Ассоциативный ряд

Украина всё ещё находится в интересном положении. Как женщина. Того и гляди родит. Кого – не понятно. Так что не будем рассуждать на эту тему раньше срока
      Ну, а теперь по порядку, то бишь по алфавиту. И не очень.

Англия – ханжа. Была ханжой, ханжой осталась и пребудет ею во веки веков – аминь!

Австралия. Что-то ничего, кроме австралопитеков, в голову не приходит. Да и ещё - сумчатые кенгуру.

С детства для меня самыми крошечными государствами на белом свете являлись: Андорра (так называемый налоговый рай), Сан-Марино и Монако. Плотность населения в Монако составляет почти 19 тысяч человек на квадратный километр, и по этому показателю Монако занимает первое место в мире. А что вы хотите, если при площади 2 квадратных километра, численность населения не превышает 38 тысяч человек. На головах сидят друг у друга люди или на плечах, что в принципе одно и то же.
     Ватикан я государством не считал и не считаю, дипотношения с ним устанавливать отказываюсь – ну какое это государство? Фикция.
     Ну, а если его всё-таки считать государством, тогда оно должно быть провозглашено самым милитаризованной страной в мире: из 557 граждан этой комнатной страны 101 являются военными, состоящими на действительной воинской службе, что составляет ни много ни мало 18 % населения и более чем в три раза перекрывает аналогичный показатель второй по милитаризации страны мира — Северной Кореи (4,9 %).

Беларусь Александрина Батьковна.
     "Александрина, теперь пришла зима. Александрина, шукаю я дома. Александрина, ты с песнею цвела. Александрина, якою ты была". Песня моей молодости - божественные "Песняры" и  незабываемая перекличка со столь же любимой "Муромской дорожкой"…

Болгария. Я её знаю с социалистических времён. Воспоминания добрые, тёплые, как спелые персики, которые мы собирали в необъятном по красоте саду. Деревья строгими линиями тянулись до горизонта. Конца-краю не было видно саду. Работали на совесть. Собирали – и складывали в ящики.
     В гостиницу (курорт назывался "Слынчев бряг") привезли два ведра персиков и ели с Таней несколько дней. Вкусные персики. Не такие, правда, сладкие как те, что росли у бабушки Тони в Ашхабаде, но тоже ничего. Теперь от этих садов остались разве что мои воспоминанья.

Босния и Герцеговина. Последняя ассоциируется со знаменитыми сталинскими папиросами Герцеговина–Флор, ну, а Босния – ни с чем. Она тут с боку припёка.

Бразилия. Жоржи Амаду – "Пастыри ночи", кофе, Пеле. Наблюдал его по телику на двух чемпионатах мира и один раз воочию – в Москве. Слава его всамделишная, не напускная. Футболист он от Бога. Равных нет. И не предвидится.

Гаити. Страна тонтон-макутов и Дювалье, героев знаменитого романа Грэма Грина "Комедианты", популярного в годы моей молодости.
     А сегодня – кто помнит о тонтон-макутах, Дювалье-отце, сыне и святом внуке? Кто читает Грэма Грина?
     Никто. Даже я.

Германия. Когда развалился Советский Союз, евреи уезжать из Туркмении не спешили и терпеливо стояли в очереди, чтобы укатить в Германию. Я, наезжая в Ашхабад, спрашивал у бывших приятелей, долго ли ждать? – "Два или три года", - говорили они. – А может лучше в Израиль? – щедро предлагал я им то, чем совершенно не владел. - "Нет". – Но почему? – "По кочану!" – отвечали они.
     Веская, конечно, причина – "кочан", даже фамилия у некоторых из них такая. У Лёнькиного друга, например. Пусть едут.
     Многих, утверждают, неудержимо тянет заглянуть в бездонную пропасть, жерло вулкана, газовую камеру, взять в руки оголённый провод…
     Ну-ну.

А Гибралтар – страна? или не страна?.. Если страна, то явно комнатная, а если нет, то и писать не о чем.

Гондурас. Вряд ли кого-либо сегодня волнует Гондурас, и потому не будем рассуждать на эту тему. И анекдоты ворошить не будем, и кинокартину "Афоня" пересматривать не станем. Зачем? Дело прошлое.

