Родосе.
Известны историкам и древние культы таких эпических героев, как Аякс Теламонид, Диомед, Одиссей, Протесилай и других.
Но как нам быть с сюжетом о соблазнении чужой жены и ее бегстве с молодым любовником от законного мужа? Ведь именно эти неблаговидные поступки Париса и Елены послужили Агамемнону предлогом для развязывания Троянской войны. Насчет соблазнения мужней жены пока промолчу, а вот об уходе супруги от законного мужа скажу. Ученые датируют серединой II тысячелетия до н.э. обнаруженное ими на раскопках финикийского города Угарита сказание о сыне бога Эла по имени Керет. Это имя наводит на мысль о крито-минойском происхождении сказания. Так вот, от Керета уходит жена, за которую Керет, по обычаям своего времени, щедро одарил перед свадьбой будущего тестя. Во сне горюющему Керету является Эл и советует не грустить, а, совершив жертвоприношения, идти войной, но не на тестя, как логично было бы предположить, а на какого-то другого правителя. Если тот не отдаст Керету в жены свою дочь, следует взять ее силой. Керет так и поступает, и правитель, пытавшийся было откупиться, в конечном счете удовлетворяет требование Керета.  Скорее всего, финикийское или минойское сказание о муже, которого бросила жена, было известно в ахейской Греции, и его сюжет Гомер (условно говоря, ведь Гомер – личность легендарная) обыграл при составлении текста «Илиады», чтобы оправдать ахейскую экспедицию под Трою. Параллель сказанию о Керете находим в древнегреческой поэме Троянского цикла «Киприи», герой которой, Менелай, вернувшись с Крита, где он хоронил деда, подавлен фактом бегства жены. Он видит вещий сон, во исполнение которого отправляется под Илион с требованием вернуть беглянку. Парис предлагает выкуп, но Менелаю нужна жена, которую он в итоге и отбирает у Париса силой.
А теперь - несколько слов о похищении красавицы. В Ригведе и произведениях древнеиндийского эпоса упоминаются союзники индоариев: "турвашу" (этруски) и "бхригу" (фригийцы), которых Индра привел в Индию "из дальних стран". В более поздних индийских источниках упоминается эпоним "Пуластья" - пеласги, филистимляне Ветхого завета. При этом в Махабхарате утверждается, что народ "явана" (греки) якобы произошел от "турваша". Ученые давно приметили, что зачин "Рамаяны" напоминает завязку в "Илиаде" - прекрасную женщину дерзко похищает царский сын! Отсюда выводы: индийцы смутно помнили о том, что между греками и этрусками была какая-то связь; сказочный сюжет о похищении красотки, известный всем, кто побывал в бассейне Эгейского моря, подарили ариям пришедшие с ними в Индию этруски или пеласги.
Вернемся из мира мифов и сказочных сюжетов в мрачную реальность. При царе хеттов Мурсилисе II (1339-1306 гг.) отношения с Аххийявой переживают кризис. Хеттские источники сообщают о каких-то раздорах между двумя государями, виновником которых объявил себя впоследствии раскаявшийся хеттский владыка. Для нас в этих сообщениях важно сообщение об ахейско-хеттском конфликте вокруг Вилуши, которая тогда, видимо, вышла из-под покровительства хеттов. Во всяком случае Мурсилис, сказано в табличках, уступил Илион Аххийяве! Итак, в конце 14 века до н.э. Вилуша вошла в сферу ахейского влияния. Зачем она это сделала, можно только гадать. Возможно, протекторат ахейцев казался правителям Илиона менее обременительным. 
Мы не знаем имени ахейского «переку ванака» (верховного царя - на ахейском диалекте), который правил в то время в Микенах, зато, как ни странно, знаем имя его брата. Хеттская табличка поведала нам, что этот «принц» посетил Хаттасусу с «дружественным визитом». В тексте таблички его имя звучит как Атавакулавас. Ученые распознали в нем легендарного персонажа Этеокла (Этевоклевес в ранней древнегреческой транскрипции). В фиванском цикле сказаний Этеокл, будучи  правителем беотийского Орхомена, захватывает власть в Фивах, что и приводит к походам семерых героев и эпигонов на этот многострадальный город.
