Долгое эхо войны. Часть 1. Глава 8

Венедикт продолжал «колдовать» в лаборатории, изготавливать лекарственные мази и кремы, но старался не афишировать свои результаты. Итак уже некоторые дотошные жены офицеров почти ежедневно приходили к начальнику госпиталя, прося разрешить проконсультироваться по проблемам с кожей у доктора Лаврова. Чаще всего Петрищев отказывал, упирая на то, что в госпитале могут обслуживаться лишь военнослужащие, да и то только в том случае, если им предписано стационарное лечение.
Но в жизни бывают такие ситуации, когда отказать в помощи кому-то просто невозможно.
В военных гарнизонах жизнь и отношения людей друг с другом почти семейные, они намного ближе, чем в самых маленьких провинциальных городках. Здесь общество знает все о каждой семье. Особенно навиду бывают семьи неблагополучные. В те годы некоторые офицеры, пройдя всю войну, перенеся все ее ужасы, уже не могли обходиться без водки, которую они получали на фронте, идя в бой. Теперь многие из них страдали пристрастием к алкогольным напиткам. И бывало, что отличный, грамотный летчик, прекрасный профессионал, выпив дома стакан водки или спирта, начинал скандал, в процессе которого не обходилось без рукоприкладства.
Самым знаменитым дебоширом в гарнизоне прослыл капитан Завадовский. Имея красавицу жену Валентину и постоянно ревнуя ее безо всякого на то повода, он частенько давал волю кулакам.
И вот, очередной скандал в его семействе закончился переломом носа и почти выбитым глазом у его супруги.
Валентину доставили в госпиталь и оставили из жалости и сочувствия к ней, по просьбе командира полка. Первую помощь ей оказали в хирургическом отделении, а затем перевели в дерматологию, согласовав перевод с Венедиктом.
Командир не хотел огласки, с одной стороны, потому что дорожил Завадовским, как опытным и талантливым летчиком, к сожалению, получившим контузию головы под Берлином, а во-вторых, из желания помочь Валентине выздороветь и отдохнуть от семейного тирана. Он знал капитана с довоенных времен и понимал, что причиной его болезни является именно контузия.
Венедикт, немало повидавший на фронте, был в шоке от состояния женщины, у которой носовая перегородка превратилась в осколочную кашу и форма носа, казалось, не могла быть восстановлена ни в каком виде. Он провозился с Валей всю ночь, делая несколько раз рентген, рисуя и перебирая в уме все возможные варианты сохранения или крайне малого изменения внешности женщины, красотой которой любовался весь гарнизон. Он понимал и то, что эта операция может стать экзаменом его профессионализма. Но у него не было под руками необходимых материалов, инструментов и настоящих квалифицированных помощников. Правда, желание помочь этой несчастной, было очень сильное. Венедикт не спал несколько ночей, все прикидывал, как спасти красоту, данную ей Богом, чтобы после операции женщине жилось комфортно, а ему не стыдно было смотреть людям в глаза.
Алексей, видя и понимая его переживания, взял у друга список медикаментов и инструментов, необходимых для операции в первую очередь и, находясь два дня на Сахалине, через друзей моряков сумел достать многое из полученного им списка.
Венедикт оперировал женщину дважды. Изначально у него вышло не совсем то, что хотелось. И, несмотря на это, благодарная Валентина была согласна оставить все в таком виде, как получилось, но дотошный Веня уговорил ее сделать еще одну попытку. Результат порадовал. По оценке самой Валентины, стало даже лучше, чем было.
Постоянно дежуривший у палаты муж, который после беседы с комполка, проходил лечение от пристрастия к «белому змею» и вползал в палату к жене лишь по разрешению Венедикта, на коленях, после операции целовал руки доктора, искренне желавшего влепить ему хорошую оплеуху, и клялся никогда не брать в рот спиртного, а жену носить на руках.
Все, знавшие эту пару лично, советовали Валентине бросить этого зверя и уехать с детьми на материк, но Валя простила его, потому что любила, верила в его полное исцеление.