Гренада – островное государство в Карибском море. Но запомнил-то я это название, благодаря песне на слова Михаила Светлова, и текст этот в полной мере отражал тот большевистский угар, каким была отравлена вся прогрессивная часть некогда российской империи. Романтическая придурь со временем выветрилась, автор спился, а задушевная песня осталась – на память нам об этом идиотизме. И кому, собственно говоря, теперь интересно, что Гренада не имеет никакого отношения к Испании, одна из провинций коей именуется иначе: Гранада? Безграмотность творцов, воспевавших переворот, характерная черта любой бучи боевой и кипучей.

Греция – любимая мною страна. Одна из двух. Какая вторая говорить не стану – сами догадаетесь.
     А полюбил я Элладу за её досточтимое прошлое, прекрасное от альфы до самой омеги. Ни одной лишней буковки – все в строку. И как оно, это прошлое, не похоже на сегодняшний день!

Грузия для меня – это Данелия с того самого дня, когда в 1968 году на экраны страны вышел фильм "Не горюй". Увы, Грузия не соответствовала этому художественному образу ни тогда – в советские времена (проверял несколько раз), ни, тем более, сейчас. Печально, но факт.

Джерси, Джибути, Доминика, Доминиканская Республика – ехать, чтобы разобраться, чем они отличаются друг от друга, ей богу, не хочется! Не поеду.

Египет - пирамидальный, как кипарис, но и туда почему-то не тянет. Разве что заглянуть сфинксу в пираминдальные очи? Да посетовать по поводу сифилитически продавленного носа?

Израиль, мёртвая страна, мертвее некуда. Там даже море убито наповал непонятно кем. Арабами, наверное. Или Путиным. Отметка: – (минус, если кто не понял) 430 метров, ниже уровня мирового океана, и свободное падение продолжается – со скоростью 1 м в год. Сточная яма, грязь из которой черпают аптекари.
     "Израил" – ангел смерти у мусульман. Государство с подобным названием возникло для устрашения соседей. Так, по крайней мере, утверждали мои многочисленные знакомые – почитатели ислама.

Иран. Пряные персидские сказки, 1000 и 1 ночь в академическом издании с суперобложкой и великолепными иллюстрациями.
     В Туркмении всех азербайджанцев называли "персюками", хотя персы были шиитами в отличие от азеров и говорили на фарси вместо тюркской группы языков. Почему "персюки" - не понятно.

Италия. 1990 год. Неаполь времён Марадоны. Нас два раза, совершая своенравное круголя, провезли мимо виллы, в которой он жил. Когда гид попытался было в третий раз выполнить этот незатейливый манёвр, мы возроптали. И тогда наш юркий автобус выскочил на загородное шоссе. Слева Неаполитанский залив, справа выцветшие от зноя холмики, а вдоль дороги, на обочине, бампер к бамперу стояли сотни машин с заклеенными газетами окнами.
     - В чём дело? – спросили мы у гида, хорошо говорившего по-русски, и он ответил: "В Италии дефицит жилых помещений. Народ живёт скученно, большими семьями. Вот и выбирается молодёжь за город, чтобы заняться любовью". – А что, - помнится, спросил я, - на лоне природы нельзя? на берегу моря? на холмиках? в виду Везувия? – "Нельзя, - ответил гид, - частная собственность, – и обвёл рукою окрестности. – Пое…ся негде", - дословное его резюме.

На букву "л" всё какое-то маленькое, как могила (метр – туда, два метра – сюда), крошечное – и Лихтенштейн, и Люксембург, и Лесото, и Либерия, и Латвия, и Литва. Не нравятся мне мелкие страны – это всё равно, что в деревне жить вдали от большого города. Или в большом городе, но вдали от деревни.

Маврикий. В детстве, когда я увлекался коллекционированием марок, среди филателистов ходили слухи о раритетной и потому очень дорогой марке – легендарном "чёрном Маврикии". Сегодня я сведений об этом насквозь почтовом продукте не нашёл, зато во всю обсуждаются две другие марки Маврикия – оранжевого цвета номиналом 1 цент и синего цвета номиналом 2 цента. Иногда их именуют "голубой Маврикий" и "Маврикий красный". ЛГБТ-сообщество какое-то, а не марки!
     Оба почтовых изделия с профилем незабвенной королевы Елизаветы. Впрочем, она до сих пор жива и всё ещё огрызается. Стоимости марок фантастические и превышают миллионные отметки в долларовом исчислении.

