Мики

 

Кому дано в полной мере оценить шутку? Естественно, тому, от кого она исходит. Если же шутка к тому же становится общественным достоянием и падает на благодатную почву адекватного понимания, то тогда резонанс услышанного взрывает динамитным смехом порододобывающие карьеры юмора и величественные потоки подающих транспортёров выдают "на гора" в ощущениях необходимые составляющие жизненных питательных добавок. Тогда - "танцуют все", а тебе - генератору остроумия, достаются в отражении лавры первооткрывателя и ты уже сам получаешь от этого не меньшее удовольствие, приговаривая пушкинское: "Ай да я! Ай да сукин сын!”

Иногда, по разным причинам, это остаётся только лишь достоянием твоего собственного удовольствия, не разделённого ни с кем, но не менее приятного от этого для тебя самого в ощущениях своего собственного торжества мысли. Об одном таком, ранее не с кем не разделённым анекдотичном эпизоде, мне и хочется рассказать. И не только о нём...

Как-то, разбирая почту, я наткнулся на письмо от одного уважаемого благотворительного еврейского сообщества. Нам предлагалась бесплатная и периодическая подписка детских книжек по тематике национальных народных историй и сказаний. Не знаю, как они меня разыскали? Не знаю, почему они мне это предложили? Неважно. Главное то, что это было бесплатно...

Книги в жизни нашего "святого семейства" занимают, не побоюсь этого слова, главенствующую роль. Особенно, своим каким-то маниакальным интересом к ним на этом фоне выделяется наш сын. Говорят: "Легче убить, чем прокормить". А его: легче убить, чем отнять у него книжку. После того, как в шестилетнем возрасте я его научил читать, в буквальном смысле и на свою голову, с книгами он не расстаётся. И теперь забитые книгами полки нависают повсюду над нашими головами, но умерять свой книжный аппетит он не собирается, позиционируя "источник знаний" выше любого известного ему в природе сокровища. Поняв уже давно, эту его живительную страсть, с которой ничего нельзя поделать, мы ему в этом частично потакаем, тем самым пытаясь его не обрекать на интеллектуальный голод, понимая, что в этом случае, его разум получает необходимые питательные ингредиенты для его существования в такой форме. И это всё серьёзнее, чем это можно себе представить...

… Теперь можно понять, почему я так внимательно отнёсся к приглашению поучаствовать в программе, полученной нами по почте.
В приглашении, наряду с другими условиями, позволяющими воспользоваться любезно предоставленной бесплатной возможностью говорилось, что  одним из непременных условий подписки является наличие в семье ребёнка в возрасте от 5-ти до 7-ми лет, так как предлагаемая литература по мнению авторов приглашения рассчитана именно на этот детский возраст и соответствует адекватному восприятию детьми содержания книг. Оценив наши возможности положительного решения "еврейского вопроса" по всем предлагаемым пунктам, в списке надлежащих и непременных условий я не досчитался лишь ребёнка соответствующего возраста.
Ощущая видимое сожаление о том, что в своё время мы поторопились с появлением на свет нашего чада (кто знал?!), я стал шевелить извилинами того, что в просторечии зовётся башкой, бесполезно и в поисках чуда, озирая жадным взглядом интерьер нашего жилища в поисках хоть какого-нибудь ребёнка соответствующего возраста, завалившегося по случайности куда-то. Неожиданно, на глаза мне попался … наш кот Мики. К тому времени ему уже как раз исполнилось 5 лет. Была только одна загвоздка: подойдёт ли его кандидатура на роль ребёнка? Но и этот риторический по своему значению вопрос не стоял так остро.

Оранжевого с белым окрасом красавца-кота мы приняли к себе в усладу и на воспитание три года до этого, спасая его из общественно-убийственного убежища для домашних животных и с тех пор считали его полноправным членом нашей семьи со всеми вытекающими из этого положениями. Даже в его соответствующую карточку-удостоверение личности мы тогда вписали его имя наряду с фамилией владельца, то есть - моей. Другими словами, фактически и официально он был нашим адаптированным ребёнком.            

Посоветовавшись с котом и с его молчаливого согласия, ничтоже сумняшеся, я недрожащей рукой беззаботно вписал имя Мики в графу, где просили указать имя ребёнка. Кому ещё прийдёт в голову такая идея? Не знаю. Мне пришла. Авантюрист, одним словом!

