Освободитель часть 3 глава 15

Процесс
26 марта полковник Дворжицкий пришёл на заседание суда над «первомартовцами». После ареста Михаила Фроленко он передал материалы следствия генералу Комарову и больше в расследовании не участвовал.
- Хочу своими глазами увидеть, как осудят убийц Государя! - признался Андриан Иванович сидящему рядом в зале заседаний капитану Коху.
- Тем более, что мы, - подчеркнул он, - без лишней скромности можно сказать, немало сделали для их поимки!
Вся страна следила за самым громким в России гласным политическим процессом. Лидер «Народной воли» Андрей Желябов отказался от адвоката.   Обвинитель Николай Муравьёв сказал:
- Идеи народовольцев это система цареубийства, теория кровопролития, учение резни, а социализм есть чуждое России западное изобретение и историческая беда Запада.
Желябов рассказал, как он и его товарищи революционизировались. Ответственность за это он возложил на самодержавие:
- Русские народовольцы не всегда действовали метательными снарядами, в нашей деятельности была юность, розовая, мечтательная, и если она прошла, то не мы тому виной.
- Не сваливайте вину на других! - перебил судья Фукс.
- Итак, мы, переиспытав разные способы действовать на пользу народа, в начале семидесятых годов избрали одно из средств, именно положение рабочего человека, с целью мирной пропаганды социалистических идей. Движение крайне безобидное по средствам своим.
- И чем оно кончилось?
- Оно разбивалось о многочисленные преграды, которые встретило в лице тюрем и ссылок. Движение бескровное, отвергавшее насилие, не революционное, а мирное, было подавлено. Когда самодержавие подавило мирную деятельность, оно не оставило народовольцам иного выхода, кроме как рассечь гордиев узел и перейти к насилию, задумать государственный переворот.
У остальных обвиняемых были защитники, которые всячески подчёркивали смягчающие обстоятельства деятельности террористов. Процесс затягивался, хотя вина обвиняемых была ясна всем.
- Андриан Иванович! - услышал он за спиной, когда заседание первого дня закончилось зрители потянулись к выходу из здания суда.
Полицмейстер оглянулся. За спиной стояла Варвара Шебеко.
- Добрый день! - поклонился он галантно. - Вы что-то хотели?
- Одна дама, - сказала она, приблизившись к нему вплотную, - интересы которой я представляю, желает встретиться с вами завтра в десять часов.
Шебеко назвала известный ему адрес местожительства этой дамы.
- Она та, о которой я подумал? Передайте, что приду.

Сыщик
По приезду в Москву министр двора Александр Адлерберг сообщил Государю о взрыве на железной дороге:
- Четвёртый вагон свитского поезда превратился в мармелад! Паровоз успел проскочить, а шедшие за ним два багажных вагона повалились на бок. Прочие вагоны от толчка сошли с рельсов, но остались неповреждёнными.
- Фрукты везли в четвёртом  вагоне свитского поезда…. - догадался царь. - Мой вагон в императорском поезде был также четвёртым. 
- Они знали порядок следования поездов, и секретный номер вагона! - ахнул Адлерберг. - Кто-то осведомлённый заблаговременно предупреждает террористов обо всём. 
- Что хотят от меня эти негодяи? - вскрикнул царь. - Что травят они меня, как дикого зверя? Нужно оперативно расследовать это происшествие и выйти на след преступников.
- Для этого нужен хороший следователь…
- У вас есть такой на примете? - спросил царь.
- Да, - ответил он. - Недавно полицейский полковник Андриан Иванович Дворжицкий прославился распутыванием дала убийства купца Власова.
- Расскажите подробнее!
Из рассказа Адлерберга он понял ход расследования. 30 мая 1879 года маляр Краснов, красивший наружную стену дома № 14 по Гродненскому переулку Петербурга, заметил через окно квартиры на третьем этаже окровавленный труп женщины.
- Царица небесная! - он едва не выпал из подвесной люльки.
Краснов немедленно сообщил в полицию.
- Жильца энтой квартиры надворного советника Власова и кухарку Семенидову я последний раз видел 25 мая, - показал на допросе дворник. 
При открытии квартиры Власов и Семенидова были найдены зарезанными острым режущим орудием, нанёсшим глубокие зияющие раны.
- Масса круглых кровяных пятен на полу, - доложили они начальству. - Идущих по направлению к разным хранилищам денег и документов у погибшего, к умывальнику и к выходной двери, указывает, что убийца ранен.
Полковник Дворжицкий был в прошлом году назначен на должность полицеймейстера Первого отделения. Он опросил его знакомых. 