- Ведь он у меня очень добрый и верный, - оправдывала она мужа. - Война проклятая виновата. Если бы не его контузия, он бы никогда не пил и не позволял себе бить меня.
Эта женщина, настоящая жена офицера, хотела всем сердцем сохранить свою семью и, надо сказать, ей это удалось. Во всяком случае, ее муж больше не пил, в доме царили мир и любовь. Сама Валентина благодаря «чудесному доктору» осталась так же красива, как и прежде, а по мнению знавших ее людей, даже еще привлекательней.
Венедикт теперь частенько выслушивал комплименты в сторону его таланта и умения и, что греха таить, был очень рад такой оценке своих трудов. Дошли слухи о нем и до Хабаровска, где как раз возникла нужда в его услуге. Решено было воспользоваться талантом молодого доктора.
Буквально в преддверии Нового года Петрищев получил приказ от командования округа прислать в их распоряжение доктора Лаврова недели на две-три. По случаю приближающегося праздника начальство не было против того, чтобы доктор, если сочтет нужным, прибыл вместе с супругой.
Андрея Григорьевича эта депеша не радовала, уж больно не хотелось ему отдавать своего талантливого начальника отделения и друга из своего хозяйства даже на незначительный срок. Могут ведь переманить. Но, поскольку речь шла о небольшом сроке отсутствия Лаврова, он заставил себя не паниковать и просить руководство оставить начальника кожно-венерологического отделение в его госпитале. Начальство пообещало доктора после работы вернуть в родные пенаты.
Венедикт, посоветовавшись с другом Лешей, решил захватить не только жену, но и дочь, благо начинались зимние каникулы в школе. Да и пока он будет отсутствовать по делам службы, Антонине с Мариной будет не так скучно.
Их встретили, как высокопоставленных особ, прямо от трапа самолета перегрузив в комфортабельный автомобиль. Поселили в гостинице командующего в номере «Люкс». Встречающий их, Игорь Хабенский, сам не мог объяснить, чем вызвано такое внимание к его другу. Его просто попросили встретить и организовать культурную программу и встречу Нового Года для семьи Лаврова.
Венедикт приставал к нему с вопросами: почему и зачем, но Игорь и сам ничего не знал.
- Вызвал замкомандующего, спросил, знаю ли я тебя лично и что о тебе думаю, - был его ответ. - Ну я сказал, что роднее человека у меня нет, рассказал ему о твоих подвигах под Сталинградом, сколько ты людей спас, сам чуть не замерз, ну и разное другое. Но все же эта история не дает мне самому покоя. Потому, как обычно такой прием просто так не оказывают. Я думаю, что это связано с твоими новыми подвигами на поприще лицевой хирургии. Лешка тут тебе такую рекламу сделал!..
Больше ни о чем поговорить не успели, пришел капитан Васильев и повел семью Лаврова на обед в ресторан гостиницы. Игорь от угощения отказался и поехал забирать билеты в драмтеатр. Венедикта после обеда увезли в управление, а Антонине с Мариной устроили осмотр местных достопримечательностей. Темп был взят высокий, как с иронией отметил Игорь.
- Что же они хотят от Венедикта? - размышлял про себя Хабенский.
А в это время Венедикта доставили в какое-то секретное учреждение. В кабинете, куда он вошел в сопровождении капитана, его встретил генерал, который поднялся и пошел навстречу, тепло улыбаясь гостю, как старому знакомому.
- Генерал Потапов Владимир Александрович, - представился он. - Политуправление округа. Садитесь, майор, чувствуйте себя, как дома.
Он засмеялся своей шутке, но продолжил в том же задушевном тоне.
