Избранные

***
…- Теперь ты на мне женишься, правда? – Лара прижалась к груди человека, лежавшего на ее растерзанной постели.

Андрей ухмыльнулся, потянулся к своим джинсам, вынул пачку сигарет и лёжа затянулся, приспособив под пепел пустую банку от пива. Другой рукой он лениво перебирал волосы Лары, пытаясь намотать на палец короткую прядь. Ничего она не смыслила в жизни, эта великовозрастная дура Ларка! Настойчиво добиваясь его расположения, на что она рассчитывала? На продолжение отношений? Хм… Действительно дура!

Он встал, чтобы натянуть джинсы и уйти, но лежавший у двери комнаты кобель таксы предупреждающе зарычал. Как-то всё не задалось. Вечером за винишком Лара рассказывала ему о своей деспотичной матери, которая сейчас пребывала в санатории по «пенсионерской» путевке. Кобель подозрительно на него косился и время от времени порыкивал от неосторожных движений Андрея. Кот Барсик, почуя в квартире чужой дух, быстро «загасил» его своим, пометив ботинки, джинсы, футболку ядрёной пахучей струёй. Не, такой компании, в которую входили тёща-деспот, придурочные кобель с котом и совсем уж дура-жена, ему было не надо! Даже ради жилплощади!

Своей квартиры у него не было. Досталась ему только четвертинка деревенского дома, стоимость которой – один поход в ресторан… С одной пожил – не срослось. Ждала от него, что убиваться на трех работах будет. Ради чего? Ради ее двух отпрысков? Рожать от него не хотела, боялась, что троих вообще не прокормит. А вторая – дура дурой, ещё хуже Ларки, работать вообще не хотела, считала, что мужик должен обеспечивать. Вот так и дожил до тридцати семи: ни кола, ни двора, ни детей, ни плетей…

…Дуру Ларку он долгое время ни в каком качестве представить себе не мог. Знакомство их было интересным. Сначала он услышал ее голос. Она визжала на девушку, обратившуюся к ней с вопросом. Визг мгновенно стих, когда Лара заметила Андрея. В присутствии мужчин она вела себя со всеми приветливо, даже заискивающе. При этом ласковый тон сопровождался «стрельбой» глазами. Часто не в собеседников, поскольку ими оказывались не мужчины. Андрей осмотрел трубы центрального отопления в их офисе и ушёл под «прицельным огнём».

…Лара с детства хотела неистовой любви. Она видела такую в фильмах. Потом, когда повзрослела. И поняла, что это – то самое, чего ей так не хватает в жизни. Секс она понимала как тождество любви. Лавина влечения накрывала ее, когда она видела хорошее отношение со стороны другого человека. Но так же быстро она могла и забыть о нем, если он пропадал из поля ее зрения.

Впервые неистовая любовь случилась с ней на море, куда она приехала отдохнуть после окончания техникума. Мама отпустила ее одну, ведь ей уже было 18 лет!!! Почувствовав вкус свободы, Лара отрывалась на полную катушку. Она выплёскивала и выплёскивала свою накопившуюся любовь, а объекты любви сбегали и сбегали от неё, не выдерживая длительный марафон. Но она быстро находила другой «объект», и всё начиналось по-новой.

Вернулась она с моря счастливая, как кот, объевшийся сметаны. В городе матушка держала ее под контролем, внушая неразумной доче, что первый секс должен быть после свадьбы. Она мечтала о зяте с такими же, как у дочери, отклонениями в развитии, чтобы можно было легко управлять молодой семьей.

Но Ларе не нужны были дураки. Что с них взять? Познакомила мама её однажды с таким дурачком, а он любить не умеет! Нет, ей хотелось любви грубой, неистовой, волосатой, вот как тот Эдик, которого она встретила на юге десять лет назад. Весь отпуск с ним тогда прошёл как в тумане. После этого ей так хотелось быть любимой, что стала предлагать «это самое» некоторым своим коллегам – одиноким девушкам, которые к ней благосклонно относились. Но они почему-то крутили пальцем у виска и шарахались. А потом обедать за одним столом отказались…

…Понемногу стала она тайком от матери откладывать деньги. Открылся к тому времени в городе первый интимный магазин. Жаром её обдало, когда увидела она ассортимент товара! Приобретение оказалось куда лучше, чем струя горячего душа!.. Приходилось только с собой на работу его таскать, ибо мама рано или поздно нашла бы его и закатила скандал.

