Соловое

Соловое- не вымирающее село. Да, сморщилось, поджалось,но не опустело вовсе. Жизнь в нем все-таки идет. Не та жизнь, которая била ключом пятьдесят лет назад, когда и население было впятеро против нынешних полутысячи. И школа работала, и детвора шумела по селу, устраивая игры и забавы. И конезавод был, и ток, и механическая мастерская.
Сейчас- ничего нет. Жизнь другая идет. Слабая, едва заметная.
  Мало стало мужиков . В девяностые часть уехала в город, часть спилась, а остальные растерялись. И можно было тогда подумать- вымирают Соловые.
Но прошло десяток лет. Пьяницы, которые зажигали так, что и жить нельзя, не выстояли и отошли в мир иной. А те, которые  порассудительней, вовсе утихомирились и погоды в селе не делали. Появились еще и спокойные, непьющие мужики. Немного. Но появились. Силы в них не было, но доброта была. Один из таких, повстречав меня на прогулке, уговаривал взять с собой четыре тыквы. "Как же я их унесу,- разводил я руками . "Тележку привези, отвечал мужик. А еще лучше, пусть Денис приедет. Возьмет."
  А вперед вышли женщины, бабы. Более выносливые и работящие.
 Худшее они пережили. И в нулевые годы стали потихоньку подыматься. Заводить живность и вести свое хозяйство. А в десятые годы жизнь уже была сносной.
Даже и достаток небольшой появился. Возвратились из города в свои заброшенные дома еще не старые соловчанки. Кто на лето, а кто и навсегда. Строили новые домики, или устраивались в старых.
Почти не было детей( с десяток ребятишек маленький автобус возил на занятие в  районный центр Чаплыгин), но вдруг возник маленький ручеек детей бывших.
   Женщины и мужики в самом соку стали нет нет да и заезжать . В детские годы проводили они здесь летние месяцы, теперь повзрослели,но воспоминания засели в них, как клещ и позвали назад на родину предков.
В городе они кой чего достигли и стали строить в селе современные дома. Жили они в своих хоромах мало, приезжали ненадолго. Но всегда возвращались и почитали хорошим тоном местным показаться не без шуму.
Село было просторное. Большая редкость в наших местах. Много домов было заброшено. Но само село осталось. И стало понятно, начальный замысел был удивительно хорош.
Одна широкая прямая улица, большие огороды, живописные виды, соразмерные дома с невысокими потолками и пологими крышами,  окна с  резными наличниками Невысокие с деревянным штакетником заборчики, а огороды и вовсе без заборов.
Не было уродливых башен, трехэтажных безвкусных домов, огороженных высоченным фуксийного цвета забором.
А была соразмерность и простор. И чем дольше ты жил в селе, тем лучше ты понимал эти невидимые достоинства.
И тем охотнее совершал прогулки, которые особенно хороши были ранней осенью.
  Подходя ближе к концу улицы всегда останавливался я у бесхозной, растущей рядом с дорогой, яблони. Яблоки в яблочный год ровным красно желтым ковром устилали траву. И я поднимал с земли несколько яблок покраше и грыз их прямо на ходу.
За яблоней дорога раздваивалась. Прямо шла Соловская, а налево дорога на Солнцево.( ближнее село).
  По этой дороге я и шел, чтобы удлинить маршрут. Шагалось легко, дорога вела под горку к заросшему густым кустарником ручью. Здесь я набирал совсем уже спелый шиповник. Не столько для еды, сколько для красоты. Перейдя через мосток( вода в ручье к осени пересыхала) я поднимался в гору и встречал стайку молодых козочек, некоторые из которых едва едва стояли на тонких ножках. Они паслись около дороги, по которой за день проезжало разве что десяток машин да чаплыгинская маршрутка. Козы шли сами по себе, хозяйки не было видно ни в одну ни в другую сторону.
Через неделю только повстречался я с ней- крепкая восточная женщина в годах в длинном цветастом платье и босая вела за руку мальчонку лет пяти. И мальчик был бос. В одних трусах. Почему то напомнил он мне детскую мою фотку.
А я шел дальше и дальше. Уже не считая километров, а только засматриваясь на окружающий пейзаж.
   Наконец, я достиг самый высокой точки большого пологого холма и остановился отдышаться. Дул свежий ветер и одновременно пекло солнце. И во все четыре стороны открывался вид необыкновенный. Я стоял как раз между Соловым и Солнцево, между соловской церковью и солнцевской. Степь не была ровной, как стол. Плавные холмы переходили друг в друга, как волны. Посадки, рощицы, лесок все колыхалось в небесной синеве и уходило вдаль.
Долго долго смотрел я никак не мог насмотреться. Почти не было примет времени. Даже столбов электропередачи. Точно такую картину взгляд мог видеть и сто и сто пятьдесят лет назад. И точно так же она радовала человеческий глаз. Только тогда не машина редкая по дороге проезжала, а карета, бричка, телега.
  Мне вдруг пришло в голову, что хорошо бы устроить в этих местах не автомобильную дорогу, а обычную грунтовку. И ездить по ней  исключительно на гужевом транспорте. А в селах построили бы постоялые дворы, как в девятнадцатом веке. И путешественники, никуда не спеша, одолевали бы путь от Москвы до Воронежа не в восемь часов, а в две недели. И эта медленная дорога со многими остановками запомнилась бы путникам на всю оставшуюся жизнь.
И они бы вволю насмотрелись на репейник, крапиву, лебеду, цикорий, одуванчик. Их бы укачивало в карете и они грезили бы наяву в  пахучем ядреном воздухе. А ночью на постоялом дворе крепко и сладко спали.