- Венедикт Петрович, я искренне рад вашим успехам на поприще медицины. Мы тут посовещались и решили представить вас к Ордену Красной звезды и к повышению в звании. Я от всей души рад за вас. Вы наше будущее - специалист нового поколения врачей. Не буду ходить вокруг и около, скажу прямо. Вы нам можете очень помочь в совершенно секретном деле. То, что я вам сейчас скажу, должно быть известно только нам двоим. Вы понимаете, что мы хотим поручить вам дело особой важности и секретности? Скажите честно, вы согласны хранить тайну от всех: жены, друзей и любого другого человека?
- Естественно, если этого требует обстановка. Но в чем я могу помочь, и смогу ли я выполнить ваше задание?
- Сможете! Дело в следующем. Необходимо сделать пластическую операцию одному человеку, совершенно секретно и так, чтобы его мать родная не узнала, не то что сослуживцы. Ему придется работать в тех краях, где он родился и вырос, но никто даже подумать не должен, что это он.
- Я не могу за это поручиться, потому что никогда не делал ничего подобного.
- А как же ваш друг, Алексей Зайцев.
- Но он как раз вполне узнаваем и даже наоборот все говорят, что и не подумали бы, что его лицо обгорело и представляло страшную маску.
- Вы не хотите нам помочь?
- Хочу, но это потребует времени и усилий. Мне нужно изучить тип его лица, узнать, что бы он хотел изменить в своей внешности. Кстати, а он хочет изменить свое лицо?
- Безусловно, друг мой. Иначе мы бы не стали заниматься им. Он будет работать у наших врагов, и ни одна живая душа не должна знать, кто он такой на самом деле.
- Я могу увидеть этого человека?
- Конечно. Для начала только на фотографии. Изучите его тип, предложите, что можно изменить в нем. Личное знакомство состоится после того, как вы обрисуете нам свои соображения по поводу решения стоящей перед вами задачи и что по вашим прикидкам у вас может получиться. И главное, чтобы ваши предложения устроили хозяина этой фотографии, - он выложил фото на стол.
Венедикт рассматривал фотографию, и ему сразу приходили мысли, что бы он мог изменить в этом неприятном на вид человеке. Еще его терзали сомнения, позволит ли его план действий добиться неузнаваемости пациента.
Он кратко изложил генералу свое видение проблемы и попросил разрешения поработать над фотографией несколько дней, просмотреть нужную литературу и архив имевших место операций подобного типа.
Такой подход к делу, генералу понравился, но сроки полученные сверху, его подгоняли. Он задумался, прикидывая свои возможности и сказал:
- Лучше, Венедикт Петрович, если все это вы обдумаете в более короткий срок. Скажем завтра мне хотелось бы встретиться с вами и выслушать ваши предложения.
- Я могу забрать с собой фотографию? Мне нужно представить этапы операции и понять какой я смогу получить результат на каждом из них. Хорошо бы иметь их несколько штук.
- Возьмите три. Завтра мы вместе с вами и объектом нашей работы посмотрим различные варианты на диапроекторе. Главное, не переживайте вы так. Даже мне заметно ваше волнение, неуверенность. Все у вас получиться! Было бы желание! До завтра, товарищ майор.
Венедикт вышел из кабинета генерала сам не свой. Его сопровождал капитан Васильев. Он сообщил ему «на ушко», что на выходе его поджидает Алексей Зайцев.
- Лешка! Не может быть! Но, как он здесь очутился?
- Прилетел по делам службы. Так он мне сказал. У него командировка на пять дней. Венедикт, давайте договоримся, что я ничего не знаю о вашей встрече. Сейчас у нас сплошные тайны. Вы меня поняли? До гостиницы сами доберетесь? Машина нужна?
- Нет, товарищ капитан. Все понял. О встрече с другом буду нем, как рыба.
Разговаривая, они дошли до перекрестка, где Венедикт уже заметил на углу курившего Алексея.
- Спасибо, Павел Иванович! Если что нужно, обращайтесь, все сделаю.
Он пожал руку капитану и пошел в сторону Алексея.
- Привет, Леша! Ты, я смотрю, по моим следам идешь.
- А то! Соскучился, знаешь ли. Где твои?
- Ждут в номере. Не знаю только, как туда добраться.
