Анафема

Обрядность  как  замысел  магнетического  наслаждения  присуща  всем  без исключения  социальным  группировкам  относительно  или  полностью  закрытого типа.
Направленная  в  первую  очередь  на  верхний  уровень  иерархии  некой  секты, сообщества  или  иного  социума,  она  являет  собой  энергетический  поток внимания,  улавливаемого  этим  уровнем  для  созидательной  энергетики самолюбования  и  эксгибиционистского  счастья,  что  и  лежит  в  основе мотивации  регулирования  структурой  группы,  независимо  от  конечного результата  и  замысла  вообще,  так  как  здесь  сама  суть  процесса  есть  сам процесс  и  его  атрибутика.
Относительно  менее  яркие  обрядные  зарисовки  впечатаны  в  каноны традиционных  религий,  так  как  там  сам  факт  традиции  уже  является энергетическим  драйвером  для  адептов,  поэтому  в  этом  случае  структура управления  не  нуждается  в  особых  методах  закрепления  психической  доминанты  для  ориентирования  на  цель,  в  отличие  от  менее  традиционных коллективных  собраний,  где  некоторой  степени  оргия  заменяет  собой традицию,  что  достаточно  ярко  и  полноценно  подменяет  словесные  потоки,  не  обеспеченные  действительной  верой  и  суггестивностью,  дублирующих  собой физиологический  акт  обеспечения  комфортного  состояния  или  даже экстатического.
Конечно  же  не  стоит  сбрасывать  со  счёта  традиционные  основные  инстинкты, то  есть  сексуальные  мотивы  и  страх  смерти,  которые  эксплуатируются  в любом  подобном  сообществе  в  той  или  иной  степени  камуфляции  или  даже вне  её,  так  как  позволить  себе  иметь  в  своих  рядах  не  поддающихся гипнотическому  влиянию  слова  не  может  никакой  лидер  никакой  конфессии, секты  или  партии.
Следует  признать,  что  во  всех  подобных  случаях  взаимодействия  некоторой степени  психологического  садизма  и  такого  же  мазохизма,  взаимное  состояние  наполненности  смыслом  и  полноценностью  практически  самодостаточно,  до  того  момента,  пока  не  последует  атака  конкурентов  по эфирному  пространству,  в  той  или  иной  степени  подавляющая  этот  смысл, самодостаточность  и  полноценность.  Как  пример  можно  привести  судьбу катаров  и  множество  мелких  сект  современности,  базирующихся  своим потенциалом  психического  захвата  на  тех  же  основных инстинктах — сексе и страхе.
Учитывая  всё  вышесказанное,  нельзя  не  констатировать  безусловный  факт,  что  состояние  перманентного  счастья  адептов  подобных  социальных  структур несомненно  и  полноценно,  что  и  служит  главной  причиной  подавления подобного  духовного  инакомыслия  и  оттягивания  идеи  коллективной самодостаточности  в  сторону  иных  принципиальных  моментов  императивного проявления  глубинного  замысла  самосознания.