Шщяр 476

                КУХНЫКХНА.
                Нечитаемая Книга Сощщярий.

                Сошщярие 4.

                Эуадодиа
(продолжение)

...Однако, се была ясная лунная ночь, где фигуры света примеряли серо-голубые платья теней. И давно уж Звери уснули, и дупло Дерева И опустело, как котомка пожизненного скитальца.

А Вселюбящая Собака уже девять минут, как бежала в сторону, о коей не решался никто даже подумать. И хотя дорога все время петляла — душа ее двигалась напрямик. Девять минут назад она молча пожелала всем спокойной луны и, подойдя к Яйцу, долго-долго прислушивалась к его тишине, обнимая длинными ушами выпуклый теплый бок. «Спишь?» — спросила она у кого-то там, внутрях, — и кивнув согласно чему-то, протяжным движением лизнула поверхность Яйца.

«Спи...»

Вот уж и поляна позади, и все Царство Зверей с Носурохом, медведями, камышовым котом; теми, кто знает, и теми, кто делает вид. Вот и первые тринадцать холмов, и другие... Лес звенящий, тонкоствольный, игольчатый, мшистый, ароматный... И — вновь дорога, вертинога, заколесица, будто веревочка с обманными узелками в руках у фокусника.

Не зная, откуда и куда, Собака бежала и бежала: только глазами — дон, дон — выцепит зорко средь листьев еще одно перо свинцового цвету, носом потянет запах — и дальше бегом! Так, считая на пути оставленные Совой приметы дороги, двигалась она прямо вослед за ее давешним лётом. И сама не заметила, как оказалась в конце концов на странном оголенном месте — округлом, замкнутом. По бокам то место было обложено редкими камнями, а в середине темнело широкое круглое отверстие, уходящее в глубь земли, ограниченное круглой стеной из камня, высотой не заменьше собаки. Над отверстием возвышался укрепленный на двух столбах колодезный ворот с ручкой-колесом справа, защищенный прохудившимся навесом с пятизубчатой короной на самом венце. "Вот и Колодец..." — прошептала запыхавшаяся Собака, и упала без сил, укрывшись ушами, как расстеленным взмахом ветряной руки одеялом.

Тем временем на краю навеса шевельнулось какое-то пятно — оперенное, молчаливое. Из пятна сверкнули на миг желтые глаза, после чего, не издав ни звука, пятно — и не пятно уж, а Сова, Серная Сова расправила крылья и ринулась в ночь, как будто серебристая игла, прошившая насквозь рукава лунного света...

***

Собака спала недолго — через полчаса ее разбудили звуки: легкое поскрипывание, перемежаемое какими-то утробными вздохами, — точно голосом подземного ветра. Она приподняла ухо, затем открыла глаза — над колодцем поскрипывал деревянный, почерневший от времени ворот, да иногда звякала цепь, тронутая поверх лунными бликами. Еще ей показалось, как от дальних деревьев отделилась некая зыбкая масса — будто бы три дерева , или больше, сложенные вместе, сдвинулись одновременно в сторону. Собака тут же тряхнула головой, отгоняя наваждение, ибо шла она за сердцем, но не за страхами.

«Ондуэпхьо» — екнуло в груди воспоминание, и лапы сами подвели ее к Колодцу. Колодец, по наитию Собаки, был не пуст, но полон — только вот чем? И тут Собака заглянула вниз...

Поначалу ничего не было видно — лишь тьма, тьма бездонная, затем глаза привыкли и различили внизу светлое мерцающее пятно, внутри которого было еще одно — поменьше и поярче. Собаке напомнило это радужный шарик в блюдце, заодно с блюдцем опущенный в карман великана. Но там был и еще кто-то... Вглядевшись, она, наконец, увидела и замахала приветно хвостом навстречу увиденному. Издалека снизу, из мерцающего круга (блюдца) выглядывала собачья морда, смотревшая на нее снизу вверх, — и складывалось такое ощущение, что собака сия лежит на спине. Она казалась совсем прозрачной, точно сотканной из дождевых капель. Уши при ней имелись столь же невероятные — длинные, тонкие, гибкие — точь-в-точь как у Вселюбящей Собаки, только совсем прозрачные и дивно сетчатые, так что, подсвеченные радужным шариком, выглядели не хуже стрекозьих крыл. Взгляд ее был добрым, будто бы свет двух янтарных капель, и порождал смех, потому взиравшая сверху оскалилась и, чуть вздрогнув телом, смахнула несколько камешков в отверстие. Тут же послышался плеск воды, и морда перевернутой собаки исказилась разошедшимися в стороны кольцами, наподобие древесных, а в мерцающем круге все слилось воедино — собака, три цвета шарика и темнота вокруг. И Собака наверху поняла, что это всего лишь ее отражение в Колодце, и что самое главное, — там есть чему отражать...

Озаряемая луной, поднялась Вселюбящая Собака к вороту и потянулась к ручке колеса. Ухватилась кое-как, напряглась — да не тут-то было — ворот как застыл на своем, так и остамшись. И вновь склонилась она к отверстию темному — Колодезной тайне. И почуяла Собака чье-то присутствие в глубине — помимо шарика трех цветов, помимо прозрачной Собаки-близнеца — кого-то, невидимого глазу. Долго, долго прозревала она тайну Колодезну вглубь — уж и птицы редкие смолкли, и звезды притаились — и вот, наконец, различила она среди вздохов утробных повторяемое раз за разом имя предугаданное:

«Эуадодиа...»

И сама Собака повторила немеющим ртом вослед — будто б эхо, или даже эхо от эха:

«Эуадодиа...»

Но да кто же это — Эуадодиа?

Имя-слово будто бы знакомое, для слуха не чужое, но какое-то далекое, нездешнее, укрытое тенью. И Собака все не отводила глаз от бездны, коя поглощала всякое эхо и перетирала сны в порошок. И в некий момент она различила смутное движение — намного глубже, чем привыкла смотреть обычно, думая, что тьма — это только тьма. И оттуда, со дна, потянулось к ней нечто многоликое, разномастное — и не от животных, не от люндей, не от духов произошед сие.

«Эуадодиа», — вновь услышала Собака зов, и теперь уж вполне покорилась зовущей силе...




(далее - "О дегкокрылой, удивительной Собаке-Стрекозе" http://www.proza.ru/2018/10/16/1589)

(предыдущие Шщяры - Шщяр 898, Шщяр 466, Шщяр 1102, "Феноменов" , Шщяр 472, Шщяр 1088, Шщяр 474, Шщяр 1083, Шщяр 74 http://www.proza.ru/2018/10/11/1556)

(начало сошщярия 1 - http://www.proza.ru/2009/09/30/549
начало сошщярия 2 - http://www.proza.ru/2018/08/03/1022
начало сошщярия 3 - http://www.proza.ru/2018/08/27/885
начало сошщярия 4 - http://www.proza.ru/2018/10/06/1225)