Париж и Гретхен

1

Андрей Петрович любил Париж как женщину.

2

Жил Андрей Петрович скучно, ел просто и получал мало. Но всё, что получал, приносил жене. Вырастил двоих сыновей, хотя с юности мечтал вырастить дочь. Но тут уж ничего не поделаешь. Как-то, правда, уговорил жену попробовать ещё разок, мол, в третий-то раз должна быть дочка, но их троицу Бог почему-то невзлюбил, и ничего из этого не вышло. Возраст, наверное. Жена понаблюдала за тоской Андрея Петровича пару месяцев, а потом поехала на птичий рынок и привезла оттуда котёнка.
- Сказали, девочка, - улыбаясь, она протягивала котёнка неопределённого цвета Андрею Петровичу.
Андрей Петрович тоже улыбнулся и заплакал.
«Чуткую женщину я выбрал себе в жёны когда-то», - подумал он.
Андрей Петрович очень уважал зарубежную литературу, так что котёнок стал зваться Гретхен. Даже когда оказалось, что это кот, а не кошка, Андрей Петрович не расстроился и придумывать новое имя ему не стал.
- Ну, звучит же! - оправдывался он.

3

Раз в два года Андрей Петрович, с согласия чуткой жены, разумеется, ездил в Париж. Один. На четыре дня. На более длительное пребывание потребовалось бы больше средств, а он не хотел слишком обеднять семейный бюджет.
Андрей Петрович крепкого не пил, не курил, в карты не играл и по бабам не ходил. И в целом, был интересным и начитанным человеком, любящим отцом, заботливым мужем... Это всё к тому, что жене было не жалко и не обидно оставаться на родине, отпуская Андрея Петровича в его непродолжительные путешествия.
Кроме Парижа Андрей Петрович не был нигде за границей. И от Парижа тоже далеко не отходил, только в аэропорт.
- Может, тебе ещё куда-нибудь слетать, а, Дюша? - ласково спрашивала жена, держа в руке чистую тряпочку, пока Андрей Петрович выкручивал из-под капота залитую бензином свечу зажигания.
- Ну, что ты. Мне больше никто... То есть, мне нравится Париж. Зачем искать ещё чего-то, если уже нашёл?
- Женился ты на своём Париже, что ли? - жена не сердилась и не теряла терпения, она просто не понимала. - Для разнообразия. Кругозор расширить.
- Хочешь слетать куда-то? - спросил Андрей Петрович.
- Нет, я лучше к маме в деревню съезжу. Это я так, просто... - и жена тщательно протирала свечу.

4

Гретхен подрос и стал весить семь кило. Андрей Петрович ласково называл кота «конфетой» и «пирожком», хотя тот больше походил на мясной рулет или добрый кусок буженины. Был кругл и аппетитен.
Жена увлеклась картинами по номерам, и её скрючившаяся над столом с яркой лампой спина могла пребывать в таком положении несколько часов подряд. Сыновья выросли, а с работы Андрею Петровичу можно было теперь уходить пораньше, за выслугу лет. Так что, по существу, единственный, к кому торопился Андрей Петрович, был толстый кот Гретхен.
И они сильно привязались друг к другу. Признаться, бывали моменты, когда Андрей Петрович думал, что во всём мире его понимают всего двое: Париж и Гретхен.

5

Андрей Петрович всегда привозил всем по кусочку Парижа на память, хотя и приходилось все четыре дня сидеть на багете и вине (багет, между прочим, был таким хрустящим, что когда Андрей Петрович откусывал от него, то крошки залетали ему прямо в усы, но Андрей Петрович предпочитал оставлять всё как есть). Довольно о еде, ведь не к ней же, в самом деле, воспылал Андрей Петрович страстью, а к городу.
Прилетая в Париж, всегда в один и тот же аэропорт, Андрей Петрович первым делом ласково касался своей худой и узловатой рукой стены аэропорта, и по его, Андрея Петровича, телу бежала мелкая дрожь.

6

Андрей Петрович вообще любил трогать в Париже: здания, деревья, книги, странную одежду на людях в метро, памятники, собак. Но не котов. Это он считал некрасивым по отношению к Гретхену. Вот что значит однолюб до мозга костей.
Париж нравился Андрею Петровичу в любом виде. И утром, с несвежим дыханием, пересохшими губами и растрёпанными улицами, где кто-то пописал или наблевал; и ночью, при полном параде, с ярко-красными губами, кокетливой мушкой и соблазнительными локонами на висках.

7

- Ты мой хороший мальчик, мой сладкий парень, моя конфета, мой пирожок. Ты такой вкусный кот, так бы и съел тебя!
- Мур.
- Я тоже тебя люблю, мой пушистик. Какие у Гретхена щёчки, какие ушки, какие лапки, какой длинный мощный хвостище!
- Мур.
- Говоришь, хвост - твоя гордость? Но, Гретхен, не будь жадиной, ведь твой хвост и моя гордость тоже! А какие у Гретхена когти?
- Мур.
- Да, и правда, не знаю я, какие у тебя когти…  Ты их никогда мне не показывал, мой котёнок!

Котёнок отлежал Андрею Петровичу колени, и ноги начали ныть. Жена, протирая влажной тряпочкой пыль с полки над головами Гретхена и Дюши, сказала:
- Ну, ещё в зад его поцелуй, кота своего. А лучше бы взял его с собой в Париж! То-то вы бы там развлеклись.
Андрей Петрович не расслышал иронии, а впрочем, может, её и не было, и крепко задумался.

