Говори, Петрович

Игра "Золотая середина" http://www.proza.ru/2018/10/05/1790

- Ты не молчи! Скажи что-нибудь.

- Говори, Петрович.

- Молчите все.

- Только не это, - прошептала побледневшая руководительница Марья Степановна, - не давайте ему говорить. Анна Семеновна, Анна Семеновна, да отвлекитесь вы, наконец, от своих бумажек.

Анна Семеновна, монументальная женщина, будто только что вышедшая из-за прилавка советского магазина лишь поблескивала многочисленными перстнями. Украшения перехватывали пальцы так туго, что казалось, еще немного,  и пальцы разлетятся по всему помещению, где проходило собрание работников УК «Домовина». Женщина несла нелегкую службу бухгалтера и справедливо считала себя главной. В ответ на просьбу Марьи Степановны, даже папкой не повела.

- Зоя Викторовна, ну хоть вы, - обратилась дрожащим голосом председательша к паспортистке, - хоть вы его напугайте чем-нибудь.

- Чем его напугаешь? – Зоя Викторовна свысока поглядывала на Марью Степановну, - тещу в прошлый раз к нему прописали.

- Ну может родственники какие, из деревни…
Зоя Викторовна лишь хмыкнула в ответ.

- Молчите все, - опять закричали рабочие, - говори Петрович, а то трое суток на прорыве канализации проработали…

- Да какая это работа, это заплыв в молочных реках.

- А от меня жена ушла. Сказала, что моя зарплата освежителей воздуха не перекрывает.

- А где наша премия?

- Где деньги?

- Молчите, пусть говорит Петрович.

Петрович, маленький лысеющий мужичок в застиранной рубашке, нехотя поднялся, окинул взглядом собравшихся и заговорил:
- Всем нам известен повод, по которому собрались. Не буду повторяться. Хочу сегодня поговорить о солипсизме. За сотни лет до нашей эры, софист Горгий впервые сказал, что ничего не существует. А если и существует, то познать его нет никакой возможности. А если и можно познать, то объяснить другому совершенно невозможно. Вот мы здесь собрались, пытаемся доказать, что трое суток в дурно пахнущей субстанции требуют определенной компенсации наших страданий. Но это невозможно донести до нашего правления, ибо в их сознании осушенные канализационные реки уже не реальность.
Они мыслят подобно Декарту: «Я мыслю, а значит, я существую». Есть только они, а нас вроде бы и нет.

- Еще как существуют, - поддержал кто-то из слесарей. Но на него зашикали, и он замолчал.

- Иногда они доходят до крайностей Беркли, отвергая материальное начало. Казалось бы, что проще, приобрести вовремя задвижки, о которых просили. Думаете воровство, халатность? Нет! Солипсизм! Их сознание отторгает само существование этих задвижек, подменяя представлениями об идеальных трубах.
Но и мы, в свою очередь, можем стать приверженцами этого учения. Мы оставляем право отторгать протечки и вызовы на ремонты, ибо протечки существуют лишь в восприятии заказчиков!

Весь наш чувственный материал познания, упорядоченный посредством априорных механизмов созерцания и рассудка, говорит нам об обратном.

Петрович еще долго говорил о невозможности догматического подхода к расчету вознаграждений, отдавая предпочтение критическому методу. Присутствующие слушали с большим вниманием. И только Зоя Викторовна думала о героях мыльной оперы, встречу с которыми она пропустила из-за собрания. Глаза женщины подернулись мечтательной дымкой. Она унеслась в своих грезах далеко-далеко, туда, где в лабиринтах вечного безмолвия бродит звёздная тишина, а может - долгое эхо наших чувств.
Кто знает почему... Молчание всегда загадка.