Как наш Изя стал простой русской женщиной!

А поезд тихо ехал на Бердичев!
А поезд тихо ехал на Бердичев!
А поезд тихо е..!
А поезд тихо ...хал!
А поезд тихо ехал на Бердичев!

                Куплет из весёлой песенки.

В купе сидят друг напротив друга два мужчины.
Один, лет сорока, в свитере и крутых, дырявых на коленях, джинсах. Он едет издалека.
Второму на вид можно дать лет 80. На нём фетровая поношенная шляпа, очки, брюки в широкую полоску и пиджак, который велик ему как минимум на пару размеров, но коричневый. Пожилой мужчина только что сел в вагон в каком-то маленьком городке. Он, помолчав из приличия первые 2 минуты, после того, как вошёл в купе, обратился к молодому:
"Я стеснясь вас спросить, и что вы такое позабыли здесь, в наших краях?
А, так вы-таки тоже родом из Карделивки? А я вас что-то не помню. Ах, так вы уже давно уехали и не появлялись здесь много лет! Ну, и хорошо там живётся, где нас нет? Ах, так вы не из оттуда? Вы из Москвы? Ну теперь это, дайБогнедайБог, тоже заграница. Вы спрашиваете, а как мы тут поживаем? Ну, что вам на это сказать? У нас уже теперь всё поменялось. Капитализьм у нас.  Азохн вей капитализьм! (Тоже мне капитализм! Здесь и дальше перевод с идиш) Даааа! Вот такой дрек (говно) мы теперь имеем.
А вы из какой семьи? Ах вы внук старьёвщика Зямы Эдкинда?
Уважаемый был человек. Ещё при социалистах он собирал и продавал старые шмотес (вещи) и делал на этом неплохие деньги. Так вы, стесняюсь вас спросить, тоже Эдкинд по дедушке? Ах, нет, вы Петров, по жене? Это правильное решение. Хотя, если признаться честно, то на Петрова вы похожи пожалуй только вашими бруками.

Так это что же у нас с вами, уважаемый, получается? Так вы будете сейчас очень близкий родственник Изи Зильбермана. Ведь его мама была племянницей бабушки мужа сестры жены вашего дедушки Зямы Эдкинда.
Так вот что я вам-таки и скажу сейчас по сэкрэту, этот ваш Изя тут такое учудил. Он таки стал "простой русской женщиной".
И вы меня ещё спрашиваете икак?
Изя всегда был странным мальчиком. Родиться в семье стоматологов и не стать стоматологом может только такой шлимазл. (Неудачник).
Ему, видите ли, захотелось стать корреспондентом фотографом. Ну вы мне скажите, молодой человек, и кто же нормальный будет платить деньги за эти карточки. Нет, вы не подумайте, я не считаю чужие деньги в Изиных карманах. Это я так, и к слову сказать.
Так вот, ваш родственник Изя в те выходные поехал в сам Бердичев делать рэпортаж, как он сказал, с лошадиного праздника. Да, вы не поверите, теперь наделали повсюду этих заграничных штучек. Так и там-таки, в Бердичеве, выстроили новый ипподром.

Ну, в общем, наш, ваш Изя ползал там везде со своим фотоаппаратом, только что не залезал тем коням в тухес (Задницу), чтобы сделать хорошую фотографию.
Но тут объявили заезд, как Изя потом рассказывал, скачки экипажей двоек. Изя сел на корточки, чтобы поймать, как он говорил, хороший ракурс. И таки он, да, поймал себе цорес (горе) на свою тухес. Вдруг все на стадионе этом всполошились. По радио объявили, что одна повозка с лошадьми сорвалась с места и несётся по кругу сбросив седоков. Всем быть осторожными! Все коневоды кинулись врассыпную. Ну пока Изя поднимался, как принято у вас теперь говорить, с колен, несущаяся повозка была уже совсем близко. Изя уже не успевал отскочить, да и к тому же какой-то мишугенер (Сумашедшенький) из толпы крикну:"Держись, парень!" И, хотя никто не крикнул, за что держаться, Изя так, как был, с фотоаппаратом на плече, в своих близоруких очках и взлохмаченной шевелюре, схватился двумя руками за кожаный ремешок на морде одной из несущихся лошадей.

И тут произошло такое, чего никто из зрителей не ожидал. Лошади, пробежав по инерции ещё несколько десятков шагов с пеной и висящим Изей на морде, остановились.

Уже было всему народу не до лошадей, все поздравляли героя - спасителя.

Диктор по радио объявил:"Друзья, это великое счастье, что среди нас затесался хоть один Изя Зильберман. Здесь, как раз к случаю, будут стихи великого русского поэта Некрасова -

В игре её конный не словит.
В беде-не сробеет,-спасёт:
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт!»

И тут, диктор воскликнул:"Ой!"
Очевидно он сообразил, что поэт Некрасов в этом произведении написал, как бы не совсем про нашего Изю Зильбермана, а скорее про простую русскую женщину. Но было уже поздно. Как говорится - "Слово не воробей, вылетит, не вырубишь топором"

Тут старик, хлопнув себя ладонями по своим коленям, воскликнул:"Ой, молодой человек, Вы тут мне совсем заморочили голову. Я с вашими разговорами, чуть не проехал свою станцию. Хорошей вам без меня поездки."
 

На фото, автором рассказа, запечатлён случай, когда, действительно, экипаж без седоков нёсся по ипподрому.