- Власов питался скудно, в день на двадцать копеек. Требовал, чтобы половой подавал ему вчерашней гречки, она стоила совсем уж гроши. Днём он ходил по дому в затрапезном, сто раз чиненом халате, ведь никто не видит! - сообщил дворник. - Экипаж его был уникальным, задние колёса на резиновом ходу, а передние обычные, кучер и так поездит...
Дворжицкий проанализировал все сведения и спросил следователя:
- А каков мотив убийства?
- Кровяные пятна на пустом портфеле Власова, в котором хранились разные бумаги и четырнадцать тысяч рублей процентными бумагами, освещают и самый мотив убийства.
Полицмейстер согласился с выводом и велел опросить всех возможных свидетелей, находившихся в день преступления поблизости.
- Ночью 25 мая в аптеку Фридлендера у Каменного моста пришёл бледный и ослабевший от потери крови гвардейский офицер, - вскоре появились первые результаты расследования. - Он попросил перевязать глубокую рану на ладони правой руки с повреждением артерии.
- Проверить всех офицеров на предмет ранения руки! - велел полковник.
Подчинённые бросились выполнять поручение и оперативно выяснили:
- Утром 26 мая прапорщик Карл Ландсберг заявил командиру лейб-гвардии сапёрного батальона, что получил телеграмму о внезапной болезни матери и должен немедленно уехать в Шавельский уезд Ковенской губернии.
- А остальные офицеры имеют свежие травмы руки?
- Нет! - уверенно заверил следователь. - Командиры частей провели смотр личного состава и убедились, что таковых не имеется.
- Значит нужно выехать за Лансбергом и проверить наличие у него раны на месте! - распорядился Адриан Иванович.
- А ежели имеются?
- Конвоировать его в батальон, где я с ним поговорю!
По осмотру, произведённому в Шавлях 6 июня, у прапорщика сверх поперечной раны на ладони правой руки найдены были два свежих рубца от резаных ран на левой руке, происшедшие, по его объяснению, от неосторожного вставления сабли в ножны и от царапания кошки.
- Ох, кошка видно была большая… - усмехнулся следователь.
9 июня Ландсберга доставили по месту его службы, и Дворжицкий с разрешения командира батальона приехал в казарму гвардейцев.
- Прапорщик, - подумал он, ожидая прихода офицера, - личность непростая…
Полковник помнил о нашумевшем случае, случившимся пару лет назад. Удалённый из дому богатым помещиком, имевшим основание ревновать к нему жену, мать двоих детей, прапорщик был, однажды застигнут оскорблённым мужем в спальне под кроватью, куда спрятался.
- Извлечённый оттуда, - усмехнулся полицейский своим воспоминаниям, - побитый рукояткой револьвера и при этом легко раненный в ладонь руки, был, вытолкнут на улицу в холодную ноябрьскую ночь в костюме, носимом дикарями с архипелагов Тихого океана.
Испуганная жена побежала к соседям и, подняв чрезвычайную тревогу, требовала призыва полиции, рассказывая, что муж убил неосмотрительного Дон-Жуана во время ссоры за картами. При первом допросе Ландсберг поразил судебного следователя просьбой отдать ему вынутую из руки пулю для ношения её в виде брелока.
- Злополучный муж никак не мог понять, за что его обвиняют, - усмехнулся Адриан Иванович. - Блестящая красавица-жена, с ангельским выражением лица и белокурыми пышными волосами, осыпанными бриллиантовой пудрой, доказывала, что покушение на убийство было заранее предумышленно. О добром муже она выражалась с ненавистью.
На замечание следователя, что ей следует помнить, что она говорила об отце своих детей, которому грозят каторжные работы, ответила:
- Да разве у нас каторжные работы? Конверты клеят, какая это каторга?
Полицмейстер сидел в курилке офицерского клуба, туда зашёл высокий, красивый офицер.. Вначале прапорщик настороженно отнёсся к визиту полицмейстера, но потом разговорился:
- С первого дня поступления на военную службу меня каждый день приучали владеть ружьём и револьвером и обучали сапёрным работам. Разным способам, пользуясь прикрытием из земли, камня и железа, уничтожить большее число неприятелей. Вскоре по прибытии в Петербург, благодаря общительному характеру, связям, воспитанию и положению, я познакомился с лучшими домами столицы, где принимали очень охотно.
- Светская жизнь, наверное, - предположил он, - требует много денег!
- Жизнь в кругу, в котором я вращался, - вздохнул прапорщик, - влекла большие издержки: нужно иметь прилично отделанную квартиру, бывать в первых рядах оперы, одеваться у первого портного и принимать у себя. На это не хватало небольших средств, которыми я располагал.