Действительно, археологические раскопки свидетельствуют о разрушении Фив в конце 13 века до н.э., накануне Троянской войны, описанной в «Илиаде». В войне участвуют некоторые эпигоны, включая Нестора, а вот фиванцы, естественно, – нет. Впрочем, вспомним о Гекторе. По «Илиаде» он – троянский царевич. Однако, после гибели Трои его прах почему-то перевозят за море и хоронят в семивратных Фивах. Ученые предполагают, что исторический Гектор – фиванец, бежавший от мечей эпигонов из родного города в Илион. Само имя Гектор по-гречески значит «держатель». Так в греческой древности называли военачальников, специализировавшихся на обороне (удержании) городов. Исследователи «Илиады» полагают, что троянцы наняли некоего фиванского профессионального военного «держать», т.е. защищать родной город от нападения ахейцев. Но почему все-таки могила Гектора оказалась в Фивах? Да потому, что по представлениям греков гомеровского времени, умереть и быть погребенным вдали от отчизны - худшая доля, которая только может выпасть человеку.
Ну да Гомер с ними, с фиванцами.
Ахейскую экспансию XIV-XIII вв. до н.э. историки объясняют перенаселенностью Греции (в особенности Пелопоннеса), снижением доходов от морской и сухопутной торговли из-за сокращения ее объемов с Египтом, Хеттской державой, Левантом, Иллирией, Фракией и Италией. Фукидид кратко сообщает, что у ахейских владык не хватало материальных ресурсов, необходимых для содержания воинов. Возможно, поэтому Тудхалияс IV (1260-1230 гг. до н.э.) решил вычеркнуть обедневшего ахейского коллегу из списка равных ему, царю хеттов, временно захвативших после 1300 г. ахейский Милет. Торговля же стала хиреть главным образом из-за передвижений массивов иллирийских, фракийских, македонских племен, вынудивших диких дорийцев вторгаться в Среднюю и Южную Грецию.
Кажется, у Болеслава Пруса в романе «Фараон» египетский жрец рассказывает главному действующему лицу о том, как «разный греческий сброд» осадил захолустную Трою, набезобразничал там и вернулся домой, где его ожидало что-то вроде разбитого корыта. И из этой мышиной возни нищие разбойники греки, дескать, сотворили прекрасную поэму, которой суждено войти в золотой фонд мировой литературы. Мысль Пруса, изложенная устами его персонажа, понятна: из грязного материала о недостойном «мероприятии» талантливый народ создает замечательное произведение вселенского масштаба. Так ведь высокие стихи растут, как сказано, из мусора! Здесь уместно также привести цитату из многотомного отечественного издания "История Европы" (М., "Наука", 1992, том 2), в которой, к моему изумлению встречаются и "вселенский" и "масштабы": "Реальная военно-политическая ситуация приобретает в эпических сказаниях масштабы события вселенского размаха, и через такую гиперболизацию происходит утверждение идеалов, которые подчас перерастают рамки своей эпохи, становятся человеческими ценностями "на все времена."
Беда в том, что ни у египетских жрецов, ни в архивах хеттских владык нет ни слова о Троянской войне.  Хорошо, допустим, что клонившийся на рубеже 13-12-го веков до н.э. к упадку Египет фараонов был не в курсе экспедиции Агамемнона, а хеттскому царству, изнемогавшему в это время под ударами «народов моря» и примкнувших к ним дружин ахеев/данаев, было не до Троиши с Вилушей. Но что говорят археологи?
Они говорят, что Троя VII a действительно подверглась штурму и погибла в страшном пожаре. Итак, эпическая война имела место и закончилась победой «меднолатых ахейцев»?  Вряд ли.
Всё западное побережье Малой Азии было колонизовано древнегреческими племенами еще в микенскую эпоху. Всё, кроме его северо-западного угла, где как раз и размещались Вилуша с Троишей. Если ахейцы победили троянцев, то почему же они там не поселились? В действительности, как утверждают историки, там осели эолийцы, причем, как было отмечено выше, несколькими столетиями позднее времени разрушения Трои. Кроме того, непонятно, почему победители позволили воцариться на развалинах Трои младшему сыну Приама Астианаксу, или, по другой версии легенды, Приамову зятю предателю Антенору, или, наконец, герою Энею.
Здесь уместно вспомнить о державных хеттах. Гомер вскользь упоминает о них под именем «кетеев», ограничившись замечанием, что они относятся к числу многочисленных союзников Трои.  В правление хеттского государя Муваталлиса (начало 13-го века до н.э.) сильнейшее землетрясение разрушило Илион. Означенный факт, кстати, известен героям «Илиады». И факт этот подтвердили археологи. В слое Троя VIIa ими обнаружены крупные фрагменты рухнувших стен и домов. В Вилуше этой эпохи заметны следы лихорадочных работ по восстановлению укреплений, постройке временного жилья, накоплению запасов продовольствия. За внутренними воротами города возводится что-то вроде казармы – видимо, для несения круглосуточной караульной службы. Жители Илиона находятся в тревожном ожидании врага и боятся быть захваченными им врасплох.