Почта в наших краях работает справно. Через какое-то время мы получаем первую книжку. Потрясающе изданную. С цветными картинками. На мелованной бумаге. С тех пор периодически и с чёткой последовательностью мы стали получать детские книжки такого же исключительного по исполнению качества. Да и по содержанию они были не хуже. Каждая книжка включала, как правило, одну поучительную историю из жизни детей. Я сам их читал с интересом и с удовольствием, несмотря на то, что несколько выбивался своими годками из предписанной возрастной "вилки". Читал сам, а заодно и вслух нашему коту, принимая на себя обязательства информировать его об истории еврейских традиций, быта и всего того, что полезно было знать ребёнку, входящему в осмысленную жизнь. Не могу с точностью сказать, как Мики это усваивал, однако, во время чтения он, как мне казалось, заговорчески подмигивал, мол, - знай наших. Как всякого нерадивого ученика мне, исполненному своей миссией, - просветителю, приходилось постоянно загонять сбегающего с чтений кота обратно на уроки. В его, котовом понимании, я знаю, все наши чтения были чем-то сюреалистичным. Тем более, если оценивать его тот пятилетний возраст по возрасту сравнительного человеческого возрастного эквивалента, это становится понятным. К тому времени - его пятилетний стаж пребывания на этой планете составлял примерно уже тридцать шесть лет по-человеческому летосчислению и он был уже далеко не юношей, а тем более не ребёнком. Он мог вполне здраво оценивать всю комичность ситуации. Этакий здоровенный семикилограммовый верзила, воспринимающий скептически окружающий мир, хотя и озирающий всё вокруг своими широко открытыми жёлтыми глазищами. Ему, - искушённому до жизни у нас, бурной жизнью у какого-то гада, издевавшегося над ним, впору было озирать всё с прищуром и скептицизмом. Ан нет. Он смотрел распахнуто, словно только что родился. Я же ему пытался внушить истину, что с кем поведёшься - от того и наберёшься: хочешь жрать изысканные консервы - учись! И уж, на самый конец, - не всё коту масленица, иногда надо и книжки почитать. Мол, не хлебом единым жив кот и иже с ним…

Таким образом, в течение двух лет мы регулярно получали книжки. По достижении котом семилетнего возраста, посылки прекратились. Видимо там, откуда нам присылали книги, бухгалтерия велась скрупулёзно и на должном уровне - сказано от 5-ти до 7-ми, значит так и сделано. А наш кот, пройдя свои первые и, что характерно, последние интеллектуальные университеты, ещё больше возмужал и, как мне казалось, наполнился основами знаний, пройдя эксклюзивный ликбез для малолетнего преступника - представителя семейства кошачьих.

Прошло время. И вот, я получаю новое письмо от того же сообщества. На этот раз, они спешили нам сообщить, что нашего дорогого подростка Мики от души хотят видеть в летнем лагере для детей, чтобы поправить его драгоценное здоровье и закалить перед предстоящими жизненными коллизиями…
Как вы понимаете, на этот раз, при всём моём желании я не мог себе позволить удовлетворить их щедрость и послать кота в спортивно-оздоровительный лагерь. И не потому, что не хотел его оздоровить, а по причине более понятной и тривиальной. Представить нашего Мики в роли бойскаута с рюкзаком за плечами, в походных ботинках, идущим по лесным тропам и распевающим строевые песни в составе группы задорных парнишечек и девчоночек? Не мог его себе представить поющего и даже, на худой его конец, - в ботинках. До известного всем "Кота в сапогах" из одноимённой сказки Шарля Перро ему не хватало только лишь чуточки, но и той было слишком много...

На этот раз я отделался гордым молчанием. Летний лагерь в этом случае не досчитался очень активного индивидуума с шикарным экстерьером, пышными не по-детски усами и уж совсем не по-детски - хвостом. Не могу даже себе представить, как они там, - в лагере, справлялись без всего этого?!
Приглашения в летний лагерь к нам приходили затем ещё несколько раз. Я хранил гордое молчание. Мики тоже особенно не горел желанием. Я так думаю. Ему было хорошо у нас. Уверен.

А теперь немного о грустном...
В жизни очень часто смешное уживается с печальным. В 12 лет Мики занемог: стал мало активным, ел плохо, больше лежал и спал. Ветеринар определил рак желудка. Два альтернативных рентгеновских снимка подтвердили диагноз, добавив к этому наличие метастаз в его лёгких. Нами рассматривался вариант операции. Врачи не советовали это делать, дабы не причинять страдания его ослабшему организму. Состояние ухудшалось регрессивно и скоро. Наконец, наступил день, когда Мики не смог уже подниматься. В течениe девяти дней он практически не шевелился. О еде и питье уже не было и речи. Счёт шёл буквально на часы...
Жена не могла с этим смириться. Могу себе представить, что творилось в её любящем сердце! И она обратилась в... церковь. На её просьбу посетить кота на дому, чтобы совершить таинство молитвы о нём, ей ответили возмущённым отказом. Наша приятельница, имеющая связь с другим церковным приходом и заслужившая там репутацию достойной прихожанки, договорилась с тамошним священником и его визит состоялся.

Практически бездыханный Мики лежал на кровати и не подавал признаков жизни. О наличии жизни в нём можно было судить лишь косвенно по его слабому, чуть уловимому дыханию.
Священник подошёл к умирающему коту и встал подле него. Мы не могли поверить в увиденное. Практически неживой кот приподнялся и пока длилась продолжительная получасовая молитва, смотрел не отрываясь на священника с поднятой головкой.  Немолодой уже священник вполне серьёзно потом нам сказал, что не встречал в своей жизни такого необычного кота и сам не ощущал до этого в глазах ранее виденных им животных, соответствующего должного духовного контакта. Через нашу приятельницу, потом, он справлялся о состоянии Мики...

После визита священника Мики поднялся. Постепенно его жизненные функции почти восстановились: стал есть, пить и передвигаться. Без прежнего задора, но всё же - жить.

Его не стало только через семь месяцев. Чудес не бывает... И всё же...

Теперь о нём нам напоминает лишь деревянная коробочка с его пеплом на книжной полке, стоящая позади его детских книжек...