- Можно было жениться на богатой невесте…
- Бывая в доме одного генерала с высоким положением и историческим именем, - согласился Ландсберг, - я полюбил одну из его дочерей и, рассчитывая на её взаимность, стал помышлять о браке с ней.
- Но для периода ухаживания вам нужны были деньги? - Дворжицкий спросил его напрямую.
- Да! - вскрикнул офицер. - Я не мог в их глазах выглядеть нищим! Никак не мог…
- Вы одалживали средства у Власова? - поинтересовался полковник. 
Ландсберг без сил уронил голову на лежащие на столе руки и зарыдал:
- Брал!
Он объяснил, что для покрытия непредвиденных расходов, ввиду ожидаемого принятия его предложения, должен был сделать крупный заём у знакомого Власова.
- Сильно меня, несмотря на крутой нрав и скупость, любившего и гордившегося мной! - заверил прапорщик. - Он дал денег.
Пять тысяч рублей, полученные от заклада билетов, взятых у Власова, были истрачены быстро, а вопрос о возможности принятия предложения родителями нравившейся ему девушки затягивался и осложнялся.
- Срок возвращения билетов наступил 25 мая… - напомнил он. - Прошу непременно быть в этот день!
Власов с симпатией относился к Лансбергу, и когда тот надумал выгодно жениться, пообещал устроить ему к венчанию неожиданность:
- Сюрпризец, какого ты и не ожидаешь!
Гвардеец понял старика в том смысле, что тот решил погубить его карьеру и расстроить бракосочетание, прислав родителям невесты долговые расписки Лансберга. Он знал, что Власов умеет быть добрым, ласковым и гостеприимным, но сумеет быть и злым, если его доверие будет обмануто.
- Ростовщик может поднять шум, - мучился блестящий гвардейский офицер, - написать командиру батальона и разгласить, что я старался казаться богатым с матримониальными целями.
У него явилась крамольная мысль убить Власова и похитить расписку. Накануне, рука сидевшего у Власова Ландсберга не поднялась на него.
- Завтра погибнет и служба, и надежда на брак… - он не спал всю ночь и принял решение.
На другой день вечером нужно было идти к Власову и притом с билетами. Ландсберг стал доказывать себе, что если он убивал в походе людей, которые не сделали ему никакого зла, то, как не убить человека, существование которого грозит всей его жизни?!
- 25 мая я с утра я всё это обдумывал, - Ландсберг его уже не слышал, споря со своей совестью, - дабы убедить себя в правильности и безупречности задуманного преступления.
Он пошёл к Власову, взяв с собой складной нож и револьвер, чтобы в случае малейшего скандала пустить себе пулю в лоб. Офицер явился к кредитору, и для того, чтобы беспрепятственно совершить убийство и похитить свою расписку послал Семенидову за слабительным лимонадом.
- Я полоснул Власова бритвой по горлу, - признался он. - А затем, когда она вернулась, зарезал, подойдя сзади, и её... 
Зарезав Власова и Семенидову и положив последней под голову подушку, чтобы в нижнюю квартиру не просочилась кровь, обильно вытекшая из раны, Ландсберг вынул из портфеля расписку и пачку банковых билетов, которые взял себе.
- Сделав раз преступление, - заявил он, - глупо было бы не воспользоваться всеми его плодами…
Образ светской жизни подготовили его к убеждению, что в задуманном им преступлении нет ничего плохого. Ландсберг заявил следователю:
- Я имел право убить его как обыкновенного неприятеля! Которых убивал на войне.
Полиция накануне обнаружила среди бумаг покойного адресованное Лансбергу письмо, в котором Власов желал ему всяческого благополучия, и к которому прилагал расписки своего протеже. Это и был сюрпризец, который добряк приготовил для своего молодого друга.
- Кроме того, - добавил Дворжицкий, показав его убийце, - духовное завещание ростовщика содержало распоряжение о посмертной передаче вам всего имущества Власова...
- Я поторопился с убийством… - схватился за голову прапорщик.
Он осуждающе посмотрел на бледного преступника и вышел.
- Сознался! - сказал полицмейстер толпившихся за дверью офицерам. 
При аресте товарищи оставили однополчанина в комнате наедине с заряженным револьвером, но Лансберг предпочёл самоубийству двадцатипятилетнюю каторгу. После громкого дела Дворжицкий обратил на себя внимание императора и возглавил дворцовую охрану.

 

продолжение http://www.proza.ru/2018/10/21/1392