- Я знаю. Здесь пешком двадцать минут ходьбы. Прогуляемся?
- С удовольствием! Лешь, если бы ты знал, как я рад тебя видеть.
Они свернули в какой-то переулок, остановились и закурили.
- Переживаешь? - спросил Алексей.
- Чувствую себя, как после допроса в застенках…
Он не договорил.
- Не мели ерунды. Чтобы тебе там не предложили, знай - ты справишься. Я в это свято верю! Со своей стороны, всегда готов оказать любую помощь.
- Спасибо, Леша!
Венедикт обнял друга и почувствовал себя совершенно спокойным.
- Как давно, Леша, мы не сидели с тобой всю ночь напролет, беседуя. С тобой мне всегда легко. Я часто думаю, что Всевышний ко мне благоволит, раз послал такого друга, как ты.
- Ты меня прямо в смущение ввел своими словами. Но, если честно, то я тоже самое думаю относительно тебя. Если бы не ты, меня вообще могло бы уже и не быть!
Они долго стояли, обнявшись. Видимо, и Леше необходимо было почувствовать плечо друга.
Когда они появились в номере с букетом цветов для Антонины и огромным плюшевым медведем для Марины, настроение у всех было прекрасное. Марина поцеловала дядю Лешу в щеку и подошла к Венедикту. Она поцеловала и его. А Антонина вдруг расплакалась.
- У нее никогда не было игрушек, - сквозь слезы сказала она. - Война, блокада. Хлеба не было, о каких игрушках могли мы думать?!
- Теперь, Тонечка, у вас будет все отлично. Я в это свято верю! - сказал Алексей. - Выпьем, друзья, за успех Венедикта и его здоровье!
- За наш общий успех и здоровье каждого из нас! - поправил друга Венедикт.
Выпив по фужеру шампанского, друзья разошлись по номерам, и через час пришла машина за Лавровыми, чтобы отвезти их в театр. Игорь Хабенский вместе с женой Симой уже ждали их в машине.
- Веня, Антонина, Мариночка, позвольте представить вам мою жену - Симу!
- Наконец-то наш хитрюга Игорек соизволил нам представить свою женушку! - воскликнул Венедикт. - Нам очень-очень приятно, - добавил он.
- Это правда, - сказала Тоня, - мы так хотели, чтобы Игорь приехал к нам в гости вместе с вами, Сима.
Игорь, ничуть не смутившись, лишь слегка улыбнувшись, продолжил.
- А это, моя дорогая, мой друг и спаситель – Венедикт - и его милейшее семейство: Антонина и Мариночка. Прошу любить и жаловать. Это самые дорогие для меня люди.
- Если бы вы знали, друзья мои, как я счастлива вас видеть в добром здравии! Милости просим пожаловать завтра на ужин к нам. Непременно. Мы будем очень ждать вас.
Вечер в кругу друзей в театре, а затем ресторане, прошел на самом высшем уровне, как оценил мероприятие Венедикт.
Следующим утром он приступил к начальному этапу решения задачи, поставленной руководством. Все было весьма таинственно и придавало работе какой-то загадочный, остросюжетный характер.
Венедикта пригласили в зал, в полную темноту и усадили на первом ряду перед огромным экраном. На экране появилось крупным планом лицо мужчины лет сорока. Лицо было крайне неприятное, очень полное и рыхлое, с невероятно длинным носом и близко посаженными, очень маленькими глазами, от взгляда которых у Венедикта по телу поползли мурашки.
«Этот прирежет и не ахнет», - мелькнула у него мысль.
Но тут-же раздался голос генерала Потапова.
- Венедикт Петрович, как вам видится изменение данного лица? Что вы будете делать? Рассказывайте, а мы по ходу будем рисовать вам картинки. С чего бы вы начали, с носа, наверное?
- С глаз!
- С глаз? - удивился Владимир Александрович. - Но разве это возможно?
- Возможно. Несколько изменив разрез глаз. Хорошо бы заодно и цвет поменять, но это не в моих силах. Кроме того, и форма бровей нуждается в полном изменении.