Македония. Судорожный всхлип, а не страна. А ведь какое царство-государство было у Александра-Дефлоратора древности! Всё растащили ушлые диадохи, дошлые царьки, сиречь опостылевшие олигархи.

Дивы для Мальдивы. А больше ничего на ум нейдёт… Хотя…
     Мальдивы, утверждают, самое низко расположенное государство на белом свете: атолловые острова лишь ненамного возвышаются над уровнем океана. Самая высокая точка архипелага составляет 2 с половиной метра.

Тяжело голландцу в Нидерландах, тянет, знаете ли, на родину, тоска гложет, ностальгия замучила…
     А если серьёзно, то сам чёрт не разберёт, в каком случае эту страну следует называть Нидерландами, а в каком – Голландией. А Пётр Первый, который где-то что-то напутал, здесь не причём - просто сказывается русская привычка переименовывать страны на свой, понятный только нам лад, как Китай, например, который вообще-то Чайный дальше некуда.
     Ерундистика-эквилибристика…
     Понапридумывали… понасочиняли…

Польша. Ах, какие фильмы выпускала Польша в прежние годы! Они были лучшими в социалистическом содружестве. Я с детских лет знал имена польских режиссёров Мунка, Кавалеровича, Вайды, артистов Збышека Цибульского и Даниэля Ольбрыхского, артисток Люцину Виницкую и Беату Тышкевич. Поразительно, но факт, что такой фильм, как "Рукопись найденная в Сарагосе", неоднократно крутили на местном телевидении на двух языках. Я любил смотреть его на туркменском языке – это было что-то!..
     Боже мой! Боже мой! ну были же адекватные люди в этой стране, да видно постигла их участь нелепых динозавров…

Сирия. Когда меня за долгий и плодотворный труд выперли из Туркмеглавэнерго, я нашёл пристанище в республиканском коммерческом центре, где был одним из руководителей, пока его, центр, самостийные власти в лице будущего Туркменбаши не прижали к ногтю. И так как это было на заре возрождения капитализма, к нам приезжали по обмену опытом многочисленные джентльмены удачи. Некоторые из них впоследствии стали известными российскими (и не только) олигархами и политиками. Прибыли и два сирийца, давным-давно живущие в Сингапуре. С восторгом рассказывали они об этом комнатном государстве. "Волшебная страна, - утверждали они, - ска-зоч-на-я!" – Неужели лучше Сирии? – спросил я у них. – "Ни какого сравнения!" – заявил один. "Земля и небо!" – воскликнул второй. – А хотите ли вы, чтобы Сирия стала такой же? – подначивал я неверных сирийцев. – "Больше всего на свете!" – в унисон заявили оба.
     Я каждый раз вспоминаю эту историю, слушая новости из этой так и не ставшей легендарной страны.

Россия. В 1993 году я наконец-то понял, что всему русскому в Туркмении приходит конец и переехал в Москву. Прописаться в столице в те времена было невозможно, и потому я зарегистрировался в маленьком городе Тверской (в те годы Калининской) области. Там же получил российское гражданство – так быстро, что принял участие в декабрьских выборах в Думу. Всё это было проделано мною без каких-либо напрягов и денежных вливаний – свет оказался не без добрых людей.
     На следующий год, обустроившись в России, попытался было по накатанной схеме переместить к себе поближе старшего сына, но столкнулся с неразрешимой казалось бы трудностью: прежде, чем прописать, его полагалось поставить на воинский учёт, что было невозможно без регистрации в паспорте. Возник, казалось бы, замкнутый круг.  Мы мотались с Димкой по Калининской области из паспортного стола в военкомат, находившиеся в разных городах. Наконец, я обратился к паспортисткам стола с пламенной речью. Они слушали меня, опустив глаза. Потом одна из женщин, вдруг, улыбнулась и сказала: "Покажите мне вашего сына". Я позвал Димку, ожидавшего развязку, сидя в машине. Димка вошёл в кабинет. Улыбчивая женщина посмотрела на него и заявила, что у неё дочь на выданье, и она с удовольствием выдала бы её за моего сына.
     И подвела итог: "Если мы таких привечать не будет, то всем нам грош цена".
     И понял я, что сделал правильный выбор: русские должны жить в России. Это наша страна.

