Отражение биографии в творчестве

         Судьба писателя: http://www.proza.ru/2018/10/16/794

         1.2. Отражение биографии в творчестве писателя, его стиль и метод.

Однажды, ещё в Киеве, когда Михаил Афанасьевич опоздал к пасхальной заутрене, а пришёл к матери уже лишь к праздничному столу, чем очень её огорчил, он сказал: «Ну, меня за тебя Бог накажет». По словам его первой жены, он частенько потом это повторял, по разным поводам.

Тема воздаяния и расплаты намечается уже с первых его публикаций. Этот мотив пройдёт по многим его произведениям, сначала он преломился в его творчестве в понимании судьбы целого народа. Будет долгая, как представляется ему в статье «Грядущие перспективы», расплата современников за безумие мартовских, октябрьских дней, за самостийников, за развращение рабочих, за Брест, за всё! При помощи понятий «безумие» и «плата» - автор описывает прошлое и будущее. Но это не скорая гибель, а долгий, гибельный путь. Уже тут звучит мотив будущего «Бега»: «Безумство двух последних лет толкнуло нас на страшный путь, и нам нет остановки, нет передышки. Мы начали пить чашу наказания и выпьем её до конца».
 
Рано обнаружилось главное препятствие к печатанию произведений Булгакова. Это – нежелание его стать певцом советской власти, свой устоявшийся взгляд на мир, на жизнь, в том числе, и на социальные явления. Он старается, насколько это возможно, честно говорить о том, что думает.  Та же тема «вины» и «расплаты»: «…В урочное время звенел золотой брегет, призывая от одного наслаждения к другому. И так тянулось до наших дней. Но однажды он прозвенел неожиданно тревожным погребальным звоном и подал сигнал к началу неожиданного балета. (Перефразировались пушкинские строки – «… звон брегета им доносит, что новый начался балет…»). От зрелища его поднялись фуражки с красными околышами [дворянские] на дыбом вставших волосах. И многие, очень многие, лишились на веки околыша, а подчас и вместе с головой».
 
Выходит, так и недопечатанный до конца его роман «Белая гвардия». Воспитанный на традициях отечественной классики, Булгаков становится достойным продолжателем её. Его сочинения стоят в контексте традиций Пушкина и Гоголя, Салтыкова-Щедрина и Чехова. В своей автохарактеристике он пишет, что сделал своей задачей «в частности, изображение интеллигентско-дворянской семьи, волею непреложной судьбы брошенной в годы гражданской войны в лагерь белой гвардии, в традициях «Войны и мира». Такое изображение вполне естественно для писателя, кровно связанного с интеллигенцией».  А известный поэт Максимилиан Волошин пишет издателю «Белой гвардии» о  ней: «…как дебют начинающего писателя её можно сравнить только с дебютом Толстого и Достоевского».
 
Эпиграфом к своему дебютному роману Булгаков выбрал строчку из Откровения Иоанна Богослова (20,12): «…и судимы были мёртвые по написанному в книгах сообразно с делами своими…» А заканчивает автор свой роман так: «…вся тяжелая синева, завес Бога, облекающий мир, покрылась звёздами. Похоже было, что в неизмеримой высоте за этим синим пологом у царских врат служили всенощную. В алтаре зажигали огоньки и они проступали на завесе целыми крестами, кустами и квадратами…полночный крест Владимира…превратился в угрожающий острый меч. Но он не страшен. Всё пройдет. Страдания, муки, кровь, голод и мор. Меч исчезнет, а вот звёзды останутся, когда и тени наших тел и дел не останется на земле. Нет ни одного человека, который бы этого не знал.Так почему же мы не хотим обратить свой взгляд на них? Почему?».

В конце этой книги Русаков читает Апокалипсис и чувствует вполне по-христиански. А ведь Русаков  - это тот, кто на страницах романа пережил покаяние. Мотив вины и расплаты общенациональной сплетается с мотивом вины личной. Эта тема перейдёт и в его последний роман «Мастер и Маргарита».

Выходят в журналах его некоторые рассказы и «Дьяволиада». Острая фабула, гротеск, фантасмагорические превращения персонажей на фоне в высшей степени современного быта. Гоголевское умение органически представить реальность и вымысел-всё это привлекало внимание к автору. Вот что пишут современники, литераторы о его сочинениях. Е.Замятин о «Дьяволиаде»: «У автора несомненно есть верный инстинкт в выборе композиционной установки: фантастика, корнями врастающая в быт, быстрая, как в кино, смена картин - одна из тех (немногих) формальных рамок, в какие можно уложить наше вчера-19-й, 20-й год».  Ю.Потехин о «Собачьем сердце»: «Фантастика Михаила Афанасьевича органически сливается с острым бытовым гротеском. Эта фантастика действует с чрезвычайной силой и убедительностью. Присутствие Шарикова в быту многие ощутят».  А позже  посетят Москву и наследники гоголевского «Вия».

О стилистике Булгакова хорошо судить по статье, написанной им о своём друге Ю.Слёзкине, манера очень характерна. С одной стороны, он не хочет порвать с ним дружеской связи, а с другой, тонко и изящно высмеивает стиль его: «Ю. Слёзкин пишет хорошим языком, правильным, чистым, почти академическим, щеголевато отделывая каждую страницу…Стиль… гармонически вяжется с сутью и содержанием его произведений. Гладкий стиль порой безумно скучен (о эти румяные уста
без улыбки!)…». Вся статья производит двусмысленное впечатление. Недаром даже его родные не всегда могли понять, когда он шутит, а когда говорит серьёзно. И, в частности, его последний роман, написан именно в таком фельетонно-сатирическом стиле (за исключением библейского парафраза).

И ещё. Дальше в той же статье он пишет: «Ю.Слёзкин стоит в стороне…Он знает души своих героев, но никогда не вкладывает в них своей души…Он ничему не учит своих героев, никогда не проповедует и не указывает путей…обладает талантом видеть жизнь такой, как она есть, но не любит её…». Максудов в «Театральном романе» говорит: «Героев своих надо любить…» Для Булгакова, который хотел бы своих героев и чему-то научить, это – рычаг самого писания.  Может быть, поэтому в «Мастере и Маргарите», где, как мы  увидим, трудно найти однозначно положительных героев, тем не менее, многие нам симпатичны, что в них вложена душа автора.
 
Кроме того, многие персонажи Булгакова до некоторой степени автобиографичны и, естественно, любимы им, но необходимо понимать, что ни одного из них нельзя отождествлять с автором. Вообще, его произведения, имея часто историческую основу (напр. жизнь Мольера, Пушкина, Сталина и т.д.), не имеют цели изложения объективной исторической реальности, а, как и положено художественному сочинению, преследуют свои собственные цели, излагают свой взгляд, своё видение. Булгаков драматург, а не историк.

         Взаимоотношения Булгакова с Церковью: http://www.proza.ru/2018/10/18/880