8

Это ведь надо прививки сделать, документы собрать, переноску купить. Расходы. Но перед тем как уснуть, Андрей Петрович грезил о Париже. И о Гретхене, сидящим рядом с ним в этом самом Париже. И в душе что-то приятно сжималось и трепетало.
Сыновья подарили Андрею Петровичу на день рождения огромную переноску («Большому коту - большое плавание!» - ухмыльнулся Андрей Петрович) и шлейку.
Документы были почти готовы. Андрей Петрович чувствовал, что Париж уже ждёт их: его и Гретхена, и очень хочет познакомиться с таким серьёзным и интересным котом.

9

За несколько дней до поездки Андрей Петрович сходил в парикмахерскую и освежил свою стрижку. Ему показалось, что в этот раз он выглядит особенно приятно. На обратном пути из парикмахерской Андрей Петрович зашёл в зоомагазин и купил шампунь для Гретхена, чтобы и он был особенно приятным в своём первом путешествии: чистым и шелковистым.
Гретхен - молодой сильный кот, которого никогда не мыли. Как оказалось, мыться он не любил. Когда вода потекла ему по загривку и попала за шиворот, кот напрягся и рванул из ванны, что было сил. В качестве лестницы к свободе он использовал держащую его в этот момент жену Андрея Петровича. Когти, которые до тех пор никто не видел, впились в руку жены с нескрываемым аппетитом, и один коготь остался в руке. Кота впихнули обратно в ванну и стали намыливать. Он упёрся передними лапами в стену, запрокинул голову и начал взывать о помощи к высшим силам. Из левой передней лапы по стене струилась Гретхенова совсем не голубая кровь.

10

Бледный Андрей Петрович промыл дырку из-под когтя перекисью и поверил доводам рассудка своей жены, мол, царапина, заживёт, но коту, наверное, в этот раз ездить не стоит, только что пережил такой стресс, а тут опять - на тебе! - полезай в переноску и лети в Париж. Андрей Петрович и сам это понимал. Уложив свой чемодан, он подошёл к Гретхену и, легонько приобняв его, сказал ему тихо на ухо:
- Гретхен! Ты мой ирис «Кис-кис»!  Я совсем скоро вернусь. Не волнуйся, в следующий раз ты поедешь грязным. И даже я не буду стричься! Какое дело до этого Парижу? Он и так тебя полюбит, ведь ты мой большой вкусный пирожок с яйцом и рисом... Ты, главное, поправляйся!
В ответ звучала тишина. Кот лежал насупившись и подогнув дырявую лапу под себя. Ни одного мура не добился Андрей Петрович от Гретхена.
- Может быть, мне не ехать? - Спросил он у жены.
- Глупости! Твой кот - молодой и сильный, просто ему нужно отлежаться и всё заживёт ещё до твоего возвращения. А ты поезжай, развейся!
Андрей Петрович уехал на свидание с Парижем, но в душе у него горчило.

11

Как всегда, прилетев в Париж, Андрей Петрович моментально захмелел: от общения с городом и дешёвого, но хорошего вина. Дни проходили в брожении - по улицам и в желудке. Ноги ныли, глаза блестели, руки трогали - Андрей Петрович впечатлялся напропалую. Андрей Петрович в Париже здоровел, как пожилой месьё в молодой и свежей любовнице.

Гретхену стало хуже. Недавно круглый, кот третий день отказывался от еды, его больная лапа сильно распухла и увеличилась в размере почти втрое. Гретхен начал не переставая вопить.
«Пора ехать к ветеринару», - подумала жена Андрея Петровича и упаковала кота в новую переноску.
 - Не бойся, толстячок, тебя полечат, и ты полетишь с Дюшей в следующий раз.

12

Когда ветеринар сказал, что они поздно пришли, что надо было раньше; что попала инфекция, и началось заражение; что сердце уже необратимо пострадало, и печень не справляется; что теперь можно только облегчить страдания, и усыпить кота, у жены Андрея Петровича в груди сначала стало горячо, потом холодно, а руки задрожали.
- Чт-то, пр-рямо сейч-час? - спросила она, с трудом управляясь с языком у себя во рту, который как будто стал деревянным. На лбу у неё выступил пот.
- Женщина, вы же видите, как он мучается. Это тяжело, но так надо. Да вы и сами это знаете...
Гретхен лежал на мало знакомых коленях жены Андрея Петровича. Лапа уже не болела, за ухом чесали, но было тихо. Его не назвали ни «конфетой», ни «пирожком». Только глаза жены Андрея Петровича сегодня были особенно ласковы и лучисты, и какое-то лёгкое онемение в хвосте, которым так гордился Гретхен. В глазах кота наступили сумерки, а потом - тьма. Кромешная.

12

Андрей Петрович сидел на кладбище. Он обожал кладбище Пер-Лашез в Париже, и приходил сюда хотя бы на пару часов каждый раз, когда был в городе. Уютно устроившись под огромным платаном, неподалеку от могилы Жоржа Бизе, Андрей Петрович ел хрустящий багет и запивал его вином. И тогда к нему подошёл кот, удивительно смахивающий на Гретхена.
- Привет! - сказал Андрей Петрович. - Знаешь, ты очень похож на одного моего хорошего знакомого. Может быть, тебя угостить багетом?
- Мур, - ответил кот совсем как Гретхен. Андрей Петрович слегка похолодел, но протянул незнакомцу кусок из самой середины багета. - Самое вкусное… - сказал Андрей Петрович и неожиданно для себя провёл ладонью по кошачьей спине - погладил. И в этот момент Андрей Петрович всё понял. И из глаз его брызнули слёзы. Он припал к земле, и ему показалось, что он слышит арию Надира из оперы "Искатели жемчуга". Это скорбела по Гретхену душа Андрея Петровича.

13

На следующий день Андрей Петрович расстался с Парижем как с женщиной. То есть навсегда.