Первыми из потенциальных врагов у ворот города скорее всего оказываются хетты и город не сопротивляется, добровольно смиряясь с игранной ранее не раз ролью хеттского сателлита. Правда, нельзя исключать того, что хеттов опередили таки отдельные данайские разбойники "птолипорты", разграбившие Илион и воздвигшие на побережье деревянного коня в честь Посейдона-Гиппия (Конного - покровителя лошадей и конских ристаний). Напомним, что Посейдон был также "Колебателем земли", и пираты, соорудив коня, выразили богу таким образом признательность за учиненное в Троаде землетрясение. Отсюда, возможно, в Троянском цикле и появился знаменитый эпизод с "даром данайцев".
Во всяком случае именно в это время, как свидетельствуют хеттские документы, Вилуша вновь переходит под крыло хеттской империи, и разрывает политические и торговые связи с Аххийявой (в Трое VIIa нет импортной микенской керамики, ранее бывшей там в изобилии; сам город явно готовится выдержать длительную осаду, рассчитывает на помощь союзных хеттов и, возможно, нанимает для обороны фиванца-гектора). Недаром стреловержец Апполон (хеттский бог Апалиунас), неизвестный ахейцам, чтившим безымянную богиню-владычицу (позднее, в «темные века», ее культ развился в культы Геи и Деметры и верховного мужского божества Посейдона), выступает в «Илиаде» рьяным защитником троянцев. Именно Аполлон срочно воздвигает новую стену, разрушенную Патроклом при штурме Трои, и способствует убиению этого лучшего друга Ахилла. Между прочим, поминавшийся ранее хеттский документ, воспроизводящий договор о взаимопомощи, заключенный Алаксандусом с хеттским владыкой, сообщает, что царь Илиона поклялся  неукоснительно исполнять договор. Поклялся именем бога Апалиунаса (интересно, что Апул и Эпулон - иллирийское и фракийское личные имена!). Примечательно также, что в битве при Кадеше (1275 год до н.э.), в которой армия хеттского царя Муваталлиса противостояла войскам фараона Рамсеса II, на стороне хеттов сражались подразделения "дрдн". Как видим, Алаксандус сдержал клятву.
Представляется уместным и резонным предположить следующее: весть о природной катастрофе, постигшей Илион, и о том, что в городе произошла смена политической ориентации, в результате которой он переметнулся к хеттам, через некоторое время доходит до верховного ахейского "ванаки" (предположим, это был Агамемнон № такой-то). Тот решает спешно покарать «предателей» и восстановить над Илионом свой протекторат, тем более что город, по мнению царя, после землетрясения можно взять голыми руками. Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается. Когда вассальные басилеи со своими дружинами поступают под верховную руку повелителя Микен (Аххийява - слабо централизованная держава) и он показывается с ними под стенами Илиона, «агрессоров» ожидает неприятный сюрприз: город готов к осаде и заручился военной поддержкой могущественной хеттской державы.
Захватив Тенедос и разбив под Троей свой лагерь, греки эпоса ведут себя странно. Главные герои, не сумев взять город с наскока, разбредаются со своими отрядами в разные стороны. Целых девять лет они проводят в дальних походах, словно забыв об Агамемноне, Менелае, засевших под Илионом. Аякс Теламонид оперирует в приморской Фракии, где берет штурмом местный Херсонес; Ахилл грабит прибрежные острова и побережье Малой Азии. В эпосе он завоевывает остров Лесбос, малоазийские города Фокею, Колофон, Смирну, Клазомены  и целых восемь городов в Киликии. Здесь же и на Кипре подвизаются вышеупомянутые Мопс, Амфилох и Тевкр Аякс.
