Александрия. Глава 8. 5

Лишь когда тяжелая дверь, лязгнув задвижками, затворилась, Лидия всхлипнула, дав волю душившим её слезам. Она вдруг поверила сестре. Действительно, с чего она решила, что кто-то собирается спасать её из лап язычников? Может быть учителю не до неё, может быть он решит, что это её выбор и право принести себя в жертву. Неужели её расчет оказался неверным, и она проиграла? Что ж, по крайней мере она высказала старому орку и его присным все, что она о них думает, оно того стоило. Лидия оттерла слезы и усмехнулась, припомнив надутое лицо наместника, внимавшего её обличениям. Что толку теперь причитать и трястись от страха, будь что будет.

Светильник, оставленный Пантией, тускло и одиноко мерцал в темноте у противоположной стены. Холод пробирал до костей, но мысли оставались спокойны и ясны. Вдруг дверь отворилась – легко и бесшумно, озарив мрачное узилище ярким светом. Напрасно она сомневалась, он все-таки пришел к ней, чтобы спасти её.

Учитель подошел и сел рядом.

- Лидия, для чего ты все это устроила? – заговорил он с ней, глядя при этом не на неё, а на полыхавшую светом распахнутую дверь темницы.

В его голосе не слышалось ни укора, ни похвалы, он спрашивал абсолютно бесстрастно, словно судия на допросе, и от этого отстраненного холодного равнодушия Лидия снова почувствовала удушье нахлынувших было слез, но справилась.

- Я хотела, чтобы ты понял, что я самая верная из твоих учеников, - сказала она, глядя на его строгий профиль.

- Почему же ты думаешь, что я сомневаюсь в этом?

- Ты не замечаешь меня, - с обидой заговорила девушка. - Ты ведешь себя со мной также как со всеми остальными.

- Для меня дорог и важен каждый из вас.

- Но я особенная! – воскликнула она, больше всего на свете желая, чтобы он посмотрел на неё, но он все так же смотрел мимо и говорил все так же равнодушно.

- Потому что ты дочь городского куриала?

- Нет! Как ты мог подумать, будто я горжусь богатством отца? Это обидные слова! Ведь ты сам знаешь, что это не так!

- Тогда, о чем речь?

- Потому что я самая преданная из всех, потому что только я, одна из всех, всегда буду рядом с тобой, я посвящу всю жизнь служению тебе, и ни за что тебя не предам, потому что ради тебя я готова пойти даже на смерть! Я оказалась здесь только лишь для того, чтобы доказать тебе это, учитель!

- Лидия, ты не будешь всегда рядом со мной, это невозможно, у нас разные пути. И твои жертвы мне тоже ни к чему, мне нужно лишь чтобы ты всем сердцем и всей душой любила Спасителя и следовала Его заветам.

- Но пойми же, что я люблю не Спасителя, а тебя, - сквозь слезы, которые больше не в силах была сдержать, отвечала она. - Когда я молюсь, то молюсь тебе, а не Христу, когда я думаю, то о тебе. Нет, нет, ты ошибаешься, у нас один путь, потому что я всегда буду рядом с тобой. Даже если ты прогонишь, все равно я буду всюду следовать за тобой и во всем помогать тебе, я никогда не отступлюсь от своего.

- Лидия, это не любовь, это идолопоклонство, в котором ты сама сегодня обвиняла язычников. Неужели ты полагаешь, что любить – значит поклоняться, владеть, распоряжаться, неотступно преследовать или сделаться тенью под ногами?

- А разве это не так? Я так чувствую любовь и вижу вокруг только такую любовь.

К её радости, он отвернулся от света и посмотрел на неё. Впервые она могла видеть его глаза так близко.

- Нет, Лидия, любовь не завидует, не превозносится, не гордится, не бесчинствует, не ищет своего, не раздражается, не мыслит зла. Любовь долготерпит и милосердствует, все покрывает, всему верит, всего надеется, все переносит. Достигай любви, ревнуя о дарах духовных…

- Эй, Лидия, да проснись ты! - Лидия открыла глаза и увидела Пантию. Странно, что она даже не слышала, как заскрежетали засовы и открылась тяжелая дверь, чтобы впустить её. "Это мне приснилось?". Сон показался ей явственнее самой яви.

- Вот уж никогда не подумала бы, что в карцере так прекрасно спать, – болтала тем временем Пантия, устроившись рядом с арестанткой на каменном полу. – Если у меня случится когда-нибудь бессонница, как у нянюшки, то я теперь знаю, куда прийти, чтоб хорошенько выспаться. А что, уютненько, - усмехнулась она оглядывая узилище. - Вот, я тебе тут принесла чашку вина и хлеба немного. Неизвестно ведь, сколько тебя ещё здесь продержат.

- Неужели сама Сабина распорядилась? – Лидия с радостью отпила немного вина, надеясь, что оно поможет избавиться от ледяного озноба.

Пантия расхохоталась.

- Ну да, что это я, - усмехнулась и Лидия.

- Она к тебе скорее убийцу пришлет.

- Могущественная супруга префекта столь сурова?

- Уж больно ты ей насолила своим появлением во дворце.

- Вот ещё новости, это чем же её так разозлило мое появление? Добрая сестра на её месте давно сама догадалась бы в гости позвать.

- Понимаешь, до твоего появления Лидией здесь была она. Её арестовали вместо тебя, а там уж завертелось все, так она и осталась для всех здесь Лидией. И тут явилась ты, настоящая Лидия.

- Вот так беда! Ну пусть скажет, что у нас в роду издавна повелось всех девочек называть Лидиями, в честь нашего лидийского пращура.

- Я тоже не понимаю, что за беда, но вот, подишь-ты, старикашку так и пучит от злости. Лишнее вранье было бы только во вред, все равно потом он дознался бы правды, только ещё хуже. А так, может статься, перебесится, да забудет. Но ты сама видела, Сабина на тебя в великом гневе.

- Откуда ж мне было знать о ваших интригах.

- Ладно, я к тебе по другому поводу. Скажи, ты это серьезно, про кланяться.

- Чего-чего? – не поняла Лидия.

- Ты сказала, будто бы Валерий передал привет Сабине - это правда? - Лидия внимательно взглянула на Пантию, не шутит ли она - та же, ожидая ответа, пристально и серьезно смотрела на неё, словно на самого вестника богов.

- Да что ты, я с ним и словом никогда не перемолвилась, - успокоила она подругу. - Это я так, чтоб её позлить.

- Ну тебе это удалось с успехом, можешь гордиться, - все с той же серьезной важностью заметила Пантия. - Да и меня твои слова задели, это ведь мой мужчина и не надо упоминать его имя без повода, да и по поводу тем более не советую.

- А он хоть знает, что он твой, Пантия? - осторожно начала было Лидия. - Ты же понимаешь, что слова Сабины про подарок ничего не значат, если он сам…

- Конечно знает, как можно не знать о таком, - перебила Пантия, взглядом и интонацией многозначительно выделив слово «таком». - И поверь, соперниц у меня нет и не будет. Тебя это тоже касается.

- Насчет меня можешь даже не беспокоиться, - равнодушно отмахнулась Лидия, отпивая ещё глоток вина. - Колесничие меня не интересуют, ни бывшие, ни настоящие.

- Ну то-то же.