Первым, кто приходит на ум, когда слышу название Соединённых Штатов Америки, - это Сэлинджер, и не только потому, что он писатель, каких по пальцам сосчитать, но и оттого, что подобно Кёппену, Рембо, нашему Ветлугину, в одночасье бросил заниматься художественным промыслом. Как говорится, завязал с литературой раз и навсегда, хотя покончить с ней гораздо труднее, чем с алкоголем и наркотой. Нет страшнее напасти.

Туркмения. С этой страной связано столько ассоциаций, что я даже начинать не хочу заглядывать в минувшие дни – боюсь, не остановлюсь.
     Окликну прошлое, как женщину чужую, и в погребальных сполохах огня увижу в откровении иную былую жизнь и прежнего меня. Иная жизнь - безгрешна и безбожна, по-детски непричастна и светла. Преображение коснулось осторожно надышенной поверхности стекла.

Турция, Стамбул. Церковь св. Софии, превращённая в музей. Голубей видимо-невидимо, как мусора под ногами - ступить некуда. Шустрый мальчонка продаёт носки. В упаковке 20 пар. Стоимость 1 доллар. Чувствую подвох, тем не менее, купил.
     Принёс на корабль называемый "Тарас Шевченко". Позвал ребят в каюту. Распаковал…
     Хохотали до слёз: ни одного парного носка. И все – рваные.

И опять Украина. Был много раз – и до того, и после. А в первый раз приехал ранней осенью 1972 года на семинар по электроснабжению городов и посёлков городского типа. Поселили меня в кемпинге, находившемся в конце бульвара имени Шевченко. Ранняя осень, отдельный домик, зелёная травка, на которой, словно подкладывал кто-то, каждое утро вырастали красивые белые грибы. Почему-то именно они приходят на память всякий раз, когда слышу название "Украина", о которой мог бы рассказать много, очень много, да, в общем-то, не к чему – ничего в судьбе этой страны подобные откровения уже не изменят.

Франция. Я почему-то считал, что Доширак это изобретение французов, хотя какой фаст фуд могут придумать французы? У них сплошной эксклюзив: лягушачьи лапки ("вустрицы") и крылышки летучих мышек.

Хорватия. Странно, что на "х" только одна страна. Очень странно. Такая хорошая буква…

Чехия. Олимпийские игры в Саппоро. 1972 год. Матч СССР – Чехословакия. Встреча, которая определяла олимпийского чемпиона…
     Идёт третий период, чехи проигрывают вдрызг 1:4. И тогда Недомански, остановившись напротив нашей скамейки, демонстративно, щелчком а ля Анатолий Фирсов, расстреливает наших хоккеистов.
      "Фас!" – говорит Тарасов – и наши игроки при всём честном народе бьют ему морду. А потом ещё и золотые медали выигрывают. В общем, полный восторг, проще говоря, счастье - знай наших!
     Я это видел собственными глазами и выдумывать не стану. Так было.

Прибалтийские пуговки на ширинке Европы. Я слышал: собираются врезать молнию.
     Прибалтику знаю хорошо – лучше Литву и Латвию, хуже – Эстонию. А в первый раз я пересёк её на туристическом автобусе, едучи из Ленинграда: Ивангород, Нарва, Кохтла-Ярве…
     Ухоженные поля…
     По традиции все валуны и камни, собранные окрест живописной горкой насыпаны посерёдке поля в древесной опушке, чтобы можно было посидеть в тени… -
     и, вдруг, видим - муж пашет на жене: запряг её в соху и, как ни в чём не бывало, бредут они по краю поля. Землеустроители.
     Стоял июнь – не время для пахоты, тем не менее, вся это я видел воочию и даже фоткнул, но – против солнца, золотая пыль на стекле, скорость движения, выдержка 1 к 30 на объективе примитивной "Смены-8" (только-только учился фотографировать)…
     Кадр получился нерезким, расплывчатым и после проявления плёнки я его ликвидировал. Как класс.
     Шёл 1974 год.

Помню, как самый честный человек на Земле впервые закричал непотребным дискантом на весь оцепеневший белый свет: "Ямайка!" А ещё помню, как Аргентина нанесла ей невосполнимое поражение, обыграв со счётом 6:0. "Теннисная баранка" – по образному выражению незабвенного Николая Озерова.

Япония. Два любимых писателя - Акутагава Рюноскэ и Абэ Кобо.
     Единственная страна в Юго-Восточной Азии, куда я хотел бы поехать, да вот не довелось. Жаль.