Венедикт говорил, а чья-то неведомая рука меняла форму бровей, глаз, носа и даже скул.
В результате был создан образ вполне импозантного, умного и волевого человека. Но Венедикту и этот, нарисованный им человек, совсем не нравился. Что-то недоделали!
- Рот, вот что не вписывается в картинку, - сказал он. - Губы тонковаты!
- Дайте полные губы! - Скомандовал генерал.
Образ волевого и умного человека пропал. Лицо приобрело вид сладострастного негодяя.
- Чуть тоньше, и измените слегка изгиб нижней губы.
Пересмотрели десятки губ, но все не подходило.
- Может, оставить без изменения? - задумчиво произнес Владимир Александрович.
Венедикт задумался.
- Попробуйте добавить пару морщин над губами.
Образ уверенного, умудренного опытом человека вызывал симпатию.
- Я бы на этом остановился, - сказал Венедикт.
- Что скажете, Йозас, - обратился генерал Потапов к кому-то невидимому в темноте, располагавшемуся в самом конце зала справа, как показалось Венедикту, когда он услышал голос, хриплый и какой-то квакающий.
«Да уж, - подумалось Лаврову, - дал Бог этому Йозосу и голосок соответствующий».
- Я полностью согласен с этим вариантом, - проквакал человек-невидимка.
- Тогда вы свободны, Йозас.
Человек исчез совершенно беззвучно, но, как показалось Лаврову, за дверью, располагавшейся в конце зала.
После его исчезновения Потапов попросил дать свет и начал обсуждать с доктором организацию операции.
Было решено сделать ее через два дня.
- У вас, Венедикт Петрович, будет опытный в этих делах ассистент. Мне думается, что его участие в работе значительно облегчит вашу миссию. Сейчас я вам его представлю.
В зал вошел очень пожилой человек приятной наружности и вежливо поклонился Венедикту.
- Николай Алексеевич Румянцев, - представил его генерал.
Вошедший еще раз кивнул головой.
- Венедикт Петрович, - представил Лаврова генерал.
Мужчины обменялись рукопожатием. Веня вдруг подумал, что судьба по-прежнему благоволит к нему. Почему-то спокойный вид и приветливое лицо ассистента вселили в его душу уверенность, что все у него получится отлично.
В номере гостиницы его дожидались друзья - Алексей и Игорь вместе с Антониной и Мариной.
Обед был подан прямо в номер, и до вечера мужчины вспоминали былые времена, а женщины в компании Симы, приехавшей за ними, обсуждали новые моды и самые модные ткани.
Два дня Венедикт провел в библиотеке госпиталя и его архивах. Он просмотрел все операции, имевшие отношение к изменению внешности. Там его и нашел Николай Алексеевич.
- Я не ошибся в вас, коллега, - смеясь и пожимая руку Венедикту, заметил будущий ассистент. - Что-нибудь нашли стоящее?
- Не совсем то, но один бывший пациент заинтересовал меня. Некто -капитан Воскобоев.
- Молодец! Умница! - неизвестно чему обрадовался Николай Алексеевич.
Венедикт удивленно уставился на него.
- Не удивляйтесь, юноша. Эту операцию провел ваш покорный слуга.
- Вы? Но почему тогда вы не хотите сами сделать столь интересную, но сложнейшую операцию?
- Резонный вопрос и очень неприятный для меня.
- Простите, Николай Алексеевич, я не хотел вас обидеть. Можете не отвечать, если вам это не приятно.
- Да нет. Я отвечу. Видите ли юноша, мне семьдесят восемь лет. У меня повреждены суставы трех пальцев на правой руке. Кроме того, ноги меня тоже подводят. Я не могу выстоять больше часа. И во время нашей работы мне придется иногда присаживаться на минутку, две.
- Значит, вы раньше занимались пластикой?