…- Андрюш, приходи! Я одна теперь живу. Мама месяц назад умерла. Кота и собаки тоже нет. Давно…

Постаревший Андрей окинул взглядом давнюю знакомую. Сколько лет прошло? Десять? Нет, больше! Тогда ему тридцать семь было, теперь пятьдесят один. Четырнадцать. Да и она постарела, раздалась вширь. Она-то постарше его будет. Да, вспомнил: на целых шесть лет! Но всё так же глазами стреляет Ларка. Уже неприлично даже как-то…

- Нет, мне некогда. Жена с дочкой ждут, - соврал Андрей.
Не говорить же этой дуре Ларке, что свою девятиметровую берлогу он ни на что не променяет. Повезло ему лет десять назад по дешёвке ее купить… Да и любить он теперь не может…


***
К стрессовой обстановке – летней педагогической практике – Таня была морально не готова… Ранний подъём, куча орущих детей, постоянный напряг и ежеминутные обязанности, какие-то ежевечерние мероприятия, для подготовки к которым у неё уже не было ни сил, ни вдохновения. А ещё бдение после отбоя! Хорошо ещё, что напарники оказались совами. Один из них – завуч по воспитательной работе – был творческим молодым человеком, и отряд всегда занимал первые места в конкурсных мероприятиях. На отряде их было трое. Таня отправлялась спать, а напарники садились придумывать очередной шедевр. Под их смех и говор она всегда и засыпала…

Три дня спустя на дискотеке она обнаружила, что ее творческий напарник «неровно дышит» к этой – третьей. Она же - эта третья - как будто и не замечала… Кольнуло: а почему не она, Таня? Почему он по-собачьи преданно смотрит на эту пышку, а не на неё – красавицу Таню? Почему в авторитете у подопечных подростков вдруг оказалась  не она – улыбчивая и добрая Таня? И почему незаслуженное внимание и обожание получает та, другая, которая этого даже не ценит? Иголка зависти быстро превратилась в копьё, которое она и направила в сторону своей соперницы. Будет время: она ещё ей всё выскажет, а пока она просто перестала выполнять поручения старшей по должности напарницы. На мирные замечания огрызалась, подопечных совершенно забросила…

Судьба подбросила удобный случай: однажды поздно ночью она увидела на балконе пьяного в хлам напарника. Он курил сигареты - одна за одной – и неподвижно смотрел в темноту. Она встала рядом с ним, положила руку на плечо. В отсвете дежурной лампочки он увидел ее приглашающий взгляд и утешился. Таня поняла, что между напарниками пробежала кошка, но это ей было на руку.

Таня думала, что стала победителем. Ей очень важно было это почувствовать! Только почему «поверженная» не заметила своего поражения? Ни тени грусти не обнаружила Таня на ее лице. Всё было зря?

Всё чаще старшая напарница высказывала недовольство работой Тани и постоянно пьяного теперь напарника… Сорок два подростка были теперь на попечении одного человека. Только серьезный взрослый разговор с подростками помог напарнице предотвратить анархию в отряде и, возможно, избежать немалых бед. В отряде появился актив, который неплохо выполнял функции «управляющего органа». Безоговорочно он подчинялся только одному человеку. Так подростки решили сами.

…Что заставило Таню остаться на следующую смену? Надежда на продолжение отношений с бывшим напарником, которого «отсадили» на другой отряд? Или желание доказать что-то бывшей напарнице, которая теперь работала в сплоченной и творческой команде вожатых? Никто не знает. Только решение это имело плачевные последствия…
Употребив все успокоительные средства, какие были в медпункте лагеря, Таня внезапно понесла бред и совершенно перестала спать. Ночами ходила она по территории лагеря, растрепанная, потерянная, мелькая тут и там, как привидение, своим вечным белым сарафанчиком и белыми, не поддающимися загару ногами…
Рыдая, рассказывала она редким прохожим, как ей здесь плохо, как хочет ей отомстить бывшая напарница, приходя в ее отряд и подговаривая подопечных на бунт против нее… В одну из ночей ее заперли в медпункте, а наутро принудительно отправили к районному психиатру. Диагноз «шизофрения, манифестный период» подтвердил и специалист в областном городе, где жила Таня…