Разграбив всё, что можно, наши герои возвращаются, наконец, под Трою, где девять лет скучают венценосные Атриды, видимо, заключившие с троянцами перемирие. Только тогда, словно очнувшись от летаргического сна, ахейцы договариваются с троянцами решить дело поединком между мужем и сожителем Елены. Менелай сходится в довольно нелепом бою с Парисом (копье "рогоносца" застряло в щите противника, меч сломан о шлем Париса, который, однако, сохранив в целости свое оружие, никак его не применяет) и вроде как побеждает его, в последний момент трусливо ускользающего благодаря Афродите в "крепкостенную" Трою. Раздосадованные троянцы вероломно нарушают перемирие… ну и так далее. Как в «Илиаде», так и вне ее, могучие ахейские герои время от времени бьют слабаков-троянцев, однако почему-то никак не могут довести войну до победного конца.
А что же союзные Илиону хетты? На Аполлона, конечно, надейся, но… Ряд ученых, в том числе, И.М. Дьяконов и В.П. Нерознак, полагают, что хетты скрываются в эпосе под личиной… амазонок! Историки обосновывают свой вывод  высоким положением женщин в хеттском обществе. Если союзник Трои эфиоп Мемнон (то ли сириец, то ли иранец, то ли египтянин), согласно послегомеровской поэме «Эфиопида», с тремя тысячами воинов и тысячью боевых колесниц сумел нанести поражение нескольким ахейским фалангам, убил сына самого Нестора и спалил один корабль, но все-таки пал от руки Ахилла, то амазонка Пентесилея добилась гораздо большего. В эпосе она совершает невозможное, дважды обратив Пелеева сына в бегство (а бегал Ахилл очень быстро). По одной из версий, ей даже удалось победить и умертвить Ахилла, однако Зевс, будучи проинформирован об этом вопиющем инциденте, срочно воскрешает героя, который в конце концов отправляет дерзкую воительницу на тот свет.
Российский историк А.Е. Виноградов высказывает особое мнение: в "Одиссее" прославляется победа сына Ахилла Неоптолема над предводителем мисийцев (Мисия - одна из приморских областей Малой Азии) Эврипилом. Под мисийцами, полагает ученый, скрываются хетты. Однако он не объясняет почему.
В сказаниях Троянского цикла неоднократно звучит мотив усталости и крайнего истощения ахейских сил под Троей, о стремлении многих героев и их отрядов вернуться восвояси. Тем более, что гибнут величайшие герои греков: Аполлон поражает Патрокла и Ахилла, могучий Аякс кончает жизнь самоубийством. Да и сама Троянская война, в одном из вариантов эпоса, длится двадцать лет и включает в себя два похода ахейцев на Трою, первый из которых заканчивается поражением греков.
Эпизод с троянским конем (доэллинские греки, как сказано выше, чтили Посейдона, свое верховное мужское божество, жертвуя ему коней) как-то связан с древним обрядом, но в рамках Троянского цикла выглядит выдумкой, сказкой, включенной авторами цикла в повествование с целью убедить слушателей/читателей в том, что война была доведена до победы (для того, чтобы установить дареного коня в городе, троянцы сделали пролом в стене, и, следовательно, ахейцы могли проникнуть в Илион не только через открытые спрятавшимися в коне воинами ворота). Если, повторюсь, какие-то данайские разбойники не успели пограбить сразу после землетрясения беззащитный город.
Снова зададимся вопросом: почему греки покинули сожженную Трою, в которой вновь воцаряется троянский властитель? Почему не все поредевшие ахейские дружины вернулись домой? Почему Менелай с «трофейной» Еленой проторчал несколько лет в Египте и вернулся в Спарту только после того, как принес жертвы богам (читай: внес за себя и жену выкуп фараону)? Почему супруги Агамемнона, Идоменея и Диомеда выходят замуж при живых мужьях (как и Пенелопа - в одной из версий цикла)? Не потому ли, что великие герои потеряли под Троей всё что можно и вернулись домой с пустыми руками? Агамемнона злодейски убивают в  Микенах, Диомед и Идоменей вынуждены спасаться бегством - ведь у них за душой ничего нет, ни богатства, ни военной силы - и с трудом находят себе убежище в Италии. Там же кончает свои дни изгнанный с родины Филоктет. Тевкр Аякс прячется от разгневанных родственников на Кипре. Не может найти себе пристанища Одиссей.  И только дряхлый Нестор, потерявший на войне одного из сыновей, «счастливо» возвращается в родной Пилос.
Что-то не похоже это на «парад победителей». Всего поколение спустя рушится держава ахейцев: Микены, Пилос, Орхомен и Тиринф покинуты жителями, забываются ахейские письменность (ее помнят лишь на Кипре) и боги. В народной памяти живут лишь сказания о героических деяниях древних воителей, воспеваются их победы, замалчиваются поражения...