- Да, я доктор медицинских наук, и я очень люблю свой профиль работы. Так что не волнуйтесь, юноша. Мы с вами все сделаем, как нужно. Но я считаю, что сделать все сразу у нас не получится. Давайте начнем все же с носа и губ.
- Вы хотите сказать, что мы будем его оперировать дважды?
- Как получится, дорогой мой, Венедикт Петрович. Может оказаться, что уже после первой операции другие не понадобятся. Но может быть и наоборот, все, что нам нарисовали, в реальности окажется просто никуда не годным. Будьте к этому готовы. Однако, в любом случае, положительный результат мы получим. Давайте- ка, пойдем в буфет и выпьем по чашечке кофе.
После встречи и беседы с Николаем Алексеевичем, Венедикт полностью решил положиться на судьбу.
Сам процесс операции шел у него, как ему казалось, трудно. Присутствие Николая Алексеевича сужало поле его самостоятельности. Чувствуя это, профессор старался делать вид, что отвлекается из-за своих немощей. И в эти минуты Венедикт поражал его своим профессионализмом, врожденным чутьем и находчивостью. Но стоило Николаю Алексеевичу начинать внимательно следить за его руками, и «юноша» терялся. В одном месте, он никак не мог справиться с хрящевой тканью и профессор, аккуратно отодвинув его, сделал виртуозный надрез. В общем, в процессе работы оба хирурга стали единым организмом.
Но, тем не менее, первая операция оказалась не очень удачной, и через неделю ее пришлось повторить, правда, хирурги значительно расширили область своего вмешательства. Они полностью изменили строение носогубной части лица.
Оставалась самая сложная верхняя часть. Так считал профессор.
Подготовка к ней длилась целую неделю. Хирурги перевернули всю имеющуюся в стране литературу по этому вопросу. Им доставляли ее по заказу политуправления даже из Москвы и Ленинграда.
И вот, настал час операции. Венедикт заволновался так, что у него тряслись руки. Понимая его состояние, Николай Алексеевич решил первым начать работу. Но, как оказалось, он тоже не полностью сумел преодолеть волнение и буквально через пятнадцать минут передал инструменты своему молодому коллеге. Так, сменяя друг друга, они оперировали более четырех часов. Но результат превзошел все ожидания.
- Вы просто гении! - воскликнул генерал Потапов, присутствовавший при снятии швов. - Йозас, как вы сами себя находите?
- Нет слов! - проквакал пациент.
Венедикт не удержался и, несмотря на обещание себе не лезть не в свое дело, воскликнул:
- Но голос! Его же по нему узнает любой, кто слышал его хоть раз!
- Что вы предлагаете? - спросил генерал.
- Обратиться к ларингологам и логопедам, - посоветовал Николай Алексеевич. - Мы свое дело сделали, теперь пусть коллеги подумают, как подправить пациенту недостатки его голоса.
Новый год встречали у Хабенских. Алексей выступил в качестве Деда Мороза и, как всегда, осыпал всех присутствующих небольшими, но очень приятными подарками, своим теплом, юмором и добродушным.
- Такой чудесной встречи Нового Года в моей жизни никогда не было! - сказала Сима.
- В моей тоже! - заверила ее Антонина.
И это доставило огромную радость мужчинам, которые старались для «милых дам» всеми силами.
Прошла еще неделя, и генерал Потапов, беседуя с Венедиктом, выразил огромную благодарность ему за отлично проведенную операцию, успех которой отмечали в ресторане отеля. И буквально через два дня семья Лавровых вернулась в гарнизон.
Венедикт был счастлив, он устал и соскучился по своему отделению. Поэтому с головой ушел в повседневную работу своего детища. Дома тоже все было благополучно. А главное, его ночные дежурства позволяли ему возобновить их с Лешкой мальчишники. Алексей, когда он находился в границах гарнизона, заваливался к другу после ночного обхода, и они, как в старые добрые времена, до полночи проводили в кабинете, беседуя и откровенничая друг с другом, обсуждая жизненные проблемы и делясь своими мечтами о будущем.