Шщяр 477

                КУХНЫКХНА.
                Нечитаемая Книга Сощщярий.

                Сошщярие 4.

                Эуадодиа
(продолжение)

Однако, затем произошло нечто, не укладывающееся ни в какой колодец. То ли слишком пристально она смотрела, то ли сама оказалась чьим-то отражением, но вдруг дно Колодезное как бы опрокинулось, представ сверху, над ее головой, а небо, и звезды, и сырная Луна упали ей под ноги. И на мир весь взирала Собака будто через толщу воды, и не могла шевелиться, но только ощущать. И, оглянувшись наверх, в темноту, она увидела какие-то смутные тени в широких и длинных шляпах, потом это уже были не тени, а мерцающие тусклым пурпуром фигуры — кои, передвигаясь, шелестели вздохами и время от времени звали некую Эуадодиа. С каждым произнесением сего имени Собака чувствовала, что глаза ее раскрываются все шире и прозревают все больше. А потом, словно двери огромные распахнулись из ночи в день, — мягкий голубоватый свет затопил весь Колодец, отчего Собака ощутила себя рыбкой, погруженной в аквариум. Всмотревшись, обнаружила она, что свет состоит из раздельных пятен, образующих целое и соприкасающихся в разнообразном порядке, но не нарушавших границы друг друга. Точно тела различных миров, пытающихся найти соответствие меж собой. И казалось поначалу, что пятен сих — множество, но было их всего пять, — пять сиротливых алкающих существ; просто заполняющая сила, и сила их желания обрести себя была столь велика, что и ЗЮРСова Башня не вместила бы сие. И, пребывая рядом, Собака могла заходить в нутрь этих миров, не двигаясь с места, — одной только жаждой любопытства. Там, сям раскрывались ей картины многия, увидав которые испытала она прилив неописуемого счастья — того, что помнила, будучи еще щенком. А главное счастье было в том, что обрела Собака здесь исполнение своего самого заветного желания, помноженного на пять. Ибо нашла она в колодце не одного, а сразу пятерых себе хозяев, возжелавших ее приютить.

...И в одном сгустке света это был белый рыцарь, потерявший коня, который ходил по кругу и жаждал обрести хотя бы собаку. В волосах его приютилось белое перо, и сам был настолько невесом и тонок, что, казалось, вот-вот подхватит, закружит и унесет его лунарный ветер.

...И в другом сгустке света находился кентавр — высокий, статный, артистичный. Одетый во фрак, с приглаженными волосами, он водил смычком по виолончели, и та пела печаль. И в звуках ее он различал голос невидимой собаки, вторившей его мелодии далеким подлунным воем — той единственной собаки, могущей разделить его одиночество.

...И в третьем сгустке света на бескрайнем каменном поле — лежбище нуннов, пас сих нуннов обнаженный человек из рода люндей, имя коего — Нунночабан. И не имел он никакой одежды, но маску, изображавшую самого себя во сне, да изогнутый посох, коим направлял сны лежащих каменных чад. И, как всякому пастуху, ему необходима была собака, способная охранять нунные сны, не выпуская их за пределы лежбища.

...И в четвертом сгустке света в потайной пустынной комнате обитал скромный служитель пустынного маяка, схоронивший внутри себя великую жажду. Этот мог управлять ветрами, знал их всех поименно и не раз вскармливал Скворобьев, приходивших в мир единожды за сто одиннадцать тюленябрей. Звали его Борей.У него был прирученный им ветер, пустынный Дуир, верный хозяину, как собака. Но собаки, легкой и быстрой, как ветер, он не знал.

...И в пятом сгустке света жила женщина — хрупкая непознанная мечта, обрученная тайной имени своего, ждущая чьих-то дум о себе, как соизволения быть. Прядущая из волос своих ткань Подлунного Мира — гобелен о жизни и снах, содержавший тайные швы, соединявшие несоединимое. И ждала она собаку, как самое себя, как попутчицу, как советчицу, как ту, что укажет путь.

Имя ее сияло, как лунная дорожка на море, — Тая Серебрис.

И, отведав от каждого миру по капле, но не утолившись, Собака знала, что растет как на дрожжах, вбирая в себя всех пятерых хозяев, становясь единой собакой для оных. Ибо не люнди, не духи, не кто-либо еще захотели ее, а Сидящие-в-Колодце, — те, что зовутся еще Хранителями Отблесков.

Осознав вдруг, что мечта ее не здесь, не в Колодце, и ни в этом, и ни в том, и ни в едином из пяти хозяев не узнала она своего, Собака вмиг одичала и почти заскулила, обратясь вниз, со дна Колодезна к небу:

«Но ведь даже у Вселюбящей Собаки должен быть только один хозяин!»

