Хромовые сапоги

                ХРОМОВЫЕ САПОГИ

     Я знал, что у отца есть две мечты. Конечно, он мне не говорил, что вот у меня две мечты: первая – такая-то, вторая – такая-то, и если они сбудутся, я буду счастлив. Только я всё понимал, засыпая, и, с трудом борясь со сном, я много раз слышал, как отец говорил с матерью о каком-то СТЗ-НАТИ, на гусеничном ходу и у которого есть кабина… Я понимал, что речь идёт о тракторе, и, будучи впечатлительным, я тут же начинал воображать, что этот трактор похож на ЧТЗ, такой же большой и могучий, и у него вместо руля только рычаги, как у танка, и он легко поворачивается вокруг себя, и фрицы не успевают зарядить пушку, как он уже развернулся и помчался на них, и раздавил пушку, а сам остался целый… И в начинавшемся сне, СТЗ – НАТИ был грозным танком, а не трактором, который тянет за собой плуг или сеялку. И сделав усилие, отгонял сон и снова видел чёрное мягкое, кожаное сиденье поперёк широкой машины, наверное, такое же будет и у НАТИ, хорошо бы! И вновь, засыпая, я переносил фантазию в глубину сна, где уже сам был трактористом… Хорошо сидеть на этом замечательном сиденье и править такой тяжёлой и сильной машиной!
     Назавтра возобновлялись разговоры матери с отцом:
-Вчера в райкоме распределялись новые трактора. На наш колхоз, похоже, выделили два… А как решит председатель?...Тебе бы, вроде, полагается в первую очередь, как инвалиду войны, да кто знает? Вы все там инвалиды войны…
     Мать была секретарём парторганизации в колхозе, и её все уважали, потому что она не крадёт, а живёт, как все мы, в общем, справедливая, и Федя – мужик хороший. Я сам это слышал перед кино, когда мужики в избе-читальне курили махру, а бабы грызли семечки в кулак.
     Отец получил СТЗ – НАТИ, и это был праздник для всех нас. Трактор не походил на ЧТЗ, он был ещё лучше: у него и в самом деле была кабина, как у машины! И холодный ветер зимой не мог пробраться туда, и когда отец работал на снегозадержании, он сидел не на ветру, и мог даже не надевать свой тёплый полушубок, можно было работать даже в ватнике.
     О второй мечте я узнал ещё раньше, и тоже хотел, чтобы она сбылась, как можно скорее. Отец мечтал о хромовых сапогах. В селе редко у кого были такие, мужики все ходили в кирзовых сапогах, у которых вечно отваливалась подошва. Отец даже достал где-то, наверное, её сделали в МТС, железную лапу, и сам ремонтировал сапоги, прибивая подошву обратно на место железными гвоздиками. Тут главное было, чтобы гвоздики хорошо загнулись и не кололи ногу при ходьбе. Я тоже научился это делать, - всё надо уметь самому!
     А хромовые сапоги – другое дело. Они – на выход! Их можно носить только по праздникам, или когда идёшь в кино.
     Я не запомнил, как мы собирались сделать сапоги отцу, можно было заказать, чтобы сшили, но в селе не было такого мастера, который мог бы сшить их, да и никакого не было, мужики сами чинили свою обувь. Значит, их купили. Должно быть, летом на базаре в Энгельсе, где же ещё? А я не знал, поскольку летом жил у деда в Саратове.
     Весь шик новых сапог я смог оценить только осенью, когда зябь уже кончили пахать, до снегозадержания было ещё далеко, даже трактора пока не ремонтировали в МТС, и отец бывал дома по нескольку дней.
     Отец заправил в них брюки, собрал сапоги гармошкой. Они изумительно блестели под стоваттной лампочкой, бросая ослепительные блики на несколько потускневшую от языков пламени, недавно побелённую, печь и на стены! Шик, блеск, красота! Мать набросила на плечи свою оренбургскую пуховую шаль. Они были красивы в своих нарядах, они и так были очень красивы, оба черноволосые, отец похожий на Николая Крючкова из кинофильма «Трактористы», мать на Клавдию Шульженко, она даже чуть-чуть подкрасила губы:
-Вы как женихи и невеста!
Они засмеялись. Отцу было тридцать пять, матери – тридцать один. И они любили друг друга.