В хронике царя Тудхалияса IV утверждается, что правитель Аххийявы, хозяин западной части Малой Азии, терпит поражение от одной из тамошних стран (текст поврежден), в связи с чем хеттский царь перестает считать царя ахейского ровней себе.
Могут возразить: в эпосе греки побеждают, а эпос не врет, ибо, как сказал академик Б.А. Рыбаков, «эпос – это история народа, написанная им самим». Но есть ученые, которые придерживаются другого мнения, приводя веские доводы. В русских былинах богатыри одолевают ненавистных татар. Повесть временных лет как-то неопределенно констатирует временное пребывание мадьярских шатров под Киевом, в то время как в "Деяниях венгров" утверждается, что войско Вещего Олега было тогда наголову разбито мадьярскими кочевниками. Сербские добры молодцы берут штурмом Стамбул, болгарские – бьют почем зря турок. Неистовый Роланд героически погибает от рук арабов (но не басков, как было на самом деле), причем Карл Великий наносит сарацинам в отместку сокрушительное поражение, чего в действительности не было (скорее наоборот). В сказании о Нибелунгах бургундский король берет верх над Атиллой, хотя в действительности королевство бургундов погибло под ударами гуннских полчищ. Чешский патриот начала XIX в. В. Ганка сочиняет Краледворскую рукопись, в которой придумывает поражение монголов от чешских воителей весной 1241 г. во время Западного похода Батыя. Эпос подчас превращает в победы поражения своего народа, чтобы горечь неудач не терзала память поколений, но укрепляла национальные чувства. Чем глубже в пучину времени погружались предания о походах на Трою и Илион, тем явственнее отдельные жестокие конфузии превращались в славные виктории. Устная древнегреческая традиция воспевает Троянскую войну не столько как победоносную кампанию ахеян, сколько как закат ахейского могущества, за которым последовали столетия упадка.
Наконец, уже в античные времена скептики сомневались в победе греков. Этими скептиками, между прочим, были такие авторитетные авторы, как Страбон и Дион Хризостом.
Но кто же тогда разрушил и сжег Илион? Именно на период времени, в течение которого должна была разыгрываться эпопея под Троей, приходится вторжение в Малую Азию народа, которого египтяне знали как «мшвш» («мешуэш» в предположительном прочтении этого египетского слова). Речь идет о фригийцах - народе мешех Библии, мушках, как его именовали ассирийцы, и мосхах - так его первоначально называли древние греки. Страбон загадочно сообщает, что перед Троянской войной пришли мосхи и убили царя Трои. Видимо, Страбон не в силах был поверить, что греки проиграли эпическую войну и что мосхи, а не ахейцы победили царя Приама. Между тем, мосхи (а вовсе не дорийцы) около 1200 года до н.э. «пришли» не только в Троаду, но и в ахейскую Грецию, учинив там такой разгром, после которого «Аххийява» перестала существовать.
Итак, каковы вкратце исторические зерна Троянского цикла?
Исторична экспансия ахейцев на побережье Малой Азии и острова Эгеиды и Восточного Средиземноморья. Исторично вытеснение ахейцами и другими племенами народа «трш»  и фракийцев из Троады и с островов. Историчен для 14-13-го веков до н.э. наступательный союз ахейцев и данайцев с «трш», «ткйр», «лк», «дрдн», являвшихся составными элементами троянско-илийского этноса, против Египта (где их ждало поражение) и Хеттской державы (которую они разгромили, или способствовали ее разгрому). Историчны некоторые личные имена и даже действующие лица Троянского (и Фиванского) цикла сказаний (Агамемнон, Тиресий, Этеокл, Приам, Мопс, Александр). Исторично и то, что некоторые отряды "народов моря" служили наемниками в Египте или сражались в рядах армии хеттов против египтян.
Вполне исторична борьба между ахейцами и хеттами за влияние в Троаде и, в этом контексте, возможны ахейские экспедиции против Троиши и Вилуши. В начале 13-го века до н.э. (у хеттов правит Муваталлис, в Вилуше - Алаксандус) ахейцы действительно враждуют с Илионом. Но из хеттских источников известно, что Вилуша и после этой вражды не гибнет, а ведет активную внешнюю политику. Вот и выходит, что ахейцы войну против Илиона проиграли и что исторический Илион, как и крито-микенскую цивилизацию, окончательно погубила очередная волна фригийского нашествия в Малую Азию и материковую Грецию.