И сразу померк свет пяти голубых пятен, будто и не было вовсе. И затем стало еще темнее, словно надвинулась тень снизу наверх, до самого дна. И увидела Собака пред собой на фоне круглого проема Колодезна темный неясный силуэт — большой, точно три дерева вместе сложимши, и не видно ни глаз, ни ушей, но сразу понятно — кто-то важный.

И был это некто именем Некто, и сказал он тихо, но значительно:

«Ты, Эуадодиа, легкокрылая Собака-Стрекоза, — теперь только так тебя узнают живущие По Ту Сторону. А жизнюки и те, кто по Эту Сторону, тебя и вовсе не найдут, как не находят боле снов, что вырвались на свободу. Здесь нет для тебя хозяев, сам ЗЮРС — и тот тебе не хозяин... Но, испив водицы потусторонней, ты узнала многое — смотри, не расплескай. Отныне ты мудрость будешь черпать в бездонных закромах тюленября, стоит лишь подумать о том, кого ты ищешь...»

Собака пыталась унюхать, кто сей надвисший над миром, но тот, закутанный в скорлупки разных миров, спрятан был глубоко. Лишь голос его гудел, как высоковольтная вышка.

«Он не далеко, не близко, но по обе стороны Тюленября, и уже стоит в преддверии сего царства, лишенного ядра и начинки. Но он зрит, не зная, и идет, следуя снам, как тот, кто помыкает фигурами своей пригрезившейся игры. И он есть Никто, твой чаемый хозяин, ибо только с ним ты обретешь постоянство, как та, что, подобно ему, живет по Ту и по Эту Стороны тюленября...»

Тень еще немного выросла и вдруг замаячила, ослабевая.

Где-то уже нарождался янтарный Оуних.

«Ищи его, Эуадодиа, — зашуршал Некто. — Обретя хозяина, веди его сюда, к Колодцу, ибо только он способен, не пролив ни капли, окропить Дерево И. Ибо только он, приручив тебя навек, даст тебе полную свободу, даст тебе самое себя, даст тебе твое отражение, как истинное лицо. Поверь, каждый из нас является лишь чьим-то отражением, во веки вечные прозябая на дне Колодца...»

(К слову, Колодец сей представший был не вполне себе колодец, а межтюленябревая ипостась Пса-Камня, его отзеркаленный связной, также как и Некто — лишь межтюленябревая ипостась другого сопутника, но об этом кухнарь деликатно смолчит…)

Тут послышалось совиное уханье, и тень двинулась в сторону — и то ли Луна так осветила, то ли Оуних уже был на подходе — но промелькнул частично на секунду лик надвисшего над миром, и Собака то ли узнала его, то ли просто подумала, что сие возможно, хотя и не отважилась бы прямо в этом признаться...

Но все же — тот ли он самый, бытующий всегда на краю, в непреклонном исполинском стоянии?..

Да нет... Или все ж таки?..

Неужели — ЗЮРС?

Или, может, его отражение?

Но ответить на это уж было некому. Тень отступила. И, мало-помалу, воцарился Оуних.

А Собака, так и простоявшая над Колодезным отверстием, огляделась вокруг и обнаружила себя на земле, хотя и видела все уже не так, как раньше. Деревья казались сотканными из нитей, трава — светящейся и неощутимой, небо и камни — переливчатыми, как павлинье перо. И все потеряло твердость и однозначность, и сама себя она чувствовала иначе — как перо на ветру и сам ветер, слитые в одно существо. Краем глаза заметила Собака справа от себя, да и слева что-то наподобие краев прозрачной накидки. Покрутила головой и вдруг поняла — это ж ее собственные уши! Опустила глаза, кои тут же наткнулись на лапу — прозрачную, как глаз Лкувэдуксля. И постигла Собака, что вернуться обратно в Царство Зверей она уж не сможет, что она не принадлежит больше этому миру, а скорее снам. Ибо теперь она не то, чем была когда-то, не Вселюбящая Собака, но названная Эуадодиа, скрытая ото всех.

Собака потянулась, как после сладкого сна, повела вокруг носом — утро, спелое утро, да и только, после чего, вздумав уже пойти куда-либо, ощутила вдруг, как лапы ее и тело отрываются от земли...




(далее - Шщяр 1081 http://www.proza.ru/2018/10/19/1706)

(предыдущие Шщяры - Шщяр 898, Шщяр 466, Шщяр 1102, "Феноменов" , Шщяр 472, Шщяр 1088, Шщяр 474, Шщяр 1083, Шщяр 74, Шщяр 476, "О легкокрылой, удивительной Собаке-Стрекозе" http://www.proza.ru/2018/10/16/1589)

(начало сошщярия 1 - http://www.proza.ru/2009/09/30/549
начало сошщярия 2 - http://www.proza.ru/2018/08/03/1022
начало сошщярия 3 - http://www.proza.ru/2018/08/27/885
начало сошщярия 4 - http://www.proza.ru/2018/10/06/1225)